(не)отец моего ребенка

— Юра? — Ее глаза открываются, она вопросительно смотрит на меня, потом блуждает взглядом по комнате, и я наблюдаю за тем, как медленно к ней приходит осознание. — Игорь? — пораженно спрашивает она. Ее глаза расширяются от ужаса, ладошкой она прикрывает рот и издает странный всхлип.

— А ты надеялась увидеть здесь кого-то другого? — зло усмехаюсь я и отхожу от нее на несколько шагов. — Спи, уже поздно. — Я выхожу из комнаты и громко хлопаю дверью. Сам не понимаю, какого черта завелся. Подумаешь, решила, что это мой братец внезапно навестил ее, мне-то что? Но все-таки осознание того, что в который раз женщина вместо меня предпочитает Юру, задевает меня. Словно я чем-то хуже его, словно у нас не одно лицо, тело и даже то, что ниже пояса. Словно у меня на лбу написано «бракованный» и каждая женщина знает о моей неполноценности.

Я выхожу на задний двор и делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь остудить свой пыл. Успокоиться, забить на Вику и стереть со своих губ ее приторный вкус. Я даже не сразу замечаю, что праздник уже закончился. Стол убран, близнецы давно спят, родителей и Юры с женой тоже нет. Даже не хочу думать, чем закончилось их празднование. Явно не тем, что в порыве страсти Карина назвала брата чужим именем.

Я возвращаюсь в кухню, открываю холодильник и достаю бутылку чего покрепче, потом вспоминаю, что через несколько часов мне, скорее всего, придется сесть за руль, и возвращаю ее обратно. Взамен беру банку «колы» и тарелку с мясом. Самое время утолить свой голод. Хоть какой-то. И подумать. Обо всем.

— Ночной жор? — Я с удивлением бросаю взгляд на Карину, возникшую словно из ниоткуда. С силой сжимаю в руке жестяную банку, потому что ночная сорочка Карины открывает больше, чем скрывает, заставляя мою фантазию зайти слишком далеко. На широкий кухонный стол, например.

— Скорее бессонница, — откашлявшись, произношу я и усаживаюсь за барную стойку, отпивая газировку. — А ты почему не спишь в такое время?

Я всматриваюсь в девушку, пытаясь найти хоть какие-то следы бурно проведенной ночи. Ревность съедает меня. До основания. Но я вижу лишь непривычно чистое от косметики лицо и усталый взгляд.

Я всегда старался держаться от Карины как можно дальше, чтобы быстрее вырвать ее из сердца, чтобы не думать о том, какая она в постели с братом, и не замечать замазанных багровых пятен на шее, но каждый раз меня, словно пса, тянет обратно к ней.

— Да мне что-то не очень хорошо, — кривится она. — Воды спустилась выпить. — Она берет с полки стакан, и я жалею, что она такая высокая. Если бы ещё немного потянулась вверх, наверняка ночнушка задралась бы, оголяя соблазнительные формы. — Между вами с Викой что-то произошло? — вырывает меня из моих фантазий Карина.

— Что?

— Ну, я видела через окно, как ты три раза проехал мимо дома, а потом нашел ее в машине. Вы поссорились?

— А, это… Не обращай внимания, у беременных свои причуды, — нервно улыбаюсь я, с трудом удерживаясь от того, чтобы не начать откровенно пялиться в вырез ее кружевной сорочки и не предложить ей чего-нибудь непристойного. Потому что на часах три ночи, я на взводе, а рядом со мной желанная женщина.

Мы сидим на кухне добрых полчаса. Разговариваем о какой-то ерунде, обсуждаем близнецов и новый проект Юры. Карина хрипло смеётся, расслабленно упирается спиной о спинку стула, выглядит невероятно очаровательной, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы потянуться к ней через стол и заправить за ухо выбившуюся прядь ее рыжих волос. Правда, в какой-то момент все же ловлю себя на том, что теряю нить разговора и перестаю слушать ее, вместо этого думаю о девушке, которая осталась в моей постели. О ее губах, о ее прикосновениях и о ее хрупком теле. Ей каким-то непостижимым образом удалось выбить почву из-под моих ног, разрушить хрупкое равновесие и добраться до моей совести.

— …так что ты думаешь по этому поводу, Игорь? — врывается в мои мысли голос Карины, и я возвращаюсь в реальность.

— Что? Прости, я чертовски устал и уже сплю на ходу.

— Говорю, мы могли бы вместе пойти на "Music Awards", двое самых красивых в мире мужчин со своими спутницами — мы бы выглядели эффектно.

— Не знаю, возможно. Мне еще не прислали приглашение в этом году, к тому же это будет через два месяца. Доживем — увидим, — уклоняюсь от ответа я, потому что уж точно не собираюсь появляться с Викой перед репортерами. Я приложил слишком много усилий, чтобы подробности моей личной жизни не всплывали в заголовках желтой прессы, а появление на красной дорожке вместе с беременной девушкой — повод для длительных сплетен и неправильных выводов. — Ладно, я спать, — отставляю в сторону пустую банку из-под "колы" и поднимаюсь со стула. — Ты идешь?

— Да, через минут десять, хочу подышать воздухом. Спокойной ночи, Игорь, — сдержанно улыбается она, пытаясь скрыть разочарование.

— В любом случае я постараюсь достать для тебя приглашение, — подмигиваю девушке, и на ее лице растягивается благодарная улыбка.

— Было бы чудесно, спасибо! — Всего за мгновенье она оказывается рядом со мной и обнимает. Все мои мышцы твердеют, я напрягаюсь от этих прикосновений и чувствую себя глыбой из камня, с трудом поднимаю в воздухе отяжелевшую руку и кладу ладонь на талию Карины. Проклятье, как же она сладко пахнет! Я прикрываю глаза, стараясь взять себя в руки, не сорваться и не притянуть ее еще ближе, впившись в губы поцелуем. Помнится, когда-то она с самозабвением отвечала мне, жаль, что дело не дошло до чего-то большего, чем объятия под окнами ее родительского дома и несколько «взрослых» поцелуев.

— Спокойной ночи, Карина, до завтра. — С трудом заставляю себя отстраниться от нее и, не оглядываясь, иду в сторону лестницы.

Дверь в мою спальню приоткрыта, тусклый луч света освещает пространство в коридоре. Я заглядываю в комнату и застываю на месте. Скрещиваю руки на груди, с любопытством и затаенной злобой поглядываю в сторону брата. Он не видит меня. Стоит в одних пижамных штанах у кровати и странным взглядом смотрит на спящую девушку. Потом проводит пальцами по ее щеке и резко отдергивает руку, словно опомнился и понял, что делает что-то неправильное.

Я мысленно твержу себе, что Юра мой брат, родная кровь, человек, за которого я бы отдал свою жизнь, что я не должен испытывать к нему ненависть, злобу либо зависть, но вот сейчас, когда он в одном доме со своей женой, а пришел в спальню к Вике, меня разрывает на части и я с трудом сдерживаю себя, чтобы не врезать ему хорошенько.

Любовник чертов!

— Что ты здесь делаешь? — шиплю я. Юра резко поворачивает голову в мою сторону, в его взгляде скользит растерянность и страх, эмоции быстро сменяют одна другую, и на лице расползается циничная усмешка.

— Пришел посмотреть, как ты проводишь время с моей бывшей любовницей. — Он делает несколько шагов ко мне, держится расслабленно и беззаботно. — А ты, оказывается, мило ворковал с моей женой, пока твоя молодая невеста осталась в одиночестве.

— И ты решил утешить бедную девушку? Снова притвориться мной? Почему бы тебе просто не развестись и делать все что угодно, а?

— А почему бы тебе просто не оставить в покое меня и мою семью, а? — в тон мне отвечает брат, делая еще шаг вперед, и мы практически упираемся друг в друга носами.

Ощущение, что я смотрю на свое отражение в зеркале. На плохого себя. Или же, наоборот, роль плохиша в этой истории принадлежит именно мне.

— Думаешь, я не знаю о том, что ты пускаешь слюни на мою жену? Думаешь, не замечаю этих тоскливых взглядов побитой собаки? Запомни, я не отдам ее тебе, ясно? И она, и наши дети всегда будут только моими. А ты… найди себе девушку, попробуй снова сделать ЭКО, с ней, а не с суррогатной матерью, заведи детей и успокойся. Я люблю тебя, брат, но то, что ты пытаешься сделать… это…