(не)отец моего ребенка

Я медленно подхожу к брату. Останавливаюсь в шаге от него. Вопросительно приподнимаю бровь, когда его взгляд слишком долго задерживается на моем лице.

— О чем ты хотел поговорить?

— Не здесь, — он оглядывается по сторонам, словно кто-то мог бы подслушивать нас, — садись ко мне в машину, потом привезу тебя обратно и заберешь свою.

Я косо посматриваю на него. Выглядит он каким-то дерганым и хмурым. Интересно, что он задумал?

Я забираюсь в салон его внедорожника, Юра на удивление молчалив и сосредоточен. Доезжаем почти до окраины города, и я удивляюсь еще больше, когда паркуемся прямо у детской площадки. Брат пишет кому-то сообщение, а потом неотрывно смотрит на дверь подъезда рядом с нами. Молчит и не обращает на меня никакого внимания. Нервничает. Понимаю это по тому, с какой силой он сжимает в руках свой телефон. Я еще больше не могу понять, что происходит.

— Мы кого-то ждем? — не выдерживаю я, потому что не хочу терять время зря. Уже мог бы доехать до офиса, подписать документы и вернуться в клинику.

— Сейчас. Подожди. Хочу тебе кое-кого показать и рассказать то, чего никому никогда не говорил.

— Ты такой загадочный, — хмыкаю я, поглядывая на время.

— Вот они, — выравнивается в кресле брат и наклоняется ближе к лобовому стеклу.

Из дома выходят двое. Высокая стройная блондинка в норковой шубке и маленькая девочка лет пяти в яркой красной курточке и шапке со смешными ушками. Глаза Юры загораются, он словно забывает, где находится и о том, что в машине не один. Какое-то время неотрывно следит за ребенком, и меня пронзает невероятная догадка. Я очень надеюсь, что не прав.

Юра отправляет еще одно сообщение, а через секунду блондинка достает свой телефон из кармана, хмурится и переводит взгляд на нашу машину. Ее губы растягиваются в грустной улыбке, она почти незаметно кивает головой, словно знает, что за тонированным стеклом ее обязательно увидят.

— Кто это, Юра? — хрипло спрашиваю я и пытаюсь разглядеть лицо малышки.

— Моя дочь. — Он отрывается от созерцания ребенка и переводит на меня серьезный взгляд. Мнется, но все ж начинает говорить: — Шесть лет назад у нас с Кариной были кое-какие разногласия. Она все пилила меня насчет работы и пилила. Рассказывала, какой ты молодец, открыл свой бизнес, хорошо зарабатываешь, а я засиделся на месте и все в таком роде. Мы здорово повздорили, я давал ей все что нужно, зарабатывал не так уж и мало, но Карине все не хватало то на новые серьги, то на дизайнерское платье, то еще на какую-то женскую фигню. Я разозлился и ушел из дома. Поселился в гостинице рядом с офисом и… встретил там Снежану. Она работала горничной, убирала номера, и мой в том числе, хотя с ее внешностью должна как минимум работать администратором в отличном офисе, — усмехается он, пытаясь скрыть грусть за этой улыбкой.

Юра замолкает на несколько минут. Возвращается взглядом к девушке с ребенком, я же не могу поверить в то, что он мне рассказывает, и понимаю, что это далеко не конец истории.

— Не знаю, как это получилось… Просто в один момент я сделал ей комплимент, она пошутила в ответ, вы встретились взглядами, я пригласил ее поужинать после работы, потому что был в ужасном настроении и мне хотелось какой-нибудь компании.

Юра не смотрит на меня, с силой впивается пальцами в руль, тяжело вздыхает и откидывается на спинку кресла, прикрывая глаза.

– Мы разговорились, оказалось, она тоже замужем. И тоже проблемы в браке. Несколько дней мы просто общались, а потом… не удержались. Ей хотелось почувствовать себя желанной, мне… не знаю, чего мне хотелось в тот момент. Я тогда Карине впервые изменил, раньше ведь даже в сторону других девушек не смотрел. Чувствовал себя ужасно, да и Снежана корила себя за случившееся не меньше моего. Я боялся, что жена как-то узнает об этом, у женщин, говорят, отличная чуйка, но, к счастью, не у Карины. А через два месяца раздался звонок, я не сразу узнал голос Снежаны. Она сказала, что беременна, по срокам ребенок мой, но для достоверности нужно сделать тест. Сказала, что не может спать по ночам, гадая, чей это ребенок, и живя в страхе, что муж может обо всем узнать. В общем, как ты понял, ребенок мой. Я был растерян, решил, что она обязательно начнет выдвигать мне условия, требовать денег, но она лишь грустно улыбнулась и попросила не приближаться к ней, чтобы муж ничего не заподозрил.

Юра снова замолкает на какое-то время, смотрит на девочку, я же пытаюсь осознать сказанные им слова. У него есть еще один ребенок, а у меня — племянница. Как же много я не знаю о своем брате, и насколько сильно мы отдалились друг от друга, каждый взращивая свои обиды, что в такой трудный момент его жизни он даже не намекнул мне о том, что происходит.

Блондинка подзывает девочку, что-то говорит ей, потом задирает голову вверх, рассматривая окна дома, поворачивается к нам, несколько мгновений не отводит взгляда от машины и поднимает руку вверх. Короткое движение. Прощание. Потом берет девочку за ладошку и спешит скрыться за дверью.

— Я собирался помогать ей, хотел участвовать в жизни ребенка, но она запретила мне даже приближаться к ним. Боялась, что муж обо всем узнает. Обставила все так, словно беременна от него. Сказала, что слишком привыкла к нему и не хочет терять, потому что ребёнку нужен настоящий отец. Она была права, конечно, я бы ни за что не ушел от Карины, я любил ее, да и до сих пор люблю, а если бы все вскрылось — Снежана бы осталась одна с ребенком на руках. В общем, первый год я делал, как она попросила меня, а потом не выдержал, приплатил кому надо в отеле, и мне дали копию ее личного дела, приехал к дому и долго караулил их. Увидел Снежану с дочерью, и что-то перевернулось внутри меня. До этого ведь никогда не хотел детей, а тут вдруг как с ума сошел. Долго уговаривал Карину, что нам уже бы пора обзавестись своими детьми, она все говорила, что молода, что фигуру испортит, снова ругань, и я сорвался во второй раз. Дома у меня была недовольная жена, в съемной квартире — молчаливая любовница, а в голове — дочь, которая никогда не назовет меня отцом. Я все-таки не удержался, еще через полгода встретился со Снежаной и попросил разрешить мне хотя бы издалека видеть Маринку. С тех пор несколько раз в месяц я подъезжаю к дому и наблюдаю, как играет моя дочь. Один раз сделал вид, что встретился с ними случайно в торговом центре, и мне даже удалось подержать ее за руку и купить куклу. Она очень смышлёная девочка, — с горечью произносит он.

Я вижу, что брату больно говорить об этом. Вспоминаю, насколько сильно он любит близнецов, представляю себя на его месте — и понимаю, что не смог бы так. Рассказал бы этому мужу Снежаны о том, кто настоящий отец, еще в роддоме.

— И что теперь? Так и будешь смотреть на то, как твоя дочь называет отцом какого-то левого мужика?

— А что делать? Не разрушать же их семейную идиллию? Снежана знает, что в случае чего я всегда готов помочь им. Я пробил ее мужа, вроде бы неплохой парень. Но это так неправильно, что твоего ребенка воспитывает другой, что я не могу увидеть ее в любое время, что мне приходится вот так вот прятаться от всего мира, — в сердцах произносит он. — Именно поэтому я разозлился, когда Вика сказала о своей беременности. Потому что прекрасно понимал, что я на ней не женюсь, а еще одного ребенка, которого я не смог бы воспитывать, не хочу. Неправильно это.

— Неправильно заводить на стороне романы и обманывать молоденьких неискушенных женщин, Юра, — внезапно завожусь я, потому что, когда дело идет о Вике, не могу оставаться равнодушным.

Брат усмехается. Потирает ладонью лицо и заводит мотор.

— Когда пробуешь разок что-то запрещенное, уже трудно остановится. Пока тебя не поймают, конечно. Катя хорошенько потрепала мне нервы. Непонятно как узнала мой адрес. Я думал, что это конец. Так что спасибо тебе, Игорь. Серьезно. Благодаря этому случаю я понял: в один момент можно потерять все то, что так дорого тебе. Я знаю, что Карина была не безразлична тебе, и, поверь, ни разу не чувствовал никакого злорадства по поводу того, что из нас двоих она выбрала меня. Просто так сошлись звезды. И я хочу, чтобы ты знал: я ни о чем не жалею, потому что этот кратковременный роман с Викой привёл ее к тебе. Я рад за вас, брат, честно. И за то, что ты наконец-то стал отцом. Лучшего для своего ребёнка и не пожелаешь.

Горло сдавливает тугой спазм. Мы давно не разговаривали с Юрой вот так по душам. Без напряжения и ссор. Как раньше. Я сжимаю руку в кулак и протягиваю в его сторону.

— Вместе до конца, даже если родители выгонят нас из дома? — с усмешкой спрашиваю я, вспоминая наше детство. Брат отрывает взгляд от дороги, улыбается в ответ, костяшки его пальцев с силой ударяются о мои:

— Я бы сказал — даже если наши жёны подадут на развод, — смеется он уже в открытую, и я лезу к нему с братскими крепкими объятиями. Салон машины заполняется нашим смехом, разговорами, музыкой. А потом я вдруг задаю вопрос, который мучает меня больше всего:

— Слушай, я надеюсь, больше сюрпризов не будет? Это же все твои дети, да? Или можно уже создавать футбольную команду?

— Заткнись, прошу. Клянусь, Катя была последней изменой. У нас с Кариной сейчас второй медовый месяц, и мы планируем ещё детей. Она даже согласилась с первого раза. Но если и ты захочешь второго, то обращайся. Я всегда готов. Правда, в следующий раз обойдёмся услугами клиники, никаких природных путей.

— Я убью тебя, — хмыкаю я, и наконец-то меня отпускает. Окончательно. Кажется, я давно не чувствовал себя таким счастливым. Теперь у меня точно есть все, о чем я мечтал, и даже больше.