Не отпускаю
Шрифт:
— Ну все. Мне уже лучше, хватит, — пытаюсь отдернуть ногу, но Вадик не позволяет.
— Просто расслабься, солнышко, — он забирается на кровать, садится передо мной, начиная массировать уже другую ногу. И все о чем я сейчас могу думать, это то, какой он красивый, подтянутый и такой родной мне. Дышит глубоко, с каким-то трепетом поглаживая мои ноги. Потом и вовсе наклоняется, немного приподнимает мою ступню и целует пальчики. О Боже, это невероятно приятно, весь месяц я буквально мечтала об этом контакте. Черт, ну почему меня не тянет на соленые огурцы или дыню?! Меня тянет на мужа и его ласки. Вадик переходит выше, уже целуя мои колени, одновременно задирая мою ночнушку, оголяя живот.
— Как там моя Евочка? — спрашивает он, поглаживая животик.
— Она спит. И я тоже хочу спать, — заявляю я, насильно отстраняю его руки от живота. Одергиваю ночнушку, откидываюсь на подушки, отворачиваюсь от Вадима и выключаю свет. Спать уже не
— Я купил кроватку для нашей малышки. Извини, не удержался, просто проезжал мимо детского магазина, увидел ее в витрине, и сам не понял, как оказался в магазине. Если хочешь, можешь ее поменять, — Господи, зачем он это делает? Зачем он рвет мне душу! Он это все специально?!
— Хорошо, — просто говорю я, чувствуя, как он вновь забирается под мою ночнушку и уже гладит мою попу, забираясь пальцами под простые трусики. Дышит мне в затылок, перебирая другой рукой мои волосы, намеренно вдыхая мой запах. Я даже чувствую, как подрагивают его руки. И мне так хочется откинуть голову ему на плечо и просто раствориться в Вадиме. А ещё лучше повернуться и самой ощутить его тело под пальцами. Обвести контуры его губ. Покрыть поцелуями его сильное тело и стонать от наслаждения. Но я до боли, чтобы отрезветь и прийти в себя, закусываю губы и вновь сбрасываю его руки со своего бедра, отодвигаясь на край кровати.
— Не трогай меня, я хочу спать, — убедительно произношу я. Секунды абсолютной тишины, а потом Вадик резко со злостью отворачивается от меня. И вроде бы все как я хотела, он меня не трогает, но я слушаю его дыхание, понимая, что он не спит и мне самой не спится. Так проходит, наверное, полчаса. Мучительных полчаса. Когда не спишь и знаешь, что он рядом тоже не спит, а напряженная тишина не дает покоя. А потом он все же поворачивается ко мне, вновь прижимаясь всем телом. Накрывает руками мой живот и утыкается в шею, щекоча своим теплым дыханием, и как ни странно я спокойно засыпаю.
Глава 13
Вадим
Никогда не думал, что в моей жизни может произойти такая хрень, словно я попал в какой-то психологический триллер. Я не подозревал, что за всем этим стоит Шульц, даже не рассматривал его, пока моя жена не поведала мне занимательную историю, в которой я, сам того не подозревая, когда-то трахал именно жену Шульца. Как, сука, тесен мир!
Немец оказался гребаным мстительным психом, который строил планы мести почти семь лет. Он собрал на меня полное досье, даже те факты жизни, о которых я и сам позабыл. Мало того, мой начальник безопасности обнаружил в его кабинете подробные досье на мою жену, ребенка, мать, любовниц и даже на моего двоюродного брата. Оказалось, очень жутко читать все это и понимать, что почти семь лет был человек, который следил за всей твоей жизнью и знал какие трусы ты сегодня надел и какой кофе предпочитает твоя жена. В его записях нашли не один подробно расписанный план мести. У этого ублюдка была куча вариантов моего краха, но каждый из них заканчивался моей смертью. Он хотел отобрать у меня все, бизнес, жену и даже ребенка, но не сразу, медленно и методично. Цитирую: «Я не подарю ему легкую смерть, он будет долго загибаться, потеряв все в своей жизни. Я окуну его в дерьмо с головой и опущу на самое дно жизни. Нет, ещё ниже и только потом подарю мучительную смерть, о которой он будет молить». Честно, я не супергерой, после этих слов, выведенных черными чернилами на тисненой бумаге, меня бросило в холодный пот. А когда я осознал, что этот гребаный псих прикасался к моей жене и хотел ее увезти, я испытал что-то вроде удара током.
Мне даже было жаль Шульца, он был настолько помешан на своей жене наркоманке, что положил столько лет на месть мне. Вот только вины за ее смерть я не ощущал. Но люди так устроены, что в своей несостоятельности им проще винить других… Если Алена была женщиной легкого поведения и имела слабость к наркотикам, то это вина Шульца, поскольку он не смог справиться с ней и поставить на место.
Мы месяц его пасли. Он окружил себя охраной и нужными связями. Но неуязвимых и неподкупных людей не бывает, у нас получилось прижать мудака к стенке. Даже когда я выбил ублюдку зубы, он кричал мне, что ещё не конец, и он уничтожит меня. Как выяснилось, Шульц играл в маньяка не один. Он подкупил моего зама. Вот от кого я не ждал подставы. Жданов же еще работал с моим отцом, я доверял ему как себе, а он, сука, все сливал Шульцу. Что этой твари не хватало, я еще выясню. Пусть пока посидит в СИЗО и подумает, что деньги совершенно не стоят того, что я с ним сделаю. В тот день я словно впал в состояние аффекта, даже бизнес
отошел на второй план. У меня перед глазами моя жена и сын и картинки того, что этот психопат мог с ними сделать. Я наносил ему четкие удары, пытаясь выбить ответы и мне было страшно смотреть на его окровавленную улыбку и нездоровый блеск в глазах. Этот псих ничего мне не сказал, кроме того, что я ещё поплачусь и это только начало игры… Он даже вырубился с улыбкой на губах, но я в какой-то агонии продолжал наносить Шульцу удары, пока Савелий не оттащил меня от него. Мне реально хотелось выхватить у Савы ствол, и пустить этой мрази пулю в лоб, его жуткая улыбка не давала мне покоя. Казалось, пока он жив я не смогу расслабиться. Меня до сих пор дрожь пробирает от его подробных досье, планов мести и нечеловеческого блеска в глазах.С того момента прошло два месяца, а Шульц до сих пор в изоляторе. Наше гребаное правосудие не спешит делать свое дело. Я все сам им предоставил: доказательства, свидетелей, сообщника, но они все тянут время, будто у Шульца есть шансы. Ни один адвокат не вытащит его из дерьма, в которое он сам себя окунул.
Все это напрягало и не давало мне покоя. А учитывая то, что я теперь веду монашеский образ жизни, и Полина позволяет мне только ласкать свой животик и ничего более, у меня вообще сносит крышу. Я стараюсь быть спокойным и не давить на беременную жену. Но порой мне кажется, что еще немного и я взорвусь, сорвусь с цепи и кого-нибудь убью. Я настолько голодный, что мне хочется волком выть или на стены лезть. Но я дал себе слово, что не трахну больше ни одну бабу, не стоят они все моей семьи. Если бы не наша доченька под сердцем у Поли, я бы давно не церемонился с женой, взял бы насильно и трахал пока бы она не начала скулить подо мной от наслаждения. Да, я еще помню, как ее телу понравилась грубость, и я хотел ее растерзать. Меня кидало из крайности в крайность, топило в нежности к жене от того, что она в положении. Меня захлестывало восторгом от того, что внутри Полины наша дочь, которая всегда реагирует на меня, толкаясь маленькими ручками и ножками. И я безумно хотел свою жену в таком положении, ведь ее грудь налилась, бедра округлились, а кожа стала такой чувствительной. И, кажется, я скоро сойду с ума от недостатка секса в моей жизни. Хоть сука йогой занимайся, ища эмоциональный баланс, потому что спорт уже ни хрена не помогает.
Поднимаюсь с кровати, слышу, как в ванной льется вода. На часах только семь утра, но моя жена уже на ногах. Последнее время моя девочка не может долго спать. Беременность не позволяет, ей уже тяжело, все-таки уже почти восемь месяцев. Еще немного и мы, наконец, познакомимся с нашей Евочкой. Прохожу в ванную и чувствую, как меня бросает в жар от вида моей красивой обнаженной жены. И я мгновенно возбуждаюсь. От недотраха меня теперь все возбуждает: то, как она ест сладости, облизывая пальцы, как закусывает пальчик, когда о чем-то думает, даже то, как она моет посуду, слегка виляя попкой в такт музыке. Доктор нам не запретил близость, но ее нам запретила сама Полина. Трудно не думать о шлюхах, когда та, которую ты хочешь на самом деле не подпускает к себе.
Скидываю с себя боксеры и в наглую прохожу в душевую кабину к жене. Поля застывает с клубничным гелем для душа в руках, а я отбираю у нее этот гель, нанося его на свои ладони.
— Что ты делаешь? — возмущенно спрашивает она. Дергается, упирается округлой аппетитной попкой в мой каменный член. Она хочет отодвинуться, но я подхватываю ее бедра и удерживаю на месте. Кажется, стоит ей вильнуть бедрами потираясь об меня, и я кончу.
— Я хочу помыть свою беременную жену, — спокойно отвечаю я, хотя дыхание спирает от близости с женой. — Тебе уже самой неудобно.
— Не переживай, я справлюсь, — она немного дергается, чем создает трение и член просто каменеет. Полина это чувствует, застывая на месте.
— Да, солнышко, не двигайся, это опасно, — усмехаюсь я, глубоко вдыхая, чтобы хоть немного подавить возбуждение. Наношу гель для душа на руки, растирая между ладонями. Прикасаюсь руками к ее шее, веду ниже по плечам, ключицам подбираясь к груди, и с ума схожу от нежности ее кожи.
— Вадим, не надо, — так жалобно просит она, словно у нее нет сил сопротивляться, а у меня нет сил остановиться.
— Тихо, просто расслабься, я всего лишь тебя мою, — нагло лгу я, нашептывая на ухо. Я не просто ее мою, я ее ласкаю и сам кайфую от нашей близости. Оказалось, если долго не получаешь желаемого, близость с женой становится в сотни раз острее, словно впервые к ней прикасаешься, как мальчишка в первую близость. В глазах темнеет, и моментально пьянеешь от простых нежных ласк. Поля, словно глоток воды при дикой жажде. Черт, давно со мной такого не было. Чтобы от каждого касания пробивало в двести двадцать, и этот импульс подогревал кровь, разнося горячую кровь по венам. Легонько сжимаю налитую грудь, но не задерживаюсь, продолжая мыльными ладонями скользить по телу. Одной рукой глажу округлый животик, а другой скольжу по грудям, задевая уже возбужденные острые сосочки.