Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2

Ох, как же Мазуров разозлился. Вообще, я почему-то совсем не учел это его свойство характера. Его и вправду можно было легко привести в бешенство. Правда, при этом, в отличие от других боксеров, Мазуров не терял головы.

Но все равно, когда эмоции туманят голову, гораздо легче провести человека, чем если бы он сохранял полное хладнокровие. Поэтому, самая главная цель — вынудить противника на постоянные силовые атаки, вскоре была достигнута.

С учетом опыта предыдущего раунда, я теперь двигался меньше по рингу, но больше работал корпусом и ногами. Кроме того, я начал активнее работать руками. Джебами. Словно упираясь врагу в грудь копьем. Совет Худякова оказался не так уж и плох.

Когда Мазуров начинал свою бешеную атаку, я наносил ему бесконечные прямые удары, раза два-три, все время левой. Легкие шлепки, скорее даже толчки. Чтобы держать врага на расстоянии. В то же время я готовил правую.

Потом, когда Мазуров прорывался ко мне и готовился тоже пробить оборону, его встречал акцентированный удар правой. Иногда у голову, иногда в корпус. И да, пару раз за весь раунд мне даже удалось посадить его на задницу. Некоторые зрители аплодировали при этом, а некоторые сердито шикали.

Еще я выяснил, что мой противник отлично попадается на комбинации слабых и сильных ударов. Например, он часто атаковал меня и мне удавалось уйти от его атаки или блокировать ее. На третьем или четвертом его ударе я начинал свою контратаку. При этом я бил левой рукой легкий джеб, потом правой — сильный хук. Потом опять левой легкий крюк, и правой — сильный апперкот.

Иногда мне удавалось тут же менять серию. Теперь я бил правой легкие удары и левой — сильные. Мазуров отлично попадался на эти удары. Сильные хорошо проникали сквозь его защиту. Впрочем, слишком часто я их не использовал. Ведь главная задача, о которой я не забывал ни на секунду — это заставить Мазурова таскаться за мной с высунутым набок языком.

Впрочем, весь раунд мне приходилось самому бегать по рингу от взбешенного противника. Он снова задал сумасшедший темп, угрожая мне своей размашистой правой, готовясь проломить череп. Несмотря на все мои усилия, на всю мою защиту, его удары все равно пролетали либо мне в голову либо в корпус. Удары были сильные и мощные. Мазуров словно планировал разорвать меня на куски.

Иногда, вопреки совету Егора Дмитриевича, мне приходилось прижиматься спиной к канатам. Мазуров думал, что наконец-то прижал меня и сейчас прихлопнет окончательно, но каждый раз мне удавалось уйти в сторону от окончательного разгрома.

Вскоре раунд закончился. Мазуров смерил меня презрительным взглядом.

— Надеешься вымотать меня, ублюдок? — спросил он и постучал себя по груди. — Да я еще станцую у тебя на могиле после нашего боя. Думаешь, я не готов к такому варианту?

Он усмехнулся и отошел к своему углу. Я ошеломленно поглядел ему вслед. Да, он легко разгадал мой замысел. И тем не менее, продолжал бить меня силовыми атаками. Он что, действительно так хорошо подготовился и находится на пике своей выносливости?

А потом я увидел, как сильно вздымается грудь Мазурова и догадался, что он пытается бравировать. Он пытается сломать меня психологически, отказаться от своего плана. Нет, я чувствую, как он устал. Правда, еще не дошел до предела, но уже близок к этому. Мне надо и самому провоцировать его продолжать силовые атаки.

— Ну что? — спросил Худяков, когда я опустился на свой стул. — Мне кажется, что он уже подустал, но еще силен. Ты сможешь выдержать такой темп?

Я поглядел на свою грудь. В отличие от Мазурова, я чувствовал себя гораздо лучше. Наверное, ему не приходилось совершать по ночам многокилометровые марш-броски к дому своей любимой девушки, а потом еще и мчаться домой. Затем вставать в четыре утра и делать новые пробежки к дому своего тренера. А потом еще и бегать по его поселку на окраине Москвы, отбиваясь от бродячих собак, так и норовящих вцепиться в твой зад.

Нет, моя дыхалка явно находилась в гораздо лучшей форме, чем мазуровская. Поэтому я мог рискнуть погонять его еще несколько раундов. А там уже будет видно, кто из нас готов лучше.

— Ничего, прорвемся, — сказал я хрипло. — Мне тяжело, а противнику еще тяжелее.

Следующие три раунда я провел в том же темпе. С каждым витком боя я чувствовал, что Мазуров забирается во все большую и большую глубину. Он как будто заходил в болотную топь. Удары были все такие же сильные, но уже наносились с каждым разом все реже.

Ему труднее давались комбинации. Я почувствовал, как ослабла его защита. Впрочем, надо отдать Мазурову должное, несмотря на ни что, он был силен, как бык. Моя увлеченность его усталостью чуть не сыграла со мной злую шутку. Дело в том, что в пятом раунде противник опять чуть не отправил меня в нокаут.

Мы обменивались комбинациями ударов и я по-прежнему старался бить его слабыми комариными укусами, придерживая на расстоянии от себя. Иногда я насмехался над ним, стараясь вывести из себя.

— Эй, ты что, сдох, что ли? — мычал я с капой во рту.

Иногда приглашающе звал его к себе. Опускал руки вниз, как бы говоря, ну что, ты отважишься наконец напасть на меня или нет? Все эти нехитрые уловки приводили Мазурова в ярость. Он тут же собирался с силами и нападал на меня. Я уходил, со стороны, наверное, походя на тореадора, забавляющегося со взбешенным быком.

А потом я опять неправильно ушел с линии атаки. Наверное, я тоже запыхался и неверно рассчитал угол. Как бы то ни было, кулак Мазурова заехал мне в голову, прямо под ухо.

Хорошо, что я успел его заметить и попытался уйти. Удар получился все равно чувствительный, но зато не такой сильный, как в первом раунде. В голове немного звенело. Я почти сразу встал с настила и сказал рефери, что все в порядке.

А потом во время атаки Мазуров вдруг повис на мне в клинче. Я услышал его хриплое дыхание и понял, что настало мое время. Черт подери, наконец-то он обессилел. Если только это не военная хитрость, чтобы наконец, заставить меня перейти к атаке.

Но у меня уже не оставалось выхода. По очкам мне не выиграть. Все эти раунды Мазуров заработал гораздо больше баллов своими агрессивными атаками. И в шестом раунде я пошел ва-банк.

— Давай, Рубцов, сделай его, — сказал Худяков и похлопал меня по плечу. — Ты должен сделать это. Ты это сделаешь, я уверен.

На этот раз я не стал атаковать противника. Мазуров сам напал на меня. Даже после перерыва он не сумел восстановиться полностью и дышал громче, чем обычно. Я привычно ушел, он пытался клинчевать, но тут я устроил ему отличную комбинацию-сюрприз.

Сначала левый боковой в голову. Потом боковой правой, тоже в голову. А затем, когда он поднял руки для защиты, левый хук в печень. Посильнее, побольнее, почувствительнее. Я почувствовал себя так, будто у меня открылось второе дыхание. Мазуров замычал от боли. Нет, погоди, дружок, это еще далеко не все.