(Не) пара для короля

Я нагнулась и подобрала конверт. Вытащила из него лист, аккуратно сложенный в несколько раз. Развернула и пробежала быстрым взглядом.

Мать действительно не шутила. Леди Ивори Квинси, старшую дочь герцогини Кейтлин Квинси, то бишь, меня, и впрямь приглашали присутствовать на балу невест, который должен был состояться этой осенью в королевском дворце.

— Почему ты не разорвала письмо? — переформулировала я свой вопрос.

Мать ответила далеко не сразу. Сначала она так крепко сжала губы, что они превратились в две тонкие бескровные линии.

Чем дольше длилась эта пауза, тем тревожнее становилось у меня на душе. Неужели мать решила отправить меня на эту ярмарку тщеславия? Да ну, бред какой-то! Как истинная Квинси она не желает иметь никаких дел с королевской властью. Согласиться принять приглашение — все равно, что продемонстрировать всему Озранду то, что наш род не просто смирился с поражением, но готов запросить пощаду.

— Времена меняются, Иви. — Голос матери вдруг дрогнул и сорвался, как будто она сама не ожидала, что назовет меня сокращенным детским именем.

А затем случилось немыслимое! Несгибаемая герцогиня Квинси вдруг торопливо спрятала в ладонях лицо, и мой слух уловил приглушенный полувздох-полувсхлип.

Этель, по-прежнему сидевшая рядом с матерью, встревоженно приобняла ее за плечи. Посмотрела на меня и сухо произнесла:

— Ивори, ты видела наш замок. Мы не просто едва сводим концы с концами. Мы в полнейшей нищете. Баксли, Изабель и Джойс не ушли от нас по одной простой причине: им некуда идти. Нам уже нечего есть, но местные еще соглашаются по старой памяти привозить нам продукты в долг. Еще несколько месяцев, в самом лучшем случае — полгода, и мы лишимся даже этой малости. И что прикажешь делать дальше?

— Драгоценности? — кашлянув, предположила я. — Можно продать коллекцию украшений, доставшуюся от…

И осеклась, когда мать издала короткий язвительный смешок. Отняла ладони от лица и взглянула на меня. Ее глаза ярко блестели. То ли от так и не пролившихся слез, то ли от лихорадочного возбуждения.

— Все мои драгоценности, которыми ты так восхищалась в детстве — подделка, — зло выдохнула мать. — Ивори, наш род в опале без малого сто лет. Нас предали все и сразу. Где, ну где могла взять деньги моя мать? Никто в здравом уме не согласился бы помочь дочери мятежной Джетты. Ты себе представить не в состоянии, сколько стоит содержание этого проклятого замка! Да, ситуацию мог бы исправить брак по расчету, но… Никакой, даже самый эксцентричный богач, не взял бы в жены наследницу проклятого рода. Потому как это означало бы моментальную высылку из столицы и строжайшие проверки финансовых потоков. А то вдруг в здешних горах зреет новый заговор. Потому и моей матери, и мне пришлось довольствоваться…

Матушка скривилась, так и не закончив фразу. Да это было и не нужно. Я прекрасно знала, с какой ненавистью она относилась к моему отцу. К слову, наверное, именно потому она так невзлюбила меня. По какой-то неведомой причине, вопреки всем законам передачи магического дара, я пошла в отцовскую породу. Увы, я могла судить об его внешности лишь по магиснимкам. Отец покончил с собой, едва Этель исполнился месяц. Мне к тому моменту недавно миновало три. Слугам было наистрожайше запрещено упоминать его имя. Но однажды Изабель, перебрав домашнего крепкого вина, поведала мне, что Теодор, а именно так звали моего отца, был полной противоположностью моей матери. Добрый, чуткий, улыбчивый. Но брак с герцогиней Квинси перемолол его, уничтожив как личность. По словам той же Изабель отец оставил предсмертную записку, адресованную Кейтлин. Однако никто не знает, что в ней было написано. Мать выкинула ее в камин, даже не удосужившись распечатать и прочитать.

— В общем, не суть важно, Ивори, — продолжила мать. — Главное то, что моей матери пришлось избавиться от всех драгоценности, лишь бы поддержать свой уровень жизни на прежней высоте. Благо, что желающих было полно. Но эти деньги закончились. И теперь надо думать, как жить дальше. Наш род стоит на грани полнейшего уничтожения.

Я опустила голову. Вновь перечитала письмо, затем осторожно разгладила его и засунула в конверт, после чего взглянула на мать.

— Другими словами, поскольку драгоценностей больше нет, то ты решила продать нелюбимую дочь, воспользовавшись удобным моментом? — спросила прямо.

— Что за глупости! — возмутилась мать. — Ивори, ты давно в зеркало смотрелась? Сильно сомневаюсь, что ты сумеешь очаровать какого-нибудь богатея. Если только тебе попадется слепой бедолага.

О, меня не обидели слова матери. Напротив, я бы удивилась, если бы не услышала сегодня ни одной шпильки в адрес своей внешности. Мать настолько сильно не любила меня, что совершенно искренне считала полной уродиной. И была такой убедительной в этом, что почти убедила в этом меня. Даже три года учебы в академии не избавили меня от комплексов. Да что там, первый год я вообще чуралась любого проявления мужского внимания, шарахаясь от каждого, кто просто чуть дольше задерживал на мне взгляд. Столь странным поведением быстро заслужила репутацию чокнутой. Ну а печально знаменитая фамилия завершила дело. Поэтому за время свободы я не обзавелась ни друзьями, ни подругами. Кроме одного приятеля, который и сумел доказать мне, что зеркала не врут, когда отражают не какое-то чудище, а вполне себе симпатичную девушку.

Я печально вздохнула, вспомнив про Адриана. Как же жаль, что мы так глупо расстались!

— Тогда зачем мне ехать на бал? — спросила я.

— Естественно, для того, чтобы твоя сестра удачно вышла замуж.

Я быстро-быстро захлопала ресницами, гадая, не ослышалась ли.

— В таком случае это Этель надо ехать на бал, — осторожно проговорила я.

— О, ты неправильно меня поняла. — Мать издала резкий смешок. — У Этель уже есть жених. Мужчина, которого я полностью одобрила. Он согласен покрыть все наши долги. Привести замок в порядок. Словом, сделать все, чтобы наш род выкарабкался из нынешнего унизительного положения.

— И? — вопросительно протянула я. — В таком случае я тем более не понимаю, зачем мне ехать в столицу.

— Тупицей ты была, тупицей и осталась, — презрительно фыркнула мать. — Неудивительно, что тебя выгнали из академии накануне инициации.

А вот это был удар по самому больному месту, которое еще не успело зарубцеваться. И я торопливо опустила голову, пряча лицо в тени и пытаясь не показать, как меня задели слова матери. Потому что мне до сих пор было обидно до слез от воспоминаний о моем исключении.

— Мой жених желает получить, так сказать, определенные гарантии, — заговорила на сей раз Этель. — Ему не нужны проблемы, которые обязательно возникнут после нашей помолвки. Тогда как твое появление в королевском дворце будет означать, что род Квинси более не опасен. Столетняя опала закончится на этом. А следовательно, наша свадьба пройдет в спокойной обстановке.

— Другими словами, он не хочет постоянных проверок магического надзора, — буркнула я себе под нос.

— И это тоже. — Этель безмятежно улыбнулась. — К любому человеку возможно придраться. У всех имеются тайны, которые бы он очень не хотел выставлять на суд общественности. Поэтому, моя дорогая сестрица, твоя задача маленькая. Ты отправишься на бал невест. Будешь там само очарование и невинность. Понятное дело, тебя просканируют от головы до пят, потому как никто в здравом уме не допустит, чтобы темная ведьма приблизилась к королю. И каждый в нашей стране поймет, что род Квинси отныне абсолютно безопасен.

— Вот как, — протянула я.

Нахмурилась, обдумывая все услышанное.

— Собственно, а что тебя не устраивает, Ивори? — подала голос мать. — Я не буду против, если ты и впрямь найдешь себе выгодную партию на этом балу. Хотя, конечно, сильно сомневаюсь в этом, но да чем демоны не шутят. В любом случае, после бала твоя сестра выйдет замуж. И наш род перестанет бедствовать.

— Почему бы в таком случае на бал не отправить Этель? — поинтересовалась я.

— Не сомневайся, я отправилась бы с превеликим удовольствием, — фыркнула та. — Да только вот беда — приглашение выписано на твое имя, если вдруг ты разучилась читать. Видимо, сыграла роль эта дурацкая традиция, что младшая сестра не может выйти замуж прежде старшей.