Не пара

– Я познакомилась с ним в ночном клубе в тот же вечер, когда увидела твою измену, а потом целый месяц прожила с ним. И как ты сам догадываешься, по ночам мы с ним не просто спали.

– Заткнись!

Но я не затыкаюсь.

– Всё время, пока ты меня искал, я занималась сексом с другим мужчиной.

– Замолчи, Диана! – он встряхивает меня за плечи, но я продолжаю:

– И в итоге я влюбилась в него, Оливер. Слышишь? Я влюбилась в другого.

– Нет! – выкрикивает он. Ещё раз встряхивает меня со всей силы, усиливая поток и громкость моих рыданий, а затем отталкивается и встаёт на ноги. – Нет! Ты не могла так поступить! Ты не могла, – сильно сжав корни волос, он начинает нервно мерить комнату шагами. Грудная клетка ходит ходуном, лицо побагровело, глаза мечут молнии. – Нет, не верю. Ты же не такая, Диана! Не такая.

– Какая не такая? – не знаю, где нахожу силы тоже вскочить с дивана, но я делаю это и сквозь пелену слёз смотрю на Оливера.

– Ты не из тех женщин, которые смогли бы так поступить.

– Как так? Одеться как шлюха и пойти в ночной клуб? Или переспать с первым встречным? – мои громкие фразы отпечатываются гримасой ярости на его лице, но Оливеру удаётся процедить довольно ровно:

– Да, именно так. Ты не такая. Я же тебя знаю, как самого себя.

– И опять ты ошибаешься, Оливер! Ты знаешь меня такой, какой я всегда старалась быть для тебя. Скромной, вежливой, тихой, послушной, идеальной хозяйкой и удобной женщиной. И я сама верила, что я такая, потому что привыкла быть такой. Ради тебя. Потому что не знала, что отношения должны быть другими. Потому что любила тебя всей душой. Потому что хотела, чтобы ты всегда оставался мной доволен. И я старалась. Все пять лет я из кожи вон лезла, чтобы ни в коем случае не разочаровать тебя. Я забила на все свои желания ради тебя, почти полностью изолировала себя от общества, прекратила общаться со старыми подругами, а что сделал ты? Ты изменил мне! Ты предал! Поэтому я ни за что не стану больше подстраиваться под тебя!

– И не надо! – он делает резкий шаг ко мне и на сей раз хватает за локти. – Я же сказал, что впредь всё изменится. Всё между нами изменится, я обещаю.

– Ты что, не слышал, что я тебе сказала о другом мужчине? – мои крики враз понижают тональность, шок бьёт наотмашь по голове и груди.

– Слышал.

– И что? Тебе всё равно?

– Всё равно? – брови Оливера взмывают вверх, челюсть сжимается до скрипа. – Да я готов убить его собственными руками, если встречу. Одна мысль о том, что к тебе прикасался кто-то другой, убивает меня. Но я понимаю, почему ты это сделала. И я тебя прощаю.

Что? Что он только что сказал? Он понимает? Он прощает? Какого чёрта?

Я в таком шоке, что даже слова выдавить из себя не могу. Просто стою и глазею на Оливера, хватая ртом воздух как рыба – разбившаяся о скалы и выброшенная на берег умирать.

– Я сделал тебе больно. Ты была не в себе, поэтому поступила так, как поступила. Я не имею права обижаться на тебя за это, так как сам спровоцировал. Но я хочу, чтобы мы оба оставили в прошлом как мою измену, так и твоё месячное проживание неизвестно с кем. Всё это не имеет значения и не помешает нам снова быть счастливыми.

– О каком счастье ты говоришь, Оливер? – обалдеваю ещё больше. – Его не будет.

– Будет. Нам лишь нужно постараться. И всё будет, – он начинает гладить мои щёки, стирая слёзы, а у меня в уме не укладывается – куда подевалась вся его гордость и брезгливость?

Я была уверена, что после моих признаний Оливера навсегда отвернёт от меня. Если не из-за слов о моей влюблённости, то тот факт, что меня продолжительное время трахал другой мужчина. Но ничего подобного. Он вот так просто собирается закрыть на это глаза и оставить в прошлом. Как будто все ночи, которые я провела с Логаном, для него ничего не значат. Как будто забыть об этом – как щёлкнуть пальцами.

Мой шок одномоментно сменяется злостью. А всё потому, что теперь я вконец убеждаюсь, что он изменил мне не единожды, а много, много, много раз, о которых без особой сложности забывал так же, как хочет забыть обо всём сейчас.

Но я не Оливер. Я не могу так просто забыть его измену. И уж тем более не могу забыть Логана и всё, что между нами было, ибо для меня наша короткая связь имеет огромное значение. Пусть даже мы никогда не будем вместе, я всё равно люблю его. Мои чувства не отменить, не удалить, не вытравить из сердца. Они там. Теперь, когда в моей голове всё встало на свои места, я осознаю это предельно ясно. В отличие от Оливера.

– Но я не люблю тебя, – повторяю я, заглядывая в пронзительные глаза бывшего.

– Любишь, Диана. Конечно, любишь. А об этой кратковременной интрижке ты быстро забудешь. Вот увидишь. Я помогу.

– Нет! – я наконец отрываю его ладони от своего лица и делаю шаг назад. – Мне не нужна помощь. И я не хочу ничего забывать. Прошлый месяц был самым лучшим в моей жизни.

– Прекрати нести чушь.

– Это не чушь, а правда, Оливер. Я никогда не ощущала себя такой счастливой и свободной, какой ощущала себя с ним. Он позволял мне быть самой собой. Он ничего мне не запрещал и не критиковал. С ним я была вольна делать всё, что пожелаю.

– Со мной ты тоже будешь вольна делать, что хочешь, Диана.

– Да ладно? Серьёзно? – мой охрипший голос пропитывается язвительным сарказмом.

– Я же сказал, что да, – глухо подтверждает Оливер.

Но теперь я не верю ни единому его слову и переполняюсь таким отчаянным желанием донести ему свою точку зрения, что лишаюсь всякого страха и здравого смысла.

– Что ты делаешь? – недоумевает он, когда я подлетаю к подвесным полкам и начинаю переставлять там все вещи, а некоторые скидывать на пол. – Диана! Какого чёрта?

– Навожу свои порядки! А то меня бесит, что здесь слишком стерильно.

И это правда так. Несмотря на моё полуторамесячное отсутствие, в доме царит всё тот же идеальный порядок. Все вещи стоят на тех же выверенных местах, столы и полы сияют, чёрта с два где-то найдётся пылинка. Поэтому я решаю это исправить.

– Диана, остановись! – практически рычит Оливер, но теперь я напрочь его игнорирую. Открываю книжный стеллаж, вываливаю оттуда почти все книги на пол. Далее несусь к кофейному столу и скидываю оттуда газету и журналы по бизнесу. Разбрасываю подушки, аккуратно разложенные на диване, а под конец усиленно топчусь по ковру, оставляя на нём серые пятна от подошвы кроссовок.

– Диана!

– Что Диана? Что? Меня не парит, если на полу будет немного грязи, понимаешь?! – кричу я, наконец переводя невменяемый взгляд на обалдевшего Оливера. – Меня не парит, если вещи на полках будут стоять криво и косо. Меня не парит, если в доме будет бардак, если после ужина посуда будет помыта не сразу, а через час или на следующий день, а постель после сна так и останется не убранной. Я все всегда убирала до безупречности не потому, что хотела, а потому что ты того хотел. Но только не думай, что я тебя сейчас обвиняю. Нет, обвиняю я тебя только в изменах, в остальном же я сама виновата. Я сама была слепой дурой и позволила тебе приказывать мне и контролировать меня. Но это в прошлом. Я больше не позволю тебе делать это со мной, а ты в свою очередь не сможешь жить с той, кто не будет беспрекословно подчиняться твоим правилам.

– Не тебе судить, что я смогу, а что – нет, Диана.

– Да? Хочешь сказать, что ты сможешь жить в бардаке? Сомневаюсь.

– Я найму уборщицу, и проблема будет решена.

– Хорошо. А что скажешь на то, что теперь ты не сможешь запрещать мне видеться с подругами? Пить? Курить? Одевать то, что мне заблагорассудиться? Ходить в клубы, в бары, на фестивали и танцевать до самого утра?

– Диана, хватит! – мрачно высекает Оливер, и я вижу, насколько его злят мои слова, но меня это не останавливает. Меня ничто и никто больше никогда не будет останавливать.