Не плачь, девчонка

— Послушайте, я правда заплачу вам, — предприняла я ещё одну попытку. — Хотите, поклянусь? Триста галеонов вас устроит?

Если бы я ещё разбиралась в этих ценах!

— Какая щедрость, — презрительно бросила старушка, — может вы ещё чистокровная аристократка?

Строго говоря, так оно и было, насколько я помнила канон. Но может, замужество с маглом как-то этот статус отменяло?

— Я хорошо зарабатываю, — устало произнесла я.

— А как вы клятву дадите, если палочек ни у одной из нас нет? — заинтересовалась старушенция.

— Я не имела ввиду непреложный обет, — терпеливо пояснила я, — но обещания привыкла выполнять.

— Тише ты! Идут! — зашипела старушка. — Если дышать медленно-медленно, никакой магией не определят, что ты не спишь.

Меня это в корне не устраивало, мало ли кто придёт. Насмотрелась в своё время всяких боевиков. Вот так подкрадутся ночью в палату и убьют ненужного свидетеля. Правда, на кой я кому-то сдалась — другой вопрос. Может, это вовсе не за мной, а за этой вредной старушкой.

В общем, решила плюнуть на следилки, прибегут санитары, так и лучше — может, спугнут гостей. Так что соскользнула с кровати на пол, чем вызвала восхищённый вздох бабули:

— Смотри-ка, догадалась. Не кипишуй, я пошутила, чтобы у тебя мозги заработали. Никто не идёт, кому мы здалися. А то лежит колодой! А я уж как намекала, что всего лишь голову не поднимать. Так нет же, денег предлагает, а у самой ни мантии, ни палочки, прости Мерлин. Ни документов каких, али печатей магических.

— Ну, бабуля! — возмутилась я, собираясь встать.

— Не вставай! Уфф, чуть всё не испортила. Так и ползи к дверям, непутёвая, да головы не поднимай.

— А может в окно? — решила я поразмышлять вслух.

— Сдурела? Или у тебя анимагическая форма орёл степной? А может, метлу в волосах прячешь?

Язвительная бабка явно развлекалась за мой счёт. Её язвительные замечания начинали злить.

— Вы кто вообще? — не утерпела от вопроса.

— Интерес какой, али простое любопытство? — поинтересовалась она равнодушно.

— Интерес! Самый прямой! Так что признавайся.

Уговаривать её сказать имя я не собиралась. А спрашивала, потому что не так страшно, когда рядом живой человек. Глядишь, разозлится, да выдаст ещё что-то интересное.

— Ладно, мне скрывать нечего, — хмыкнула соседка. — Гадалка я, из таких, мелких, да незаметных. За денежку мышь в поле отыщу, пол ребёнка определю, подскажу, когда зачать мальчишку получится, только плати. Пророчества — это не ко мне, презираю такие дела, ни одно пророчество еще добра никому не принесло, одни хлопоты, да кучу трупов невинных. Это я не про великие говорю, у тех особая стать. А про те, которыми Отдел Тайн забит под завязку.

— Стой, стой! — прервала я её признания. — А сына моего отыскать сможешь?

— Родной? По крови-то?

— Конечно, родной!

— Да не вставай ты, убогая! Что за молодёжь пошла! Верю, верю, что родной. Ну родню по крови — плёвое дело отыскать. Разве что этот сыскуемый — маг сильный и сам не хочет, чтобы его нашли. Да и на них окольная тропинка сыщется.

— Ну так помоги, я отблагодарю!

— А это, девонька, не так просто. Я тут лёжечи, никак колдовать не могу. Вытаскивай уж и меня вместе с собою. А то авроры с утра набегут, не знаю, как тебя, а на меня у них зуб наточен давненько. Живо на поселение отправят.

— Это в Азкабан? — удивилась я. Старушек разве туда отправляют?

— Фи, чего удумала. Благородная, что ли? Это у них на уме один Азкабан, словно в мире других тюрем не существует. Дементоров ещё приручили, тьфу! Мордред их задери. Знали бы они, что есть дементоры, так нипочём бы не связались. Но старая Пифия им разве указ?

— А куда? — не отставала я.

— Известно куда, на работы. Артефакты им заряжать, пока сквибом не проснёшься, али ещё какое тёмное дело поручат. Мало ли толку с магов? На некоторых ещё проклятия разные испытывают. Выживешь, так калекой заделаешься.

Что-то мне расхотелось слушать про такие вещи.

— Мы хоть в Мунго сейчас? — спросила жалобно.

— Вестимо, в Мунго. Только на самом последнем этаже. Для особо неспокойных, да неблагонадёжных. Да таких, как ты, которых опознать не удалось. Потому и авроров зовут, у тех свои методы.

— Странно, — сказала я, со вздохом ложась на бок на жёстком полу. Устала стоять на четвереньках. — А что — по крови узнать не судьба?

— Кто же тебе дорогущий ритуал оплатит, непутёвая твоя голова? Каждую бродяжку на крови проверять, так Мунго сразу разорится.

— Ладно, поняла я всё, мадам Пифия! Ты мне лучше скажи, что у тебя болит, и как нам лучше выбраться.

— Эко загнула! Зови уж просто Пифия, без всяких мадам и прочих приставок. Это для прочих разных, я Кассандра Трелони была когда-то, вот там и мадам и миссис, да ещё можно было леди ввернуть, если совсем уж блеснуть хотелось в том же Лютном.

— Трелони! Кассандра? — шёпотом воскликнула я.

— Цыц, дурища. Умерла твоя Трелони, ясно? Как есть, вся умерла. Дочуру вон, сиротой оставила. Да та не пропадёт, пройдет лет пятнадцать-двадцать, так ещё и профессором в Хогвартсе станет. А такая мать только жизнь искалечит, да. Вот и померла. Совсем.

— Но вы же живая, — растерялась я.

— Живая- живая. И ещё сто лет проживу. А при удаче, так и все триста. Ты б посмотрела на меня без личины, так ахнула бы. Только я личину почитай уже лет тридцать не сымала. Красота, она ведь, девонька, счастья-то не несёт. Особенно такая, как моя. Не даром, роковой называют. Вот и дочуру личину делать научила, так чтоб по десять лет обновлять не пришлось. Страшную-то на работу быстрее возьмут. Впрочем, красавицу возьмут всенепременно, только работать придётся другим местом.

— Ничего себе, — хмыкнула я, заслушавшись. — Слышала я, что старухи-ведьмы себе личину молодой красотки брали, но чтобы наоборот… А сколько вам лет, если не секрет?

— Молодая совсем, сто пять годков недавно стукнуло. Так на вид без личины, чуть постарше тебя выгляжу, на твёрдые магловские тридцать пять — сорок. И здоровье, иной молодой позавидует, слава магии. Нынче-то, такой возраст всех удивляет, забыли маги родовые обязательства, память поколений у них не в чести, вот и стареют по-магловски быстро, да мрут как мухи, едва семьдесят стукнет. Что творится в мире!