Не по адресу…

— Угробили непьющего парня за понюшку табака, который он тоже не курит, — с сожалением проговорил Илья. — Через полчаса он своей хилой грудью пойдёт хоть на амбразуру! Тоже нашли, кого послать…

— Ладно! — сказал Витька. — Чего уж теперь верещать! Война всё спишет подчистую!

Он нервно походил по сеням.

— Кто видел пчёл вблизи?.. — спросил он вдруг.

— Я! — тут же ответил Олег. — На картинке. А что?..

— А то, что надо идти на пасеку и посмотреть, что там делается. Пчёлы озверели не сами по себе. Надо узнать, кто их довёл до этого жуткого для нас всех состояния. Смотритель избы и наш штатный пчеловод уехал в заказник, где останется до завтра, поэтому всё сегодня придётся делать нам самим. С пчёлами тоже разбираться нам.

— И уговаривать их не кусаться… — угрюмо добавил Сергей, поправляя на носу неугомонные очки. — Персонально с каждой…

Он оглядел оставшихся.

— Среди нас есть квалифицированные камикадзе?..

— Кто подал хорошую идею, тот пусть её хоть как-то и реализует, — мрачно изрёк Илья.

Витька попятился вглубь сеней.

— Вопрос с повестки дня снимается, — попытался он отбрыкаться.

— То-то… — мрачно сказал Илья.

— Всё… — вдруг тихо сказал Олег, напряжённо торчавший с биноклем около косяка двери. — Толик пошёл на абордаж… И пятнадцати минут не продержался…

Все прилипли к дверному проёму.

…Толик бежал от берега реки гигантскими прыжками, размахивая руками, как две сколоченные вместе ветряные мельницы. Несколько раз он с грохотом падал на землю, теряя с головы шлем, но тут же вскакивал, и, нацепив его обратно, бежал по тропинке дальше.

Осаждённые криками и свистом поддерживали его спринт, и когда он в очередной раз упал, уже посреди двора, трое добровольцев, пригнувшись, рискованно выскочили наружу, подхватили его под мокрые руки, и внесли в сени. Ведро — шлем так и осталось валяться на траве. Над ним звеньями проносились пчелиные асы, жаждущие крови.

К всеобщему изумлению и даже огорчению, Толик оказался девственно невредимым. Он стоял в тёмном и прохладном помещении, с журчанием подтекал речной водой, и громко трясся от холода или страха. Его затащили в избу, забыв на какое-то время о насущных проблемах, раздели, уложили на кровать, и принялись растирать — река текла с северных гор и не теплела даже в самое жаркое лето.

Толик лязгал зубами и в резонанс с ними дребезжал всеми своим многочисленными костями.

— Что же этот ты, братец, — разочарованно спросил его Витька, стоя в стороне и наблюдая за тем, как Толика доводят до нужной для жизни температуры. — Такой кордебалет и всё — только с перепугу? На тебе ж нет ни одной занозы!

Толик моргал мокрыми ресницами и что-то нечленораздельно мычал в своё оправдание.

— Холодный он, как лягушка после ледохода, — объяснил растиравший пупырчатую от гусиной кожи грудь Толика Олег. — Пчёлы, наверное, не очень любят холодных и синих…

— Кто ж таких любит?.. — язвительно спросил Сергей Игонин, гоняя по носу очки. — Он же сейчас ничем не отличается от окружающей среды. Холодильник изнутри теплее, чем Толик — снаружи.

Криогенный Толик молча сносил словесные издевательства. Он уже слегка порозовел и перестал жутко и заразительно трястись.

— Баста! — сказал через пять минут Сергей, вставая с колен и машинально вспоминая про очки. — Теперь не помрёт!..

Все стали наперебой расспрашивать Толика о его кошмарных приключениях, но того пока хватало лишь на то, чтобы не скрежетать панцирной сеткой своей койки.

— Оставьте вы его в покое! — заступился наконец за парня Витька Кузин. — Пусть человек теплом запасается, может, ему опять придётся делать вылазку. Своей боевой задачи-то он так и не выполнил…

Толик замычал, выпучил глаза, и снова задребезжал, очевидно, вспомнив недавние ужасы из своей биографии.

Сергей пошёл на Витьку грудью.

— Не доводи человека, — набычившись, сказал он. — Он и так, может быть, уже на всю жизнь останется заикой…

В избу вбежал Костя Мякишев, оставленный в сарае в качестве наблюдателя.

— Атас, братва! — радостно крикнул он. — Работнички из заказника возвращаются!

Бросив многострадального Толика приходить в себя уже самостоятельно, все высыпали почти наружу.

…В трёх сотнях метров от дома, в конце поля, неторопливо катила телега, запряжённая Боливаром. — На телеге сидели люди, впереди нее трусила Дуська — единственная гончая в охотобществе.

— Сейчас что-то будет… — игриво сказал Олег. — Балет по заявкам радиослушателей…

— Перестреляют их всех, — уверенно сказал Костя Мякишев. — Вместе с собакой, конём и телегой…

— А чем они хуже меня?.. — плотоядно спросил Илья, угрюмо глядевший вдаль уцелевшим глазом. Ему ужасно не хотелось быть единственно жертвой пчелиного террора. — Пусть тоже хоть немного постоят в длинной очереди к зеркалу…

Телега медленно и неуклонно приближалась к оккупированной пчёлами территории.

— Нет, ребята, так нельзя! — не выдержал Сергей. — Они же там ни о чём не подозревают! Чём они больше всех виноваты?! Тем, что не ночевали с нами в доме?

— Да, — согласился с ним Олег. — Надо их предупредить, а то у нас будет уже не база отдыха, а медсанбат. Шесть человек, плюс собака, и ещё коняга… Да и с Хрюрей пока не всё ясно. Может, и его тоже придётся оживлять от чего-нибудь…

Не сговариваясь, все начали вразнобой орать. Одни кричали: «- Берегитесь, пчёлы!!!». Другие: «- Стойте!!!» Третьи: «- Назад!!!». В сумме у них получалась полнейшая неразбериха.

Но телега всё-таки остановилась. Люди встали на ней и обратили свои лица к избе. Они, очевидно, ничего не разобрали, но сам факт крика насторожил их и настроил на какую-то потенциальную опасность.

— Надо синхронно скандировать, — сказал Витька. Давайте хором: — Пчёлы!!! Пчёлы!!!

Они не успели даже начать. Из-за дома вылетел гигантский рой, остервенело жужжащих агрессоров, и, невзирая на некомфортабельные для них условия сеней, ринулся в открытую дверь.

Ребята с визгом и толкотнёй шарахнулись от неё, захлопнув её перед самыми носами нападавших. Одна пчела всё-таки прорвалась вовнутрь и, гудя, как «мессершмитт», стала злобно атаковать глухие деревянные стены. Её в темноте прихлопнули тряпкой, чтобы не расшатывала ещё больше и без того уже неустойчивые нервные системы осаждённых.

Выждав несколько минут, Витька осторожно приоткрыл дверь. Пчёл поблизости не было, поэтому он открыл её шире.

Телега уже подъезжала к избе. Людей на ней больше не было, даже собака куда-то подевалась. Неуправляемый Боливар неторопливо шёл домой не по дороге, а по полю, и время от времени вопросительно поворачивал голову, кося глаз на свой опустевший экипаж.

— Ну вот… — сердито прогудел Илья. — Чего вы добились шумом и гамом? Не орали бы, так было бы только лучше для всех. Лежали бы они через полчаса на кроватках и охали. И очередь к зеркалу занимали… А что теперь? Придётся их сейчас, как партизан, искать по всем сибирским лесам… Они наверняка решили, что здесь высадился вражески десант…