Не покидаи?
Шрифт:
– Вообще-то, я здесь моюсь… – ещё немного, и голос её предаст…
– Хорошо, я согласен, давай мыться… Люси, может, ты меня тоже помоешь?
– Ну, сейчас я тебе устрою головомойку, нахалюга! – рассмеялась она, усаживая его перед собой поудобней. Он с трудом отлепился от неё, но не спорил… Между ними восстанавливалась прежняя связь, душевная и телесная, будто и не пронеслась буря несколько дней назад над их головами…
Людмила выдавила на ладонь побольше геля для душа, ароматы шоколада и ванили заполнили пространство, когда она растирала его в руках. Затем, как исправный массажист, взялась за дело, хмель потихоньку выходил из головы, а вместо него в глубинах тела и души опять просыпалась шальная бестия, она ещё не представляла, куда её
Искусительница начала с ладоней, нежно и уверенно массируя их поверхность. Только на первый взгляд кажется, что мужская ладонь тверда и нечувствительна, на самом деле на ней и на внутренней стороне пальцев сосредоточено достаточно много точек, способных давать чувственные наслаждения. Откуда Людмила знала эту науку, непонятно, но почему-то в этот момент ею владела… Она колдовала над его телом, растягивая удовольствие по крупицам, каждое её прикосновение дарило Марку тонкие, доселе не испытанные ощущения, и он расслабился, доверившись рукам любимой. Людмила добавила ещё геля, отчего скольжение стало просто фантастическим. Марк явно блаженствовал, зажмурившись, разве что не мурлыкал, а Людмила, соскучившись по любимому мужчине, старалась открыть ему всё богатство чувственных наслаждений. Томительная неспешность и утончённая нежная ласка, делали своё дело, Марк таял под её пальцами, как мороженое. Она оттягивала, как можно дольше, контакт с самыми чувствительными точками, давая ему возможность получить максимум расслабления. Но постепенно, обманчивая ласка, по её задумке, начала переходить во что-то иное, при этом, тело Марка с готовностью откликалось на незаметные сигналы, и она понимала это по его изменившемуся дыханию и сосредоточенности. Девушка замечала каждую мелочь в его реакциях, читая знаки мужского тела, как раскрытую книгу: вот его дыхание стало более частым и поверхностным, и он прикусил зубами нижнюю губу, вот напряглись мышцы пресса, а тело Марка можно было сравнить с натянутой тетивой лука, готового к выстрелу. В то же время, чувственная связь, также рождала в ней ответные импульсы, ладони её горели, отдавая жар всему телу, кровь с нарастающей скоростью бежала по сосудам, словно подожжённое горючее. Чем ниже она продвигалась со своими ласками, тем сильнее нарастало её возбуждение, не говоря о его. Когда её нежные руки скрылись под водой, она на ощупь под покровом пены приблизилась к самым горячим зонам. Людмила не спешила, пока не покушалась на сокровенное, оставив напоследок, завершающим аккордом своего колдовства. Однако, понимала, что уже близка. Ещё немного и, по-видимому, она нажала все нужные кнопки его организма, и он окончательно включился: с каким-то первобытным рыком, плеснув себе в лицо пригоршню воды и быстро смахнув ладонью, Марк резко встал, выдав море брызг, и подняв Людмилу одним рывком, прижал к кафельной стене.
– Здесь ничего не получится, – усомнилась она, а внутри уже всё трепетало...
– Сейчас проверим, – его голос был хриплым от возбуждения. Марк приподнял её на нужную высоту и держал, она обвила руками его шею и, нащупав ногами противоположный край ванны, упёрлась в него. С ним получалось всё…
Глава 21.
– Вот видишь, обошлось без жертв и разрушений, – Марк блаженствовал в ванне с фужером её шампанского, спустя минут десять после их нового эксперимента.
– Антонов, что у тебя за манера, использовать ванную комнату не по назначению, – она журила его любя.
– Почему же не по назначению? Что тут ещё делать-то?
– Боюсь даже смотреть на пол, – рассмеялась Людмила, расположившись, напротив.
– Люси, ты такая сладкая, – пропел он своим бархатным баритоном, прищурив глаза, – слаще этого компота… Так бы тебя и съел!
– Правильно Гена назвал тебя людоедом…
– Он ко мне несправедлив, я не съел ещё ни одной Люды! Вообще, ни одна Людмила от меня не пострадала! – быстро нашёлся он.
– А, я?
– К тебе это,
никак не относится, ты – Люси…– Почему?
– Люда – для тебя слишком просто, и примитивно, нет той звонкой хрустальной ноты, которую я в тебе слышу… Ты, как весенняя капель, когда солнечные лучи светят через сосульки, а они капают и звенят: Люси, Люси, Люси – это музыка… К тому же, твоя хрупкая красота и лёгкая небрежность – это всё, так по-парижски…
– Ты всегда это говорил… Наши девчонки были такими фифами, столько времени тратили каждое утро на сборы, как ты меня только разглядел среди красоток?
– Понимаешь, когда девушка каждый день выглядит так, будто собралась на дискотеку в сельский клуб, на каблуках и в боевом раскрасе, это не красота… Я не знаю, откуда ты взяла этот городской европейский шик, но в простой клетчатой рубашке, джинсах и кедах, без косметики, ты всегда была красивей их! Каждый раз я задавался вопросом, почему так: едва уловимая свежесть туалетной воды, особенной браслетик на тонком запястье, шёлковый платок, привязанный на ручку сумки… Мелочь, а цепляет!
– А, я себя ругала за лень, и что не могу встать на полчаса раньше, чтобы марафет навести…
– А, тебе и не надо: фарфоровая кожа, чёрные глаза и тёмные кудряшки – природа всё сделала за тебя! В Париже или Лионе ты сошла бы за свою, именно в таком демократичном прикиде…
– Спасибо, конечно, но я там не окажусь, никогда…
– Не факт!.. И, кстати, что это ты про грызуна вспомнила? Он появлялся здесь в моё отсутствие?
– Встретила его в нашем районе на днях. Он считает, что ты форменный бандит и разговариваешь на тюремном жаргоне. Это, правда?
– Ну, ты смешная, Люси, что же мне надо было с ним на парижском диалекте разговаривать? Я ведь, всё-таки, его пугал… – пожал плечами Марк.
– А, тебе нравится, когда тебя Мариком называют?
– Нет, конечно, но по большому счёту, мне плевать, пусть я буду людоедом, бандитом, Мариком – кошмариком, лишь бы ты называла меня Марком Антонием!
– Кстати, Антоний, а сколько времени?
Марк взял часы со стиральной машины и, глянув, ахнул,
– Люси, через пять минут Новый год!
Они выскочили из ванной и, вытираясь на ходу, побежали к телевизору, смеясь и скользя мокрыми ногами по полу: он, небрежно обмотав бёдра полотенцем, она, в махровом халате и с кренделем из сырых волос на голове.
Марк привёз всё, что надо к праздничному столу, и пока открывал бутылку, с каким-то заморским шампанским, Людмила включила телевизор и торопливо чистила мандарин. Под последние удары курантов, они успели чокнуться фужерами и загадать желание, одно на двоих: Чтоб в горе и в радости, болезни и здравии, навсегда, навсегда, и только смерть…
Глава 22.
– Первый раз встречаю Новый год в таком виде! – рассмеялся Марк.
– Вот весь год в таком виде и будем! – подытожила Людмила.
– А, я и не против!
– И я! Хорошо-то как!
– Теперь будет только так, или лучше! Мне надо много, чего тебе рассказать!
– Потом, потом, а сейчас будем праздновать!..
– Только быстро!
– Почему?!
– Загляни под ёлку…
Людмила подбежала к ёлке, под ней у самых ног её пластмассового Деда Мороза лежал пухлый голубой конверт с логотипом известного туроператора.
– Маркуша, это то, о чём я мечтала? – она вскинула на него радостно-удивлённые глаза.
– Не, знаю, спроси у Деда Мороза, я не при делах, – пожал он плечами, но скрыть от неё счастливую улыбку, всё-таки, не смог.
Она быстро распаковала конверт, и развернув сложенные втрое листы путёвок, ахнула,
– Пам! – это тот самый отель в горах на горячих источниках? Ты не забыл?!
– Не забыл… Ты очень хотела побывать там зимой… Мне в агентстве предлагали и покруче места, но я решил не отступать от твоей мечты. Так, что у нас два часа на празднование, а у тебя ещё и на сборы. Ничего не набирай у нас всего неделя, что необходимо купим там.