Не покидай

— Я, правда, скажу тебе, если мне не понравится. И ты остановишься, я знаю. Я не боюсь, и ты не бойся.

— Ты думаешь обо мне лучше, чем я сам, — пробормотал Крис, снова потянувшись к маслу.

Через некоторое время я ловлю его руку:

— Солнышко, во мне уже килограмм смазки… — Крис смеется немного нервно, — и я хочу стоя.

По-моему, вторая часть нашей сегодняшней ночи Крису далась намного тяжелее, чем первая, когда надо было победить только свой собственный страх. А сейчас он беспокоился за меня, не понимая, что именно сегодня я бы снова в него влюбилась, за беспокойство, заботу, желание перевести на себя рискованные развлечения. Он столько раз замирал и останавливался, прислушиваясь ко мне и явно сдерживая себя, что я сама удивилась, когда мы все-таки дошли до конца.

***

Я проснулась — ну, не то, чтобы все болело, просто чувствую, что вчера не просто книжку на ночь почитала и легла спать.

Появился Крис, тревожно оглядел меня. В глазах что-то… страх, что я разочарована из-за вчерашнего, злюсь, боюсь? Прекращать надо все эти терзания, поэтому я поманила его к себе, взяла за руку и затянула на кровать, чтобы слегка придушить в объятиях и мстительно прошептать в ухо: «Вот только попробуй извиниться!». Крис ошалело посмотрел на меня: «Да, вроде бы, я не собирался».

— Не спорь со мной! — я добавила командных ноток в голос, чтобы не рассмеяться очень довольным смехом счастливой женщины.

— Да я и не собирался, — улыбнулся Крис, принимая игру, — а можно мне хотя бы тебя осмотреть и смазать иши?

— То есть следующая игра будет в доктора? — смеюсь я. — Можешь, конечно. А потом в душ.

От совместного душа Крис с сожалением отказался, но за это время расстелил на столике скатерть самобранку с пирожками — тостами — сырами и ветчиной — фруктами, а еще кофе из недавно купленной вместе с запасом кофе кофеварки, потому что иногда вместо принятого здесь тайшу хотелось привычного кофе.

Игра «в доктора» точно была, хотя и необъявленная, потому что периодически я ловила на себе тревожные взгляды, которыми Кристиан меня оглядывал, подливая кофе или предлагая бутерброд.

Он беспокоился, возился со мною, как кошка с котенком, и мне это безумно нравилась.

Глава 2. Ревность

Кристиан

Перед отъездом у нас начался какой-то круговорот дел и зачастили гости. Сегодня Аните нанесла визит госпожа Вайленория в сопровождении двух мужчин. Мужья они или наложники — я не знал, впрочем, мне это и не очень интересно. Госпожа как приехала, так и уедет, с тем же составом сопровождающих. Вот этот молоденький блондинистый кудряшка, возможно, муж, или любимый наложник — очень уж заносчиво посматривает вокруг, второй как-то поспокойнее.

А у меня неожиданно образовалось так много дел одновременно, что я выдохнул только тогда, когда женщины уединились в покоях и Анита меня отослала. Вторая госпожа своих рабов оставила при себе.

Я расслабился, поняв, что в ближайшее время меня вряд ли позовут, и ноги сами собой принесли к комнате Эмиля.

Я дернул дверь к себе, подумал, что, вообще-то, надо бы постучать, но у Эмиля всегда было открыто, и он ни разу не выразил недовольства моим присутствием. А в этот раз дверь была заперта, я даже опешил, но потом решил, что просто нет никого. И в это время дверь открылась, и открыл ее сегодняшний кудряшка. Да, точно, у ног гостьи ведь сидел только один наложник… а этот, значит, здесь.

Я всегда считал Эмиля своей собственностью. Да, знаю, это ужасно, но ведь это только мысли. А вот сейчас оказалось, что ревность — страшное чувство. А этот… недоразумение мелкое, еще и подлил масла в огонь:

— Эйм, а кто это к тебе так с ноги заходит?

Эмиль

Так страшно мне уже давно не было. До ужаса, до колотящегося сердца, сорванного дыхания, горячим комом застрявшего в груди. И сдачи не дам, даже защищаться не буду… я же знаю, что виноват. Я всегда знал, какой он ревнивый, так какого черта… И сам понимаю, как это выглядело — с моим бывшим парнем, за закрытой дверью… Какого черта я дверь-то закрыл? А, это же Ройни и закрыл на замок. Только объяснять и оправдываться я не буду, это просто смешно. Прощения бы попросил, только сейчас он все равно не услышит.

Матерь Всего Сущего, сделай так, чтобы мой Верхний сам себя не убил потом за то, что сделал. Я же его знаю.

Наверное, можно уже просить остановиться? Пока я еще что-то соображать могу.

— Крис, пожалуйста, остановись! Пощади…

***

Красивый мужчина валяется на полу изломанной куклой с быстро проступающими багровыми синяками. Лицо у него в крови — сломан нос?

На крики в дверь влетел Кристиан:

— Эль, ты что?

Эмиль ошалело таращился на него, закрываясь рукой и пытаясь вжаться в стену. Сейчас только он понял, что руки чистые, крови нет, и боли он не чувствует.

— Крис, это сон, да? — он несмело обратился к своему Верхнему.

— Знаешь, Эль, если я буду знать, о чем речь, мне легче будет тебе ответить. Видимо, сон, да.

Крис уже понял, что после отъезда гостей Эмиль что-то себе нафантазировал. Даже Анита обратила внимание, что он был какой-то напряженный, и спросила:

— Что это у вас произошло?

— Недоразумение, госпожа, скорее всего, по моей вине. Приревновал.

Сейчас он снова не смог удержаться:

— Мой тебе совет — меньше уединяйся со старыми знакомыми, и тогда тебя не будут мучить кошмары. — И сам понял, как зло это прозвучало.

Эмиль попытался объясниться:

— Крис, да я даже не подумал… потом, конечно, когда ты зашел… Просто мы так давно с Ройни не виделись, я не думал, что вообще снова встретимся, мне было интересно, как он теперь живет. Я и не подумал, как это будет выглядеть для тебя.

— Он твой бывший Нижний. А ты хотел бы снова вернуть такие отношения: быть Верхним, иметь какого-нибудь мальчишку своим Нижним?

— Не хотел бы, и не придумывай. К прошлому нет возврата, да и ничего хорошего у меня в прошлом не было. Мы просто вместе выживали.

— Эль, прости меня. Ты-то ни в чем не виноват.

— Виноват, Крис. Я снова попался в ту же ловушку, забыл, как в прошлый раз лицом все доски пола пересчитал.

— Ты с ума сошел, если подумал… Впрочем, а что еще ты мог подумать. Я тебя люблю, никогда не причиню тебе боли. — Обнимать Эмиля было приятно, забывался ужас пережитого. — Наказать имеет право только госпожа, а не я. У меня нет права решать за тебя, что тебе делать и с кем быть. И моя ревность — не оправдание. Но если бы ты знал, что я чувствую! Ты мой! Мой и госпожи — но это не обсуждается. И больше я тебя ни с кем делить не намерен. Правда, если я пойму, что ты не хочешь быть со мною, я уйду, заставлять не буду…

— У тебя есть это право, я тебе его только что дал. И я заранее прощаю тебя за все.

— Я знаю, что я ревнивый козел, — вздохнул Крис. — Здесь, на Венге, я много поступков совершал, которым сам потом удивлялся, но мне хотя бы не стыдно за них. Но я никогда руку не подниму на человека, который мне доверяет. Пообещай мне, что остановишь, если мне снова крышу сорвет. Я знаю, что ты ничуть не слабее меня.

Эмиль только улыбнулся, обнимая своего Верхнего, и шепнул: «Посмотрим…».