Не(полное) зачатие

– Но блуд уже произошел.

– Бабуляяяяя…

– Хотя я против, чтобы вы жили во грехе и дальше, но что поделаешь? Сыну нужен отец!

– О том, что мы с Дмитрием Юрьевичем на днях поженимся, можешь забыть! И том, что вообще поженимся - тоже!

– Ты не хочешь замуж за Димочку?

Я закатила глаза. Ну что за напасть! Снова прислушалась к своим мыслям и чувствам. Хочу ли я замуж за шефа? Да между нами еще ничего не было (забытый секс не в счет)!

– Бабуля, хватит!

Я поднялась с дивана и направилась к выходу из кабинета. Хотелось разузнать, что вообще кругом делается, какие настроения в офисе после моего вторжения и объявления.

– Тебе водички принести?
– спросила я у бабушки, оборачиваясь на пороге.

– Принеси уж. А лучше бы чего покрепче.

Чего покрепче не нашлось. Зато обнаружился целый гудящий улей, в который превратились сотрудники офиса. Разговоров только и было, что об отцовстве шефа и (что было естественно) моем материнстве.

– Оксана! А я все думаю, уехала ты уже или нет!
– ко мне подскочила Кристина, которая отвела меня в сторонку и зашептала: - Ну и новости, ты подумай! А ты ведь так себя вела! Никогда бы в жизни не подумала, что сможешь захомутать Терлецкого! А говорила же, что вы не спали!

В ее тоне появились обвиняющие нотки. Что тут спорить? Говорила. Но тогда и знать не знала, что мы действительно провели ночь с боссом!

От необходимости оправдываться (или скорее огрызнуться) меня спас шеф собственной персоной.

– Беляшкина, ты что здесь делаешь?
– поинтересовался он, застав нас с Кристиной в углу коридора. Господи, какой же он был красивый в этот момент! Рубашка расстегнута на пару верхних пуговиц, волосы взъерошены (наверно, как обычно запускал в них пятерню во время совещания), а брови нахмурены, что придавало Терлецкому немного грозный вид.

– Мы с Кристиной разговаривали, - оправдалась я.

– Хорошо. И если договорили - идем. Мы же собрались за покупками для нашего сына, ты помнишь?

Он развернулся и ушел, оставив меня наедине с Крис. Та смотрела так удивленно, как будто перед ней только что материализовался из ниоткуда Джордж Клуни.

– Нам нужно ехать, - повторила я то, что Кристина слышала и так.
– Покупки для малыша… ну, ты понимаешь.

Я ушла, мысленно поздравив себя с тем, что теперь-то точно весь офис превратится не просто в пчелиный улей, а в самую настоящую пасеку. Ну и ладно! Им полезно будет заняться чем-то помимо того, чтобы обсуждать, какие еще комментарии были написаны в инстаграме Леди Гаги.

Мы добрались до магазина в полном составе - я, Рома, бабуля и… Терлецкий. Даже представить себе не могла до этого момента, что шеф может захотеть самолично закупаться всякой такой ерундой для малышей. Но он лишь вышел из машины и спросил:

– Можно?

И, дождавшись моего кивка, вынул Рому из автокресла. А потом понес сына к дверям магазина с таким видом, как будто это было самым важным событием его жизни.

– Какой же он будет прекрасный отец!
– умилилась бабуля, и спорить с ней мне совсем не хотелось.

Перво-наперво шеф прошел в отдел, где продавались коляски.

– Хочу купить самую дорогую, - сказал он и направился туда, где стояло чудо, которое я бы не смогла прокатить даже по самым удобным дорожкам возле дома. Колеса были огромными, но тонкими, а сама люлька такой вычурной, как будто была сделана как минимум для того, чтобы в ней разъезжали члены королевской семьи.

– Дмитрий Юрьевич, это не то, - сказала я, оказавшись рядом.
– Нам нужна практичная коляска. С удобной снимаемой люлькой. И чтобы колеса были с приличной амортизацией. Зима близко.

Шеф посмотрел на меня так, как будто я открыла для него Америку.

– Хорошо. Выбирай, которая лучше.

И я выбрала. Прекрасную коляску взамен той, которую утащила Алла. Темно-синюю и дорогую… но раз уж платил шеф, грех было не согласиться, чтобы у нас с Ромой появилось такое средство передвижения.

Когда мы переместились к отделу, где были расположены товары для кормления, я поняла, что мы ходим по этому магазину только потому, что Терлецкому попросту интересно, что здесь продают еще.

– Что это?
– спросил он, удобнее перекладывая спящего на его руках Рому.
– Зачем здесь нужны накладные плечики?

Дмитрий Юрьевич продемонстрировал мне упаковку вкладышей в бюстгальтер, и я едва не покраснела.

– Это не плечики, - отобрав вкладыши у шефа, прошептала я.
– Это для другого.

– Для чего другого?
– не понял Терлецкий.

Да черт бы его побрал!

– Это для того, чтобы собирать молоко, которое… ну как бы вытекает, - подавшись к Дмитрию Юрьевичу, призналась я.

– Откуда вытекает?
– не понял шеф.

Мамушки мои! Как же ему рассказать, откуда оно вытекает?

– Из груди, - пролепетала я.

И отошла, «заинтересовавшись» молокоотсосом. Сама не знаю, зачем я это сделала. Ромка и так выпивал все досуха, но я просто пыталась перевести внимание шефа на что-то другое.

– А у тебя… ну… ничего не вытекает?
– пробормотал Терлецкий, подходя ко мне.

– Ничего не вытекает, - отрезала я.
– Ваш сын, шеф, имеет отличный аппетит!

– И зачем тогда это?
– указал он на молокоотсос в моих руках.

Я тут же поставила коробку с ним куда подальше.

– Затем, что вы меня… смущаете! Вот я и беру всякие вещи, которые мне совершенно не нужны!

Залившись краской, словно маков цвет, я отошла к бабушке, которая изучала ассортимент детского питания. Покосилась на шефа, который в этот момент был занят тем, что рассматривал очередную вероятную покупку - на этот раз прорезыватель для зубов.

– Так! Все! Давайте уже поедем домой!
– попросила я и посмотрела на Терлецкого жалостливо. И в этот момент у меня зазвонил телефон. На экране был незнакомый номер, увидев который Дмитрий Юрьевич вручил Рому бабушке и, показав ей, чтобы она отошла, отдал указание:

– Ответь!

Глава 20. Дмитрий

Номер был мне прекрасно знаком.

Вот только для чего его обладательница могла звонить? Не взыграла же в ней совесть, чтобы покаяться и вернуть коляску?

– Алло, - ответила Беляшкина.

Я постучал себе пальцем по уху, давая Оксане знать, что хочу слышать разговор. Она поняла меня быстро - включила громкую связь и убавила звук так, чтобы расслышать разговор могли только мы с ней.

– Оксана Беляшкина?
– донеслось до нас из динамика приглушенным низким голосом.