Не последний волшебник

Они вместе вошли в бокс.

– Ничего себе...

Балинов лежал на полу. Посреди комнаты. В крови...

Кровь была повсюду, на полу и вокруг него самого.

В кармане плаща Володина заверещал телефон.

– Слушаю. Антон, ты где? Нет, оставайтесь там. Тут кое-что произошло. Да, я боюсь, мы так ничего и не узнаем. Я... я вам позже перезвоню.
– оптимизм и нахальство Володина вмиг улетучились.

– Ну и как это произошло?
– спросил подошедший Морозовский.

– Кровоизлияние в мозг.
– Володин нагнулся над бездыханным телом маньяка.
– Такое впечатление, что у него лопнули все сосуды в головном мозгу.

– Лопнули сосуды?

– Да, видите, из ушей кровь потекла. Как будто у него в мозгу произошел маленький взрыв.

– Он ничего не оставил?
– собрался с мыслями Морозовский.

– Оставил...
– деловито произнес Володин, раскладывая сложенные в углу рисунки Балинова.

– Что там?

– Одна фраза 'Оставь меня'. Вам это ничего не говорит?

– Нет.
– вздохнула Марина Дмитриевна.

– А мне говорит. Блок, - разочарованно развёл руками Володин.
– сработала программа защиты памяти от допроса под гипнозом. Защита информации. Самоуничтожение.

– Какая еще блокировка?

– Янус запрограммировал Балинова именно на такой случай, чтобы тот не назвал того, кто управлял им, не назвал настоящее имя.

– Разве это возможно?

– В наше время всё возможно.
– Володин тронул склонившегося над Балиновым Владислава Юрьевича за плечо.
– Янус не щадит никого ради исполнения своих планов, он всадил ему программу самоуничтожения.

– А вы говорили, что выздоровел.
– разочарованно протянул тот.

– Ну кто же знал. Смотрите, Владислав. Это портреты жертв.

– Интересно. Вы больше ничего не нашли?

– Нет...

– А записку оставил?
– врач до сих пор не могла прийти в себя.

– Оставил.

– 'Оставь меня'; а ведь если подумать... что он этим хотел сказать? А если с другой стороны посмотреть...
– размышлял Морозовский, расхаживая по боксу, стараясь не наступить в кровь.

– С другой стороны...
– Володин перевернул верхний рисунок и вгляделся ближе.
– он еще кое-что для нас оставил.

– Что там?

– Портрет Януса.
– хмыкнул Володин.

– Который оставил его.

– Оно оставило... - прошептала Марина Дмитриевна и закрыла руками лицо.

– Да нет, - сказал Володин, приближая изображение Януса с неумело нарисованной желтой краской женской прической с синим бантиком на затылке к себе и ошеломленному Морозовскому.
– она.

Тот долго, очень долго смотрел на портрет окаменевшим взглядом.

– На них с листа мелованной бумаги смотрела Валентина.

– Вы опять не видели, что происходит?
– распекала врач безучастно смотревшего на экран телевизора охранника.

– Марина Дмитриевна... все хорошо...
– безразличным голосом монотонно отвечал охранник.

– Вы видели, что произошло?
– настаивала она.

– Ничего не происходит...
– многозначительно улыбался охранник.

– И этот рехнулся.
– бросил Морозовский.

– Все хорошо...

– Ой, простите, я виноват, совсем забыл про этого парня.
– спохватился доктор.

– Все хорошо, все нормально...
– продолжал парень, бессмысленным взглядом блуждая в пространстве.

– Слушай меня внимательно. На счет три ты проснешься и будешь чувствовать себя прекрасно. Один, два, три...

Охранник очнулся. Он обвел всю троицу ошалелым взглядом.

– Что будем делать?
– неуверенно проговорил Морозовский.

– Я знаю, где она. Мне надо позвонить. Владислав, найдите нашего майора.

Валентина листала книгу Судьбы. Лернеру сильно хотелось спать. Он расправил плечи, сделал глубокий вдох. Он чувствовал себя бесконечно усталым и с тяжелой головой. Больше всего ему хотелось сейчас уткнуться в плечо Надежды и заснуть. И спать, спать, спать, пока не очистится перепачканное биополе. А тогда - Антон это знал -никакой Янус ему не будет страшен.

Антон отошел от Валентины, сел в кресло у стены напротив. На него свинцовой тяжестью наваливалась усталость. Не хотелось думать, хотелось закрыть глаза и отключиться...

Он вдруг ощутил смутное беспокойство.

– Почему я не читал твои мысли?
– он усилием открыл глаза.

– Помнишь, когда мы познакомились, я сказала тебе, что нужно опасаться не тех, чьи мысли ты не можешь почувствовать, а тех, чьи мысли ты читаешь вполне свободно, но это их ненастоящие мысли. Михаил Евгеньевич, как и ты, ничего не понял.
– улыбнулась Валентина.
– Может ты и не обычный человек, но ты только человек.
– она посмотрела на часы.

– Кто ты?
– Мысли Антона никак не хотели собираться в единое целое. Его пси- восприятие просто отказывалось работать.

– Моя мать, моя бабушка, моя прабабушка, все мои предки, могли убивать или исцелять одним усилием мысли. Моя сила не оттого, что кусок железа пробил черепную коробку. Я потомок вот ее.
– она достала карту таро из ящика стола.

– Лилит?

– Да. И не трать время, чтобы назвать меня сумасшедшей.

– Это был код... ты закодировала меня, зачем? Что дальше?
– Антон злился на себя за расслабленность. Все закончилось как у того Серого Волка в старой сказке - вспоротым брюхом.

– Мы с тобой стали единым целым. Ты никуда без меня, а я без тебя. И мне не нужно даже твоего согласия. Но я предлагаю тебе не рабство, а дружбу.

– Арвид был твоим другом.

– И любовником. Но он себя исчерпал. Ты нужен мне. Твой дар вечен. А вот он мне совсем не нужен.
– она прислушалась к шуму за окном.

Антон попытался поднятся с кресла, но невидимая сила отбросила его назад. Он чувствовал себя как будто в оковах.

– Не пытайся.
– Валентина начертила рукой знак в воздухе.
– Это бессмысленно.
– Антон еще пытался дернуться, но безуспешно.
– Закрой глаза. Мы встретимся там, по ту сторону. Совсем скоро.
– она с хитрой усмешкой помахала ему рукой.

Энергетический удар буквально вырубил Антона.

Володин вошёл в режим 'силы', 'раскрыл сознание' и включил себя в энергетическую систему Матери-Земли. Он почувствовал мощный ответ и едва не утонул в нахлынувшем на него океане простых, но невероятно сильных эмоций. Теперь прямо в его теле дышала целая планета, теплая, добрая, живая. Он захватил магическую 'печать неуязвимости', защищавшую обладателя от любых видов оружия. Поднявшись по ступенькам дачи, он мягко справился с замком и шумно, не таясь, нырнул внутрь.