Не проклинайте мужа Светом

— Да она кайфует! — первым догадался, что к чему, Шмуль. — Она жрет чистый Свет и получает от этого удовольствие!

— Это не объясняет, почему она охотилась на темных, а не на вас, — задумчиво изрек целитель, не рискуя подходить близко. А Мартин, которого больше ничто не удерживало на месте, поспешил выскочить на дорожку и уже оттуда возразил:

— Как раз объясняет. Конопля что от них требовала? Покаяться. А искреннее раскаяние, чтоб вы знали, сродни ма-а-ленькому кусочку благодати, произвести которую способен даже закоренелый грешник.

— Хочешь сказать, конопля вынуждала их каяться, чтобы получить благодать? — поразился фей.

— А чем еще ей было питаться? Она ведь блаженная. Следовательно, светлая… ну, насколько это возможно. А мы в эту часть парка почти не ходим.

Я озадаченно поскребла затылок.

— Как-то сомнительно, что наши студенты вот так прямо взяли и начали каяться.

— У них был хороший стимул, — уверенно отозвался ангел. — Полагаю, их удерживали и стимулировали Светом для получения нужного, так сказать, эффекта. И пока темные не соизволяли покаяться, их не отпускали. Думаешь, кто-то из них рискнул бы признаться в таком позоре?

Я хмыкнула. Вполне может быть, что Марти прав; не думаю, что схваченные коноплей-невидимкой темные долго сопротивлялись. Ночь же на дворе. Темно. Страшно. А когда из пустоты кто-то непонятный хватает тебя за шкирку, после чего трясет, как медведь грушу, да еще и чувствительно подпаливает мягкое место, если ты начинаешь сопротивляться, становится не до шуток. В такой ситуации что угодно сделаешь, лишь бы от тебя отвязались. Даже покаешься при свидетелях, чтобы не оказаться заживо поджаренным.

— Вот почему никто к Жабе жаловаться не пошел, — присвистнул Йерж. — Для темных покаяние — худший позор.

— И я о том же, — удовлетворенно кивнул ангел, отряхивая испачканные землей брюки. — Кстати, Хель, про покаяние я тоже в книге прочитал. Так что зря ты ее отдала, она была очень полезная.

Я только отмахнулась.

— Все, что прочитал, ты нам завтра за обедом расскажешь. А книга… Создатель с ней! По крайней мере, отсюда ее точно никто не украдет.

— А вдруг конопля ее переварит? — испуганно спросила выглянувшая из-за Васькиного плеча баньши.

— У нее нет желудка, Уль, — совершенно серьезно ответила я. — Думаю, лучшего хранилища для светлого артефакта нам не найти. Кстати, кто-нибудь видит Рисьяра? Что-то он слишком долго не возвращается. Как бы не помер в самом-то деле. Ему сегодня сильно досталось.

Оборотни, принюхавшись, уверенно повернули морды в ту сторону, куда улетел невезучий вампир, и дружно осклабились.

Все ясно: жертв нет.

— Пойду посмотрю, как он там, — понятливо вздохнула я. А когда Васька дернулся было идти следом, отмахнулась: — Не надо. Я его туда отправила, мне и вызволять. Словом, каяться буду долго и упорно, пока не простит. А вы смотрите мне, не подслушивайте!

Акинарцы приглушенно фыркнули и демонстративно повернулись ко мне задом. Васька, покачав головой, принялся обнюхивать заинтересованно присматривающуюся к конопле Ульку. Зырян, вполголоса спорящий о чем-то с Йержем, отчего-то нахмурился, а фей бодро помахал мне вслед лапкой.

— Не задерживайся, Хель. И если что — мы рядом! Только крикни.

Рисьяра я нашла довольно далеко от места эпической схватки. То ли парня дерево туда зашвырнуло, то ли беспамятный вампир сам пытался куда-то уползти, но нашелся он шагах в сорока от злополучной дорожки — потрепанный, всклокоченный, ничком лежащий возле какого-то пня и крепко держащийся за голову, по которой ему сегодня прилетело уже дважды.

Подходить к раненому, находящемуся в беспамятстве кровососу довольно опасно — может грызануть ненароком, поэтому я не стала спешить. Для начала остановилась на безопасной дистанции и тихонько позвала:

— Рисьяр!

Парень не ответил. Но по тому, как дрогнули его плечи, стало понятно — слух у него не пострадал. Руки-ноги тоже не выглядели сломанными, да и крови вокруг было не видать, поэтому я рискнула подойти ближе и снова осторожно позвала:

— Рисья-а-ар, ты как? Живой?

Вампир медленно отнял от лица одну руку и устало на меня посмотрел.

— Что тебе нужно, Хель?

Вид у него при этом был такой замученный, что мне стало откровенно жаль парня. Хоть демоны и не любят вампиров, но этот конкретный индивид отличался от других представителей своего рода в лучшую сторону. А сегодня ему еще и досталось ни за что. Бедняга. И на прогулку не вовремя вышел. И от медведя нашего схлопотал. И от дерева пинка получил, причем совершенно незаслуженно.

— Рисьяр, послушай…

— Уходи, — мертвым голосом ответил вампир и снова уткнулся носом в землю. — Не хочу тебя больше видеть.

И тогда мне стало совсем совестно.

— Прости меня…

— Нет, Хель. Просто уходи, — глухо повторил он. — Иначе я за себя не отвечаю.

Я тяжело вздохнула и, подойдя к вампиру вплотную, опустилась перед ним на корточки.

— Я сволочь, знаю. И иногда бываю сущей гадиной, особенно если меня к чему-то пытаются принудить. Но, честное слово, я из-за того случая давно на тебя не злюсь. Подумаешь, в постель хотел затащить… Кто из нас без греха? Я не мстила тебе, Рисьяр. Поверь, все, что произошло сегодня, было сделано не специально. Я не хотела, чтобы ты пострадал. Это всего лишь дурацкое совпадение.

Вампир невразумительно что-то промычал, а я протянула руку и осторожно тронула его за плечо.

— Ну прости меня, ладно? За всех… и за все.

— Уходи, — глухо повторил он. А когда я не послушалась, с неожиданным рыком взвился и, опрокинув меня навзничь, угрожающе навис сверху. — Ты что, нормальных слов не понимаешь? Жить надоело?!

Я бесстрашно заглянула в его пылающие глаза и кротко ответила:

— Нет.

Сопротивляться не стала — у парня было право негодовать. Убить он бы меня в любом случае не убил — вампиры довольно трепетно относятся к женщинам, причем не только к своим. Так что я не особенно рисковала, когда позволила ему занять доминирующую позицию.

Правда, Рисьяра моя показная покорность только разозлила. Из-под его верхней губы снова показались клыки, мертвенно-бледное лицо исказилось. На меня вдруг дохнуло какой-то древней, имеющей весьма странный привкус магией, от которой по спине пробежал неприятный холодок. Но почти сразу вампир отстранился, с бессильным рыком вспорол когтями землю возле моей головы, после чего вскочил, охнул, снова схватившись за голову. И, пошатнувшись, побрел прочь.

Не понимаю, что с ним творится? Так мог вести себя сходящий с ума кровосос, которого обуяла нестерпимая жажда крови. Вампир, который остатками разума понимал, что не способен с ней справиться, поэтому старался держаться от потенциальной жертвы подальше. Но Рисьяр… у полукровок такой яростной жажды не бывает. Они прекрасно обходятся самой обычной пищей и пьют кровь только в период взросления или же если их смертельно ранят. Тогда — да, они способны ненадолго потерять над собой контроль и могут стать опасными. Но неужели наш красноглазый друг так сильно пострадал?