Не родись красивой: Триумфальное возвращение

– Она, похоже, вообще не думает, – вздохнула в трубку Кира. Знаете, чего я боюсь больше всего? Что Сашка воспользуется ситуацией и попытается опять стать во главе «Zimaletto». У меня есть одна мысль. Но мне нужна ваша помощь...

– Конечно, деточка, – Маргарита Рудольфовна обратилась в слух.

– Надо уговорить Андрея возглавить «Zimaletto». Ведь план по выходу из кризиса они с Пушкаревой делали вместе. Он поддержал ее идеи, внес несколько своих, очень позитивных, предложений, заключил выгодные контракты. Андрей все знает. Он сможет действовать по этому плану и без Пушкаревой.

– Это очень хорошая мысль! – Кира уловила в голосе Ждановой нотки надежды и радости.– Тем не менее это все надо обсудить на совете директоров! Саша скоро подъедет?

– Скоро... Я уже ему позвонила... Но уж он-то мою идею не поддержит. Это точно.

– Такие решения не принимают в одиночку. Я тоже буду... Через час...

– Отлично. Тогда я вас жду... – Кира повесила трубку и вздохнула, собираясь с духом.

– Здравствуйте, Кира Юрьевна, – с подчеркнуто официальной холодностью поздоровалась Катя, плотно прикрыв за собой двери конференц-зала.

– Я прочла ваше заявление, – сразу перешла к сути дела Кира.– Если хотите знать мое мнение, то я против!

– Решение принято, и я не хочу его обсуждать, – отрезала Катя.

– Но вы же нас подставляете! И Павел Олегович на вас рассчитывает... Он занят и не сможет приехать сюда и взять на себя управление компанией... Банки откажутся с нами работать, когда узнают, что вы уволились. Вы хотите нас уничтожить?

– Кира Юрьевна, – резко прервала ее Катерина, – я не подписывала с «Zimaletto» пожизненный контракт! И вообще, я не понимаю, почему именно вы против.

– Ах, вот почему вы решили уйти именно сейчас? Хотите таким образом отыграться! Наслаждаетесь своей местью?

– Я не понимаю, о чем вы... – Катя напряженно всматривалась в застывшее бледное лицо Киры.– И не собираюсь никому мстить! Я хочу уйти, потому что больше не могу здесь находиться...

– Это не причина! – крикнула Кира.– Говорите прямо: вы не можете здесь находиться из-за Андрея? Вы оказались на моем месте. Андрей вам больше не принадлежит, он влюблен в другую. Вам больно, обидно, страшно. Но я же это выдержала! Почему же вы не можете потерпеть?

– Не хочу вас расстраивать, но все совсем наоборот! – напряжение последних дней сказалось, и Катя тоже перешла на крик: – Я хочу уйти потому, что устала от его назойливого внимания!

– Что? – Кира была готова задохнуться от ярости.

– Именно так. Я ухожу, чтобы оградить себя от преследований господина Жданова. А сейчас извините. У меня еще очень много дел и очень мало времени.

Катерина вышла, воспользовавшись замешательством Киры, и громко хлопнула дверями.

– Добрый день, Андрей Павлович! – вежливо поздоровалась со Ждановым расстроенная новостями Маша.

– Добрый день. Хотя, глядя на тебя, он не кажется мне очень уж добрым...

– Это правда. Вот. Посмотрите, – Маша, едва не всхлипнув, протянула Андрею экземпляр заявления Пушкаревой.

– Что это? – он пробежал страничку: нет, не может быть, надо срочно принимать меры, надо ее отговорить, убедить остаться.– Где она, где Катя?

– Катерина Валерьевна и Кира Юрьевна в конференц-зале...

Но в конференц-зале он застал только Киру, одиноко грустившую в уголке.

– Где Катя? – не здороваясь, прямо с порога, спросил он.

– Пошла к себе в кабинет, – механическим голосом ответила Кира.

Жданов резко повернулся. Он уже намеревался выйти, когда Кира удержала его:

– Что ты опять натворил, что Пушкарева так скоропалительно решила уволиться? Для «Zimaletto» ее уход – это просто удар под дых. Ты ведь это понимаешь?

– Да, – односложно согласился Андрей.– Я сделаю все от меня зависящее и постараюсь все уладить...

Он выглядел таким изможденным и постаревшим, что у Киры невольно сжалось сердце.

– Андрей! Мне больно это видеть! – не выдержала она и закричала.– Когда ты уже возьмешь себя в руки и прекратишь унижаться перед Пушкаревой?

– Сегодня! – не оглядываясь, жестко бросил он и вышел.

Катя стояла у шкафа, тщательно сортируя документы. Она тропилась, но многолетняя привычка ответственно выполнять любую работу брала свое. Поэтому не сразу заметила Жданова из-за горы папок, громоздившейся на столе.

– Что это значит? Неужели я настолько противен тебе, что ты даже не можешь спокойно пройти мимо меня в коридоре? Или, может быть, ты думаешь, что я намерен преследовать тебя до конца дней? И поэтому уходишь?!

Катя осторожно выглянула из-за стола и, стараясь не встречаться взглядом со Ждановым, наблюдала, как на пол плавно оседают обрывки ее заявления об уходе. Жданов изорвал его в порыве гнева.

– Я больше тебя не побеспокою! Я все понял, усвоил все уроки. Компания за мои ошибки расплачиваться не должна! – страстно и убедительно говорил Андрей.– Сотрудники, которые тебя любят, тоже не виноваты. Ты – тем более не виновата. И только ты сможешь довести начатое в «Zimaletto» до конца. Поэтому уйду я! Спокойно отвечай на телефонные звонки – я никогда больше тебе не позвоню. Спокойно ходи по коридорам, я здесь больше никогда не появлюсь. Обещаю – я навсегда исчезну из твоей жизни!

Она еще никогда не видела Андрея таким. Сегодня ей впервые стало по-настоящему страшно за него, за его будущее... За будущее «Zimaletto».

– Вот заявление – я подписал... О моем уходе... Ознакомься...

Зорькин спокойно и радостно парковал машину, некогда принадлежавшую Клочковой, у входа в «Zimaletto», даже не подозревая о бурных событиях, разворачивающихся внутри. Он жизнерадостно предложил Вике:

– Если хочешь, я отвезу тебя домой сегодня вечером... Если хочешь, можешь сама себя подвезти. В смысле, сесть за руль... – добавил он от избытка чувств – Виктория запихивала в алый напомаженный рот четвертую конфету из подаренной им коробочки. Эротичное зрелище окончательно умилило и деморализовало Зорькина.

– Правда?! Можно? Очень хочу! – защебетала Виктория, на радостях потрепав ухажера по щеке.– Ой, Ники! Мне очень неловко, но... Ты не можешь одолжить мне машину на сегодняшний вечер? У меня встреча с подружками. Я бы поехала на своей машине... Представляешь?! Все скажут: «Bay! У Вики старая машина!»

– Почему старая? Она как новая, – смутился Зорькин. Его терзали смутные сомнения.

– Я завтра же верну тебе ее целой и невредимой, – убеждала его роковая автолюбительница.– Ты ведь мне доверяешь? И не хочешь меня мучить, правда?