Не самый плохой человек

«Неужели всё взаправду? Как-то всё сумбурно, какими-то вспышками. Вроде бы говорят, что первый матч запоминается навсегда, а у меня одними фрагментами. Получил пас, накрыли, отобрали мяч. Шустиков орёт. Навесил, забили. Приложили плечо в плечо, улетел как мешок, аж на беговую дорожку. Обвёл защитника, вошёл в штрафную, удар сзади, чуть ноги не оторвали – пенальти. Открылся, пробил из-за штрафной – гол! Потом все счастливые, обнимаются, поздравляют. Вот и весь матч – ни прибавить, ни убавить!» – думал Илья, снимая гетры. Николай Петрович поздравил с дебютом, похвалил за игру и сказал, что надо быть сразу злее и наглее, как во втором тайме. Больше всех радовался Лёшка, рассказывал, как завидует, и рассуждал о своём дебюте, когда это случится, и как это будет.

– Пшек, что ты тарахтишь над ним, как наседка? – спросил Иванов.

Лёшка заулыбался и сел рядом, не загораживая обзор капитану. Он не обижался на своё прозвище, в команде это звучало не обидно.

– Ну что «Матвей», с почином. Хорошая игра. Как ощущения?

– Ничего не понимаю, – честно признался Илья, – мысли скачут, эмоции бурлят…странно как-то всё.

– Это ладно, попробуй сегодня уснуть ещё. Вот где самое веселье начинается, лупишь глаза в потолок, и лежишь как дурак полночи.

– Думаю вряд ли, и у меня получится.

– Так. Оба собираетесь, и едем ко мне домой, на восстановительные процедуры. Будем победу отмечать!

– Да я не могу…мне…– замямлил Илья.

– Это не обсуждается. – твёрдо возразил Иванов. – Приказ капитана.

Дома у Валентина Иванова собралась вся команда. Много шутили, обсуждали прошедший матч, выпивали. «Торпедо», считалось самой пьющей командой Советского Союза. Ходило много легенд, о загулах, и подвигах торпедовских игроков. Их связывала не только красивая игра на поле, но и совместное нарушение режима. Но сегодня всё было культурно, всей командой и с жёнами.

– Если после игры не посидеть вот так, не выговориться, бесполезно – не уснёшь! Надо разобрать игру, прокрутить всё в голове, расслабиться потом, – рассказывал хозяин.

– Это правильно, коллективные мероприятия называются. Кто по грибы, по ягоды, а мы, вот! – балагурил Лёха.

Все посмеялись, а Виктор Шустиков, потрепал Лёху за голову.

– Ты, оказывается, какой потешный. Я тебе теперь, перед тренировкой наливать буду, чтобы веселее было.

–А я и не против, я так даже лучше играю!

– Ну что, за мой хет-трик пили, – начал перечислять Иванов, – за Валеркин гол пили, давайте за дебют «Матвея»?

Все одобрительно закричали, и подняли стаканы вверх.

– Молодец «Матвей», за первый гол! Дай бог не последний!

– Ты давай до конца допивай, не оставляй зло на дне, а то больше фарта тебе не видать!

– Пей, не бойся! Она вкусная!

Илья давился, но выпил до конца, половину гранёного стакана. Сразу захмелев, он немного обмяк, откинувшись на диване, благо тосты пока, временно, закончились – настало время историй. Рассказывал хозяин – Валентин Иванов.

«Дело было в Ленинграде, в 57-ом году. Играли с «Зенитом» тоже как сегодня крупно выиграли – 5:1 было. Я два забил, Метревели, Стрельцов, пятый уже не помню кто. Что там Эдик вытворял! Мы с ним такую карусель учудили, они даже смотреть за мячом не успевали. Ну вот, мы их значит, разрываем, у них ничего не получается, ну вообще ничего, а стадион беснуется. Потом говорили, шестьдесят тысяч было на матче. И тут, после пятого гола какой-то чудик слазит с трибуны, выбегает на поле, и к вратарю. Выгнал, значит, его из ворот, снял пиджак и встал на его место, а игра продолжается в это время, мы не видим ничего. Пока милиция сообразила, пока добежали… Весь стадион смеётся, матч остановили. Менты его скрутили, и давай лупить. Головой о штангу стукнули, а стадион, весь вдрызг пьяный! У нас на стадионах и так поддают, а там просто беда была, к концу первого тайма уже разливали по второй бутылке, точно. Народ злющий, только прошла информация, что государство денежки из займов отдавать не собирается, а по ползарплаты удерживали, вот и сидели все на взводе. А тут ещё «Зенит». Ну, в общем, «болелам» вся эта канитель не понравилась, и они давай милицию бутылками закидывать. Те полезли на трибуну, хулиганов бить, и тут началось! Мы еле успели до какого-то помещения добежать. «Зенит» тоже по разным углам заныкался – кто куда! Мама моя дорогая, революция началась! Все, кто были на стадионе, высыпали на поле, и давай всё вокруг крушить. Эдик мне кричит: «Ложись»! Мы залегли на пол, залезли под какую-то лавку, укрылись всяким тряпьём, которое нашли. Они давай окна бить, и двери ломать, мы чудом спаслись. Они требовали футболистов отдать на растерзание. Милицию побили, зашибли кого-то, по-моему, даже. Разломали стадион, автобусы перевернули. Мы только глубокой ночью смогли уехать. Говорят, и городу даже досталось! Всей толпой двинулись потом крушить Ленинград. Вот так бывает!».

–А что в новостях сказали про это?

– Ничего. Сказали, что игра была омрачена хулиганскими действиями.

В кресле возле окна сидел Воронин. Он картинно, по-киношному развалился, закинув нога на ногу, подпирая подбородок рукой, в которой торчала незажжённая сигарета.

– Что-то душа, очень требует праздника! Дух бунтарства кричит, сбрось оковы, к свободе иди! – он закрыл глаза и мечтательно покачал головой.

– Так, – потёр руки Петров – Валера созрел! Что предлагаешь?

– Я бы хотел сейчас в Париж, посетить кабаре, или на бразильский карнавал, ну, на худой конец, прогуляться по белоснежным пескам кубинского Варадеро, но предложить могу, лишь прокатиться в ВТО. Кто со мной?

Желающих оказалось немало, они сразу, не откладывая, начали собираться.

– Илюха, ты был когда-нибудь в ВТО? – спросил Воронин.

–Только рядом проходил. Я видел, там на входе стоит швейцар, боюсь не пустит в таком виде.

– Хочешь посмотреть, изнутри? Поехали.

– Нет, спасибо, не сегодня, – вздохнул Илья – мне домой надо.

Поднимаясь к себе домой, на четвёртый этаж, Илья гадал, заметит мама что он, выпивши или нет? Когда не получилось с пятой попытки попасть ключом в замочную скважину, сомнения отпали. Тихо, на цыпочках войдя в квартиру, он сразу, нос к носу столкнулся с мамой. Она стояла, обхватив себя руками, и смотрела на него, но не укоризненно, а как-то устало и грустно.

– Мам, я пьян. Сильно, – честно признался Илья. – Но я никак не мог иначе! Это традиция такая, я гол забил! Так было нужно.

Он смотрел на маму мутными глазами, немного прищурившись и морща лоб, тем самым надеясь придать своему лицу более умный вид. Как бы оправдываясь добавил.

– Я сегодня играл мама! Очень хорошо… говорят.

– Да я уже слышала, – с улыбкой ответила мама, указывая рукой в угол. – отец рассказал.

В углу, на тумбочке, сидел отец, он снял один рукав куртки, и так и остался, забыв про второй. Зато достал расчёску, видимо, с её помощью рассчитывая привести себя в надлежащий вид. Он прикрыл один глаз, навёл фокус на сына, и узнав его, сказал только одно слово: «Илюха!», – показав сыну большой палец, мол молодец.

– Отец проставился за сына героя, – объяснила мама.

Утром на тренировке Илье было очень тяжело. От этого он был в полном недоумении, как Воронин, Иванов, Шустиков, могли носиться и пахать в полную силу?! Вкалывая на тренировке, будто вчера ничего не было, они ещё и молодым пихали, дескать, пришли, должна земля под ногами дымиться! Нечего номер отбывать, другим тут не место. Таким была «Торпедо» – команда, где могли пить, дружить, работать до седьмого пота, и показывать красивую игру.