Не сердите толстяка
Шрифт:
– Гав-гав, – о, это Белочка унюхала мороженое в пакете.
– Мяу, – намекает Барсик, на то, что его пора кормить.
– Ах вы, охальники, только что поели же, – всплёскивает руками бабушка.
Барсик аж сел на толстую задницу от такого несправедливого наезда, начав пошатываться с голодухи. Потом с сомнением уставился на Белочку. А вдруг это она всё съела? А его вот почти ветром уносит.
Белка начинает возмущённо крутить головой. Ничего не видела, ничего не ела… Мороженого точно!!! Шоколадного… И мечтательно облизнулась:
– У-у-у-у-у-у…
– Ты что им мороженое притащил? –
– Я? – удивлённо тычу пальцем себя в грудь. – Ни боже мой!
В это время Белочка начала загребать пакет лапой, глядя честными глазами на бабулю. Барсик же, подхватив его за ручку, потащил в обход…
– Стоять! – кот замер, удивлённо глядя на бабку. Не видишь, что ли? Играю. Я кот мне положено. – Вы ж скоро в двери проходить перестанете!
Барсик и Белочка с обиженным видом и такой вселенской тоской в глазах, прикрыли пакет собой. Сплошные наветы, сухими корочками питаемся…
– А чтоб вас. Тимошка, тащи тарелки. Не с пола же есть.
– Гав-гав.
– Мяу.
Не привередливые они, если дело касается мороженого!
– Потерпите! Тимоха!
А что Тимоха? Подхватил сумку и пакет и рванул в дом. Добыв из шкафа пару тарелок, выкладываю на них начавшее подтаивать мороженое и, выйдя на улицу, ставлю на лавочку.
Белка и Барсик приступают к процессу. Именно так. Ибо они аккуратно лижут лакомство, жмурясь от удовольствия. Бабуля умилённо смотрит на своих подопечных, улыбаясь самыми краешками губ.
Пожалуй, немного отвлекусь и расскажу о том месте, где мне предстоит жить и работать. Да-да… работать. Зарабатывать денежку. Ибо бабуля ещё та пенсионерка. Один дом чего стоит. Два этажа – в общей сложности метров двести квадратных, правда, из них около сорока-пятидесяти, отведены под рабочие помещения. Вход отдельный, но и из дома можно попасть. Двор тоже не маленький. Поменьше чем в деревне, но для города огромный. Так что живёт моя бабуля исключительно на пенсию… Ага…
Но об этом позже. Бабуля у меня вообще экстравагантная. Например: гоняет на новеньком «Аккорде» с левым рулём, распугивая местную шпану. При этом регулярно бросает машину с незакрытыми дверьми, а то и ключи может оставить: то возле торгового центра, то возле магазина. После одного-двух угонов машина меняется, в прошлом году была «Целика».
Как говорит бабушка:
– А как ещё развлекаться одинокой женщине? Но, к сожалению, бандит нонче хитрый пошёл. Вот в девяностые…
Помню, угнали Аккордика, как раз я тут медкомиссию проходил. Так у неё потом целую неделю хорошее настроение было. А уж когда позвонили и предложили выкупить… за пять тысяч баксов, так бабуля даже запела.
Как ни уговаривал взять с собой, бесполезно. А чтоб не увязался, приказала Белочке и Барсику меня не пускать.
Ага… Подло поступила. Вот как сбежать, если эти два обормота стоят и смотрят умоляющими глазами. Вроде и приказ, и не могут представить, как меня удерживать. Мы ведь друзья. Ну как я их подведу?
Вернулась бабуля недовольная, без машины и долго ругалась:
– Нет, вы представляете, они ещё торгуются! Я им говорю: машина дорогая, и пять тысяч выкупа – позор! И меньше, чем на десять, я не согласна. Новенькие какие-то.
Местным, конечно, скинула бы. Хотя эти сразу соображают и пригоняют машину к дому. Деньги привозят. Такса жёсткая, три тысячи зеленых. Ну, конечно, ремонт и мойка…– Мяу?
– Что? А! Дала им время до завтра, потом счётчик начнёт тикать.
– Мяу?
– Ты что сомневаешься? Конечно, соберут. Машину-то я отказалась забирать.
– Гав?
– Уговаривали, конечно. А как же! Но я ведь кремень! Эх, жаль, что это не те, которые в разборку загоняют. Я б с них двойную цену слупила.
– Мяу?
– Что значит, зачем? У меня внук пешком ходит, вон уже, какой жених вымахал, а без машины… Тимошенька, внучек, ты машинку хочешь?
– Это смотря какую…
– Вот я и говорю! А они торгуются.
– Баб…
– Нет и ещё раз нет. Нельзя тебе спортивную, вдруг убьес-ся?
– Ба-аб…
– Нет. Полтора литра потолок!
– Ба-а-аб…
– Нет, сказала, – и радостно улыбаясь, запела: «В тёмно-синем лесу, где трепещут осины. И с дубов-колдунов облетает листва…»
Вот так всегда. А что я совсем дурак что ли? Не понимаю, что надо аккуратно ездить? «Целика»? Я не виноват, меня подрезали, и вообще в ней тесно… Нет, бесполезно. Хм… А чего у нас в полтора литра есть? Чтоб девок не стыдно было покатать?
***
Ближе к вечеру заявился Витек, белобрысый парень среднего роста. Он тут через три дома живёт, вот и познакомились в своё время. Хотя он и старше на год, но вот с детства дружим.
– Тимоха! Ты Белочке скажи, что свои! – орёт, прижатый к забору могучим телом кавказкой овчарки.
– Белочка, да отпусти ты его. Чем он тебе не нравится?
Та фыркает и отворачивается, тем не менее, перестаёт прижимать лапами и скалиться в лицо.
– Вить, ну ты же видишь надпись: «Осторожно, злая собака!» А Белочка – девочка ответственная.
– Гав.
– А я вот мороженое принёс…
– Гав.
– Ну, тогда понятно… Белочка взятки не берёт.
– Так ведь от всей души, – Витька бьёт себя кулаком в грудь.
– Так она от всей души взяточников и не любит.
– Слушай, так её в правительство надо!!!
Бедная Белка аж на зад села от такой предъявы, мотая лобастой башкой. Нафиг, нафиг, она девушка порядочная.
– Я так понимаю, лучше больше не приносить? – трясёт пакетом.
– Не приноси. Тогда она тебя просто придушит…
– Вот ведь, – Витек сокрушённо вздыхает, – никогда эту псину понять не мог…
– Р-р-р…
– Самую лучшую, красивую и воспитанную собачку, – немедленно поправился мой друг.
– Р-р-р? Гав?
– Да сто пудов! Зуб даю!
Белочка, гордо задрав морду, прошествовала за угол, бросив в мою сторону предупреждающий взгляд: «Мороженое не забудь». Ну, а то как же! Вот первым делом и отберу пакет.
Уношу его в морозилку и возвращаюсь во двор. А что? Тепло! Лето ведь. Садимся на лавочку.
– Тимох, – оглянувшись, понижает голос, – мне иногда кажется, что Белочка с Барсиком разумные.
– Гы-гы-гы… Ну ты, кореш, как скажешь порой, – хлопаю по плечу. – Разумные… Ах-ха-ха… Но вот, – тоже понижаю уровень звука. Витек с интересом прислушивается, – поумнее некоторых людей точно.