Не шути со мной, Рыжая

– Давай, догадайся его пожалеть и кашку любимому мужу принеси, – фыркнула Аня, нахмурившись.

– Нет, мне, конечно, жалко его, но не настолько… Может, посидит голодом и сам приползёт, как думаешь, Нют? – Юля вдруг ойкнула и повысила голос. – Мужчина, вы не видите куда идёте? Может, будете повнимательней на дороге? Вы тут не одни, в конце концов! – и тут же спокойно продолжила, словно ничего не произошло. – Так, о чём это я? А-а-а, Глебушка… Ой, Ань, тут такое произошло! Просто умереть не встать!

– Ты как героиня Кустинской 5 из «Иван Васильевич меняет профессию», – не удержалась от сравнения Лебедева.

– В смысле? – не поняла сестра.

– «Алло, Галочка? Ты сейчас умрёшь! Отличная новость! Якин бросил свою кикимору, ну, и уговорил меня лететь с ним в Гагры» 6 , – процитировала Аня один из своих любимых фильмов, заставив младшую сестру заливисто рассмеяться.

– Ну, в Гагры меня никто не везёт, хотя чего скрывать, хотелось бы, но кикимора и, правда, кажется, скоро получит отставку.

5

Наталья Кустинская – советская актриса театра и кино. Заслуженная артистка Российской Федерации.

6

Цитата из советской фантастической комедии «Иван Васильевич меняет профессию»(1973 г.)

– С чего ты это взяла?

– Сейчас расскажу! В общем, недавно к нам один экономист устроился. Вполне себе симпатичный, холостой и с юмором, но суть не в этом. Мы случайно столкнулись в коридоре, познакомились, поболтали о том-о сём и, оказывается, нашу милую беседу услышал Глеб и… – Юлия довольно вздохнула. – Нютка, ты бы только его видела! Побагровел даже от ревности! Вызвал к себе в кабинет, начал втирать что-то про служебную этику и прочую ерунду, будто я не знаю, как ему не нравится, что я с другими мужиками общаюсь.

– И сам не гам – и другому не дам?

– Да-да, что-то типа этого, но ты же меня знаешь, я молчать, конечно, не стала. Короче, разругались в пух и прах, но, что самое главное, теперь от меня взгляда не отводит! Ест свой «Доширак» и бдит, а если кто-то мужского пола ко мне подходит, так чуть молнии не метает…

– Главное, чтобы в тебя, Юлёчек, не попало, – вздохнула Аня. – А то сомневаюсь, что ваши эти больные отношения к чему-то хорошему приведут…

– Не переживай, Анют, я уверена – всё будет тип-топ. Вот нутром чую, что ты в этом году замуж выскочишь!

– О, Господи, за кого мне выскакивать-то, Юль?

– А я откуда могу знать? Мало ли кто возле тебя там в Париже ошивается… Какой-нибудь высокий брюнет с хищным взглядом, горячими руками и…

Аня, услышав слова сестры, закашлялась, ни с того ни с сего подавившись воздухом, и опасливо огляделась, будто кто-то кроме неё мог их с Юлей разговор подслушать.

– К-к-какой б-б-брюнет? – запинаясь переспросила Лебедева, пытаясь отдышаться.

– Красивый и умный, – продолжала вовсю фантазировать сестра. – Других нам не надо!

– Кажется, кто-то перечитал на ночь любовных романов, – поторопилась свернуть тему Аня, изгоняя из мыслей не вовремя возникший образ вчерашнего Лебедева в футболке, джинсах и с цитатами из творчества братьев Стругацких.

– Кажется, кто-то после своего Артура не хочет других мужчин к себе подпускать…

– Во-первых, Артур уже давно не мой, – поморщилась Лебедева, вспомнив бывшего жениха. – Во-вторых, всё ты выдумываешь и, в-третьих, давай уже прощаться, а то эти звонки и тебя и меня разорят.

– Ну-ну, – хмыкнула сестра. – Так я тебе и поверила, но мне и, правда, уже пора. Это ты там в ПарижУ отдыхаешь, а у меня тут работа в разгаре.

– Тоже мне трудяга! Ладно, иди. Наших расцелуй от меня, и привет передавай, ладно? Я вечером тебе ещё напишу.

Попрощавшись с сестрой и клятвенно пообещав больше так не исчезать, Аня заставила себя подняться с постели и пойти в душ, который, как она только сейчас осознала, принадлежал только ей. Вообще, комната, любезно отведённая Лебедевым в её пользование на целый месяц, ничем не уступала номеру пятизвёздочного отеля, в котором она должна была остановиться. Просторная, светлая, с большими окнами в приятных нежно-розовых-бежевых тонах и даже с выходом на небольшой балкончик с видом на задний двор. Минимумом мебели и просторностью напомнила девушке рабочий кабинет Лебедева, в котором ей «посчастливилось» побывать. Большая мягкая кровать у стены, шкаф, кресло, прикроватная тумбочка и зеркало в полный рост. Уюта добавляли немалое количество разных подушек на кровати, картина с пейзажем цветочного поля, белый ковёр с длинным ворсом, в котором утопали ступни ног, и воздушный тюль с плотными шторами. И, если не брать в расчёт обстоятельства, благодаря которым она здесь оказалась, то Ане комната пришлась по душе. Остальная обстановка дома была, на её скромный взгляд, излишне пафосной и даже вычурной. Хотя, Лебедева, конечно, не видела её полностью и с полной уверенностью утверждать, что у человека, занимавшегося дизайном интерьера, нет вкуса, не могла, но для себя решила, что, пока она вынужденно у Дмитрия гостит, будет проводить время в «своей» комнате.

В своём решении Аня окончательно убедилась, когда провела быстрый осмотр чемодана, который Лебедев схватил по принципу «первый под руку попавшийся» вчера вечером, когда забирал её почти в полуобморочном состоянии из дома. Проблема была даже не в том, что «Пупсик» взял вместо чемодана с одеждой чемодан с косметикой или обувью. Проблема заключалась в том, что, собирая вещи, Лебедева не знала, что вместо Парижа окажется в чужом доме наедине с мужчиной, ради которого навлекла на свою рыжую макушку ряд не особо весёлых приключений, поэтому в чемодане оказались разного цвета и длины платья, юбки, кофточки с декольте, несколько брюк и одна пара джинс. На нижнее бильё с кружевами, ленточками и прочими украшениями, на которое было потрачено целое состояние, девушка старалась не смотреть.

– Не везёт, так по полной, да? – мрачно у самой себя поинтересовалась Аня, пытаясь представить, как будет гордо вышагивать перед Димой в платье с разрезом до бедра или лакированной юбке, которая подчёркивает всё, что нужно подчеркнуть.

Хотя, чего она, собственно, парится? Наверняка, у Лебедева были такие женщины, что на неё в белье от Виктории Сикрет (и для кого только его покупала?) и обтягивающем, как вторая кожа, алом платье ниже колен, вряд ли обратят внимание.

Девушка, наклонившись к чемодану, взяла в руки комплект чёрного полупрозрачного белья с кружевами и попыталась вспомнить у какой из взятых кофточек вырез меньше, но в следующую секунду едва успела подхватить почти развязавшееся на груди полотенце, в которое завернулась после душа, и спрятать за спину лифчик с трусиками, как дверь после короткого стука распахнулась.

– Рыжая, ты уже проснула…

Дмитрий замолчал, не договорив фразу до конца, и замер на пороге, разглядывая застывшую напротив Аню.

Первое, что он рассмотрел, были ноги. Аккуратные пальчики с розовым лаком на ногтях, тонкие щиколотки, стройные коленки и широкие аппетитные бёдра, которые полотенце скорее подчёркивало, чем скрывало. Второе – округлая грудь, выступающие ключицы и стекающие по рукам капельки воды. Третье – спутанные после душа и распущенные по плечам длинные волосы.

Лебедева буквально физически ощутила, как её только что с ног до головы совершенно наглым образом облапили взглядом, при этом совершенно не стесняясь и не скрывая того, что увиденное, как минимум, пришлось по вкусу. Про максимум она старалась не думать.

– Гхм… – прочистил горло Дмитрий, кажется, напрочь забыв, что собеседнице нужно смотреть в глаза, и хрипло продолжил. – Один-один, да, рыжая?

Аня покрепче перехватила узел полотенца на груди и неловко переступила с ноги на ногу, вспомнив их первую встречу.