Не скучайте, ваше величество!

Янь не соврал.

Козел меланхолично жевал ту траву, которую для него воткнули в забор, и наблюдал за мной с холодным презрением опытного пирата, к которому в иллюминатор неосмотрительно заглянула какая-то селедка.

— Кхм, — только и сказала я. — Интересно как… Крон! Поди сюда, радость моя!

Наш неутомимый братец в это время как раз что-то там делал на крыше халупки. То ли солому перестилал, то ли стропила менял, я не разобралась. Только удивилась про себя такому трудолюбию и рукастости, а еще подумала, что мне попался не мужик, а золото. Что, спрашивается, он забыл на кухне у вертела?!

Или все дело было в сваренных мозгах? И не сейчас сваренных, а тогда, до клятвы. Насколько я поняла из невнятных смущенных рассказов, очень уж один конкретный бородатый индивид любил приложиться к кувшину с вином. Так любил, что никакая мастеровитость не спасала: во хмелю был буен и злобен, а с бодуна еще хуже. Поскольку он все то время так и пребывал между этими двумя состояниями…

М-да.

А теперь не мужик — золото. Кстати, некоторые соседки в квартале госпожи Магнолии уже начали присматриваться. Я бы, может, когда-то и сама присмотрелась. Но не сейчас.

Крон, пока я размышляла, довольно ловко соскользнул с крыши, отряхнул с рук и одежды соломенную труху и послушно подошел.

— Да, сестра? Мелкий, завтра пойдем в овраг тростник резать. Крыша прогнила, никуда не годится. Пойдут дожди — смоет нас.

— Пф-ф-ф! — яростно засопел Янь. И ни слова больше не сказал. Уставился с независимым видом в заборную дыру.

— Крон, ты нарочно эту зверюгу приманил? — спросила я, хотя последней устрице было понятно, что да, нарочно. — Зачем?

— Так это… — Братец поскреб ногтями коротко стриженный затылок. — Полезная ж животина. Я тут, пока забор мастерил, посмотрел, поспрашивал. У всех почти козы есть, молочные. И приплод регулярный. Ну и козел же для этого надобен.

— Это понятно. — Я тихо хихикнула. — Но нам-то он зачем? У нас козы нет. Или ты ради общественной пользы стараешься?

— Дык какая там общественная, — махнул рукой названый брат. — Козел и есть общинный. То есть ничей. Так всегда бывает. Бегает промеж двор, рогатых красоток кроет, а остальное время как хочет, так и живет. Нрав у него дурной и злобный, как козлу и положено. Эта окраина, сталбыть, владения его, вот он порядок и держит, чужаков гоняет, ну и всех, кто ему не нравится.

— Да ему никто не нравится, кроме коз! — не выдержал Янь. — Теперь к забору не подлезешь!

— А зачем добрым людям к нашему забору с той стороны подлазить? Только если злыдням. Мы сами через дом ходим, гости, коли будут, тоже с улицы придут, — вполне резонно и спокойно заметил Крон. — Для того ж я ему вон удобный ночлег соорудил, сено, опять же, присолил и подвялил как надо, на пустыре он такого не нащиплет. Будет приходить сюда. Привыкнет со временем. И ни одного чужака близко не подпустит. А то плетень плетнем, но долго ли умеючи через забор махнуть и спереть вещь какую нужную? Или еще какое окаянство учинить.

Крон рассказывал это все так обстоятельно и как-то веско, уютно, что губы сами поневоле расползались в улыбке. А деревенский братец, не прекращая объяснять, пошел к маленькому стожку чуть в стороне, вытянул из него свежий клок сена и ловко свернул в жгут. Выглянул в оконце, покивал козлу как старому знакомому.

— Красавец! Днем, бывает, по делам отлучится, владения свои обойти, с козой этого самого. А на ночь здесь устраивается. Ни одна псина так нам двор хорошо не охранит, как эта животина полезная. Видели, какие у него рога? Враз нанижет любого злодея, кто к его забору близко сунется! И ни одна, сталбыть, падла из этих, что до девчонок чужих охочи, тоже не подойдет.

Янь открыл рот и пару минут оторопело пялился на «сторожевого козла», осмысливая перспективы. Посмотрел на меня, на Крона.

— Пошли сейчас за тростником сходим, чего время зря терять, — хрипло и нарочно грубо буркнул он, быстро отводя взгляд.

Резко развернулся и сбежал в дом.

Кажется, у кого-то глаза на мокром месте…

— Можно и сейчас, — все так же спокойно и обстоятельно кивнул Крон. — Намаялся малец, без папаши-то, без мамки. Трудно было, небось. А теперь попустило маленько, вот и расхлюпился. Ничего, он крепкий, раз выжил. Успокоится, — добавил он, когда мальчишка уже убежал. — Сестра, это… насчет козы — ты подумай. Место теперь есть, загон я враз смастерю, а молочная коза в доме с детями — животина полезная.

Глава 13

Съезжать с квартиры пришлось за три дня до окончания оплаченного срока. Собственно, ничего страшного, я примерно так и рассчитывала. Единственное, о чем я не подумала, так это что уматывать придется еще поспешнее, чем даже в мыслях было, да еще и под покровом ночной тьмы.

Но тут деваться было некуда. Во-первых, сама госпожа Магнолия все настойчивее и настойчивее намекала, что лучшего жилья нам с братом не найти, да никто и не сдаст (последний намек был совсем прозрачный и «ненавязчивый», вроде как скверная тетка запугала соседей своим зятем и собственной склочностью, поэтому никто не захочет связываться).

Так вот, лучшего жилья нам не светит, а значит, пора платить за следующий месяц, но она, так и быть, из большого к нам расположения пойдет навстречу хорошей девочке и милому мальчику: возьмет аж на два медяка меньше, если…

И дальше следовал целый список пунктов на двадцать, куда входил бесплатный труд моего «славного братца» по хозяйству и мой вечерний экспериментальный фастфуд, который ушлая тетенька предложила поставить на более широкие рельсы, но под собственным руководством. То есть я работаю за долю малую, она получает барыши, зато все «законно».

Ага, законно. Старая хитрая сволочь рассчитывала повязать меня тем, что я продам свою стряпню за деньги и уже никуда не денусь, потому что ее драгоценный перекресточный зять все втихую зафиксирует. Сделает вид, что выдал разрешение, а сам напишет протокол, или как оно тут называется. Положит до поры до времени в стол, а как только я попытаюсь рыпнуться… ну понятно.

Прощай, душа-свобода, буду пахать, как раб на галерах, под постоянной угрозой сесть в тюрьму.

С настоящей деревенской девчонкой прокатило бы почти наверняка, ее бы обманули. А со мной… А мне пришлось делать глаза радужной дебилки и на все соглашаться, чтобы с ходу не получить какой-нибудь штраф за нарушение порядка, а вечером срочно паковать остатки скарба, грузить на телегу поверх печи и драпать со всех ног.

Честно говоря, меня подгонял еще один неприятный момент. Может, и зря я напряглась, но уже две соседки, выменивая вечером лепешки с осьминогами в хитром соусе на кусок самотканого полотна с «небольшой огрех вот тут и вот тут, дочка училась, но лен хороший!», проболтались о том, что в квартале видели «симпатичного мужчину», который разглядывает встречных девиц, особое внимание уделяя редким светловолосым представительницам прекрасного пола.

Брюква его знает, скорее всего, ко мне этот товарищ никакого отношения не имеет, мало ли мужиков, падких на экзотическую в их местности внешность. Вспомнить вон наших южных парней — тем только покажи натуральную блондинку, сразу глаза квадратные и слюни до колен. Но этот конкретный еще и расспрашивал о приезжих…