Не слабое звено

– Сколько у нее времени?

– Думаю, пара недель, не больше. Потом органы начнут отказывать... Это будет быстро — два-три дня. Вечером мы будем давать ей снотворное, чтобы вы могли уйти на работу.

– Я вас поняла. И благодарна за все, что вы делаете. Я вернусь сюда с покупками через три – четыре часа.

Закупив красивые шторы, скатерть, цветы в горшках, Чайные чашки, чай, кофе, несколько симпатичных тарелок и новый халат, Татьяна вернулась в палату к маме. Медсестра помогла преобразить ее – сделать более похожей на комнату.

Заснула Таня на кушетке, что накрыла домашним пледом. Было часов пять, а в десять нужно было поехать на работу. Проснувшись, написала маме записку, описала что ей придется задержаться, чтобы проставить новое лекарство и витамины. Доктор позвонил в семь утра – мама пришла в себя. Она уехала в клинику, не дожидаясь конца смены – Гоша и Борис были в курсе, и не препятствовали.

– Это чего же ты удумала? Украсила здесь все, – начала было мама.

– Это не я, это клиника. Они решили поменять концепцию – сделать палаты более домашними. Говорят, им спонсоры какие-то денег подкинули, – отмахнулась Татьяна, и принялась рассматривать, восхищаясь тем, что делала сама прошлым утром.

– Может домой все же? Я уже и хожу, и не болит ничего – хорошее лекарство.

– Мамочка, теперь я весь день буду с тобой здесь – раз уж тут так удобно, и душ, и кушетка с матрацом, утром буду спать, а потом мы с тобой как обычно – будем чаи гонять, болтать, смеяться, я буду петь тебе свои новые песни.

– Это чего же ты, из-за меня в больнице только ночные смены будешь брать?

– Да нет, мам, просто я пока новенькая, вот меня и ставят куда им удобно, ну, ничего, ночью поспокойнее, как говорится, начальства нет, и работа движется лучше, да и платят за ночь намного больше, - ответила Таня. Мама не знала, что Таня больше не акушер, а бармен.

Так они прожили ровно три недели – мама на целую неделю обманула свой срок и доктора, который, к слову, оказался хорошим актером, и заходя каждое утро, делал вид, что просматривает ее анализы, и восхищается поправкой.

Похоронила маму в ее деревне, Танч долго не могла плакать, не могла принять тот факт, что осталась одна. Мама была всегда, и занимала огромное место в ее сердце, вернее, всё место.

Через два месяца пришло смирение, а вместе с ним и жалость к себе, вот тогда-то она и познакомилась с Костей.Она просто пела, готовя ужин, а он услышал ее голос.

После того дня, как он подвез ее на работу, она запретила себе думать о нем, потому что ничего хорошего от этой золотой молодежи ждать не приходилось – чего от нее взять? Ни гламура, ни «кутюра», как говорила о их семье мама. Но он постучал в дверь спустя пару дней:

– Привет, соседка, уж больно вкусно пахнет в подъезде, да не только в подъезде, но и на улице – окно у тебя открыто, – сказал Костя, появившийся за дверью.

– Обычные голубцы, – пытаясь не выдать смущение, ответила Татьяна, не понимая, что делать дальше.

– Угостишь? У меня вот, как говорится, к голубцам, – он вынул из-за спины бутылку дорогущего шампанского.

– С этим нужна клубника, выращенная эльфами, и политая слезами фей, не меньше, – хмыкнула Таня. – а не голубцы.

– Точно, – ударил он себя по голове ладонью.
– Ты же бармен!

– Да, и акушерка, но могу уверить вас, вы точно не беременны. Еще какие-то вопросы? – спросила девушка, и моментально пожалела – он такой красивый, не глупый, возможно и зарабатывает сам, потому что живет он один. И почему бы ему не обратить на нее внимание?

– Это хорошо, значит, детей сможем рожать прямо дома, – уверенно сказал он.

– Да вы просто гуру пикапа! Я как раз мечтала именно об этом! – засмеялась она, но, тем не менее, убрала руку с косяка, и жестом «поклон кокошником в пол», пригласила его войти.

– Ну вот, и с чувством юмора у тебя отлично, – прошел он, разулся, и стал осматриваться: – и так, как живут россейские бармены?

– Да, по-разному, сегодня выходной, вот и решила наготовить пролетарской еды, а то все трюфеля да фуагра, так глядишь, и забудешь свои истоки.

– Неси бокалы, – уверенно заявил Костя. – Будем знакомиться, а то живем спина к спине, и не знаем друг друга.

– Ну, давай, раз сам пришел, то и не жалуйся, – она достала два хозяйских, еще советских хрустальных бокала, пару персиков и черешню, которыми сейчас пестрели все рынки города.

Через месяц Костя стал ее парнем во всех смыслах этого слова, и даже предлагал жить у него, но у Тани не было уверенности в правильности этого поступка. Мама всегда говорила, что жить вместе нужно только после свадьбы, и вовсе не из этических каких-то условностей. А из-за того, чтобы мужчина сам понял, что это необходимо, и принял брак.

Они теперь постоянно были рядом с Костей – он совершал неожиданные для нее сюрпризы в виде поездок к морю и в горы, но все они были направлены исключительно на Костин адреналин. Прыжки с парашютом в горах Шотландии, ныряние с аквалангом на Кубе, канатные дороги в Голландии. В отличие от него, ее интересовали спокойные прогулки по невиданным ранее городам и побережьям, интересные рассказы экскурсоводов, старинные замки, руины.

Таня была благодарна Гоше за эту квартиру, иначе, они никогда бы не встретились – в таких домах квартиры себе могут позволить далеко не все. Только вот, Гоша становился все более замкнутым, больше не пытался ее рассмешить, не ждал больше со своей привычной широченной улыбкой. Таня не понимала этих перемен, и когда заводила разговор на эту тему он отмахивался, говорил, что все как прежде. А когда Боря начал шептать ей, мол, приворожила парня, а сама выбрала более успешного, отмахивалась, и утверждала в ответ, что все не так, что Гоша с самого начала относился к ней как к подруге.

Она замечала, как он пытается ее менять: подарил абонемент в спортзал, потом сертификат в салон красоты. Хоть он и делал это не навязчиво, якобы пытаясь угодить, она чувствовала, что ему не хватает привычного гламура. Таня не боялась меняться, и решила, что пока будет соглашаться – в этом нет ничего странного и опасного, но менять губы и части тела она откажется точно.

Ближе к осени Таня покрасила свои прекрасные каштановые волосы – они вместе решили, что она будет шикарной блондинкой. Таня осознавала, что «благодаря» этой любви к Косте она перестает быть собой, но внутренний голос, исходящий, скорее всего, от влюбленного сердца, говорил, что "это нормально, и так мы будем ближе".

В какой-то момент ее «я» взбрыкнуло, и это стало причиной их первой ссоры.

– Тань, в наших отношениях мы оба должны стоить друг друга, расти, а если ты будешь слабым звеном, это отразится на всем: на моем отношении к тебе, на моем бизнесе, на моем здоровье. Я же просто хочу, чтобы ты была лучше! – он говорил это громко и убедительно, стоя в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. Да, красавчик, что уж сказать – зал и правильное питание сделали из него скульптуру Давида. Шикарная прическа, хорошо подобранный парфюм…