Не смей меня… хотеть
Шрифт:
Это звучит так забавно, что я невольно улыбаюсь и чуть-чуть отвлекаюсь от своих проблем.
Дома, отговорившись от взволнованной мамы головной болью и внезапно начавшимися месячными, закрываюсь у себя и… И вот тут накрывает по полной.
Бросаюсь на кровать, словно девочка-подросток в дурацкой дорамке, и плачу. Малодушно и глупо. Жалея себя, искренне не понимая, за что мне это все? Разве я кому-то навредила? Разве я хоть раз была с кем-то груба?
Почему все так радостно поддержали Марину? Почему даже самые заучные заучки подчинились стадному инстинкту травли слабого,
Как мне теперь жить с этим?
Тренькает сообщением телефон.
Я смотрю на абонента, прикусываю губу, вытирая слезы со щек.
Олег.
Глава 10
«Малыш, я у твоего дома, выйди»
«Малыш, я не уеду, выйди»
«Посмотри в окно»
«Это для тебя»
«Малыш… Давай поговорим»
«Ты же знаешь, что мы будем вместе?»
«Малыш, малыш, малыш»
Я откидываю в сторону телефон, смотрю на себя в зеркало, придирчиво ища следы недавней истерики.
Глаза, конечно, красные, напухшие, венки на веках… Бич всех натуральных блондинок: тонкая кожа и близко расположенные сосуды. Если уж начинаю реветь, то нос потом весь день вылядит печально повисшим Пиноккио…
Но сейчас, вроде, все в норме, не успела, значит, нареветь еще.
Губы распухли, конечно, от слез, но это даже неплохо… Да? Нет?
И вообще, Алька, какого черта ты думаешь о том, как выглядишь? Перед кем красоваться?
И надо ли вообще выходить и разговаривать?
Олегу не откажешь в настойчивости, конечно, но после вчерашнего его выступления, это я не говорю о причинах нашего расставания еще, и сегодняшних моих нервов… Неужели он всерьез рассчитывает разжалобить меня этим пошлым, так ненавидимым мною «малышом»?
Реально?
Так уверен в собственной неотразимости?
Тогда он еще мерзопакостнее, чем я думала даже…
– Милая, – в дверь аккуратно стучится мама, – как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – отвечаю я, тянусь и выключаю постоянно тренькающий телефон.
Не надо маме знать про мои напряги.
– А то тут Олег пришел…
Че-го? Как он вообще посмел???
Вскакиваю, на нерве распахиваю дверь.
Мама стоит, смотрит на меня встревоженно.
– Ты как себя чувствуешь, милая? – мама проводит ладонью по щеке, убирая волосы за уши, и мне на мгновение очень хочется прижаться к ее прохладным пальцам губами, обнять и слезливо, как в далеком детстве, пожаловаться на жизнь, на обидчиков своих, на несправедливость происходящего.
Но сдерживаю себя, конечно же.
Во-первых, как-то глупо взрослой девушке жаловаться на однокурсников, которые ее обижают… Смешно.
А на Олега нельзя.
По крайней мере вот так, без подготовки.
Папа с отцом моего бывшего парня состоят вместе в одном сообществе, «Ротар», «Ротан»… Не помню названия. Это что-то вроде городского вип-клуба для бизнесменов и серьезных людей. Такое место, где взрослые мужики собираются
раз в месяц и, надуваясь от собственной важности, обмениваются ленивыми фразами, демонстрируя свою крутизну.Правда, папа как-то это все по-другому называет: обсуждение жизни города, инвестиций, грантов и прочего, но я думаю, что они там просто понтами друг перед другом трясут. Милое такое, чисто мужское времяпрепровождение. И папа мой с папой Олега прямо задружился в последнее время.
Ему по должности нельзя вести коммерческую деятельность, но деньги вкладывать можно же. Особенно, если не самому, а его жене, моей маме, то есть, той еще бизнес-вумен…
А папа Олега – очень даже солидный мужчина, уже полгода как покровительственно называющий меня «невесткой», владелец самого крупного в регионе банка… Так что им друг с другом весело там, и, я подозреваю, все давно уже насчет нашего будущего с Олегом решено.
И моя новость про расставание будет неприятным сюрпризом. А если рассказать в подробностях, то папа может плюнуть на заманчивое инвестирование стопроцентных прибыльных проектов и вступиться за честь своей маленькой принцессы.
Я бы этого не хотела, если честно.
Наша с Олегом жизнь и любовь – только наше дело, и оно не должно отражаться на интересах родителей.
А, значит, новость надо преподнести максимально деликатно. И, желательно, без упоминания таких слов, как «тварь», «пидор», «дерьмо» и «похотливый скот».
Поэтому я держу себя в руках, мужественно улыбаюсь и киваю маме успокаивающе:
– Мам, все хорошо… Я спущусь сейчас.
Возвращаюсь к себе, смотрю в зеркало, ища силы для боя.
Ничего, Алька… Золотая медаль тоже не сразу нарисовалась. И чемпионство по теннису. И вообще. Ты – боец. Какого хера расклеилась, принцеска?
Причесалась, лицо вытерла, чуть-чуть подмазала синяки под глазами и вперед!
Олег в своей привычной манере очаровательного весельчака, которую так любит старшее поколение женщин, наши мамы, тети, бабушки, занимает маму легким разговором у нас в гостиной.
– Марина Владимировна, – слышу его приятный баритон, – не кокетничайте, вам больше тридцати никто в жизни не даст. И не просто тридцати, а роскошных тридцати! Таких тридцати, что фору любым двадцатилеткам дадут! Клянусь, я когда вас первый раз увидел, решил, что Аля не рассказала мне о своей старшей сестренке!
– Ох, Олег, – смеется польщенная мама, – ты далеко пойдешь с таким умением делать комплименты!
– Обижаете, Марина Владимировна! Это вообще не комплимент! Это – констатация факта!
Я спускаюсь вниз, и мама с Олегом замолкают, разворачиваясь ко мне.
Я смотрю на своего бывшего парня, такого красивого, улыбчивого, очаровательного… И не могу понять, где мои глаза были, когда связалась с этим дерьмом?
И как у него хватает наглости после всего сидеть здесь и делать комплименты моей маме?
Наверно, что-то такое отражается в моем взгляде, потому что Олге подрывается и торопливо идет к лестнице:
– Малыш… – мама не видит его лица, а потому Олег не считает нужным улыбаться, только голос звучит участливо, – иди ко мне!