Не смейся, ведь я люблю

держалась от него на расстоянии, потому что знала, что он сходит по тебе с ума.

– Не думаю, чтобы это было так.

– Так, именно так. Пока ты была в его сердце, мои шансы и возможности равнялись нулю... Но

сегодня он поцеловал меня, и я почувствовала, что, может быть, мне все же представится какой-

нибудь подходящий случай.

Бруно ее поцеловал... Этот поцелуй окончательно убивает все мечты Эстер. Девушка чувствует, как ее сердце разбивается на крошечные осколки. Ей хочется плакать, но в то же время она очень рада

за своего друга, потому что Бруно, прежде всего, ее лучший друг, и если Альба так сильно его любит, то... Его счастье – самое главное, оно важнее даже ее собственных слез.

– Не беспокойся из-за меня, – говорит Эстер, улыбаясь. – Я не буду тебе мешать и, надеюсь, он

захочет начать что-то с тобой.

– Дай бог. Когда на игре мы поцеловались... это было волшебно, но я хотела быть уверенной в том, что между вами ничего не было, и что ты никогда ничего с ним не хотела.

– Не переживай, и успокойся. Мы останемся добрыми друзьями.

– Большое спасибо, Эстер. Ты классная девчонка. Я тебя обожаю!

Эстер выдавила слабую, но очень горькую улыбку, да и разговор был под стать – кисло-сладкий.

Она не имеет ничего против Альбы, наоборот, но синеволосая уводит с собой того, кто был ее. До

последней минуты девушка не была уверена, хочется ей или нет иных отношений с Бруно, и вот

теперь, наконец-то, поняла свои настоящие чувства к этому парню.

– Спасибо за то, что позвонила, – говорит Эстер первое, что приходит ей на ум. Ей безразличен их

диалог. – Ну все, красотка, мне нужно уходить. Надеюсь, съемки последней сцены фильма пройдут у

вас отлично.

– Да, это удивительная сцена! Шеф много потрудился над ней.

– Ладно, Альба, работайте, развлекайтесь. Я тебя целую.

– Я тебя тоже. Пока!

Эстер отключается. Она сидит на столе, глубоко задумавшись. Ну почему она так поздно поняла

свое сердце? Возможно, потому, что слишком сильно была занята другими, которые не стоили таких

переживаний и забот, каких заслуживал Бруно.

Вот и пришел момент уйти с дороги, уступить ее тому, кто сможет позаботиться о нем лучше, чем

она, но прежде...

Несколько гудков, и в трубке слышен его голос. К горлу Эстер подступает дрожащий комок, едва

она услышала его.

– Алло, Эстер?

– Привет, Бруно. Как ты?

– Очень хорошо. Утро выдалось... интересным.

– Я представляю.

– Игра была унылой и бесцветной, но стоило пойти на “Кальдерон”, чтобы убедиться, что нет

ничего круче “Бернабеу”.

– Ну, из тебя попер дух “мадридца”.

– Это всегда так.

Ребята улыбаются друг другу с разных сторон телефона. Эстер замечает, что Бруно доволен

больше обычного, и она убеждена в том, что эта радость не оттого, что он провел все утро на

футбольном поле.

– Послушай, Бруно, твоя мама ничего тебе не говорила?

– О чем?

– Как я вижу, не сказала, – со вздохом говорит Эстер. – Сегодня вечером я собиралась прийти к

тебе домой на ужин. Мы с ней готовили тебе сюрприз.

– Правда? Не могу поверить! – кричит Бруно, но в голосе его не слышно ни капли раздражения, а

только радость. – В котором часу ты придешь?

– Я не смогу прийти.

Когда девушка произносит эти слова, она испытывает огромное чувство бессилия, слабости и

ужасную боль. Эстер так хотелось поужинать с ними, а потом признаться Бруно, что после долгой

дружбы она с большим удовольствием сделала бы шаг вперед; сознаться в том, что ей было известно, что то анонимное письмо, полученное ею полтора года назад, было от него. Ей хотелось сказать, что, 154

несмотря на то, что она была дурой, влюбившись в человека, который не заслуживал того, ее

настоящая любовь была перед ней, хоть он и был невысокого роста и ненавидел сине-красные цвета.

– Но почему? С тобой все в порядке? По-моему, ты какая-то странная.

– Со мной все хорошо, не волнуйся, – отвечает Эстер, а из глаз ее начинают выкатываться слезы. –

Завтра в школе я объясню тебе, почему не могу прийти. Сейчас меня зовут родители, чтобы я помогла

им с уборкой.

– Ладно, завтра увидимся.

– До завтра, Бруно. Да, и скажи своей маме, что мне очень-очень жаль, и что Гвадалахара –

чудесный город.

– Гвадалахара?

– Да, так и передай ей, – настаивает Эстер, вытирая стол манжетой свитера. – До завтра.

– Хорошо, я передам. До завтра.

Эстер быстро вешает трубку и закрывает лицо руками. Так и не начавшаяся история только что

закончилась, но она должна была так поступить, это было правильным. У нее был шанс, теперь такой

же шанс выпадает Альбе, и она точно воспользуется им лучше нее и сделает Бруно счастливым. Он

заслуживает этого сполна. Эстер должна была бы радоваться за друга, но в эту минуту ничто на свете

не заставило бы ее улыбнуться, смешно сморщив нос, как она делала всякий раз, когда Бруно

старался сделать счастливой ее.

На улице Ареналь все уже готово для финального эпизода “Ирисок”. Май причесывает Сэма,

актеры разогревают голоса, а Хулио проверяет камеру.

Альба только что закончила разговор с Эстер и теперь пребывает на седьмом небе от счастья. Она

подбегает к Раулю, который просматривает свои записи.

– Шеф… как ты?

– Хорошо.

– Я серьезно. Как ты себя чувствуешь?

– Правда, хорошо.

– Ты вообще-то спал? У тебя такие синяки под глазами.

Рауль глубоко вздыхает и переводит взгляд на девущку с синими волосами.

– Вал тебе уже сказала, да?

– И мне, и всем. Вчера она прислала нам по электронке сообщение, в котором говорилось, что вы в