Не смотри в ту сторону

— На самом деле, — говорила Лора спустя некоторое время, надевая перед зеркалом серьги, — я не очень хочу есть. Может быть, перекусим в отеле?

— Нет уж, только не здесь, — воскликнул муж. — Смотреть на скучнейшие пары за соседними столиками… Я умираю от голода, мне так хорошо, ужасно хочется развлечься.

— Надеюсь, ты не собираешься обедать в шикарном ресторане с морем огней и музыкой впридачу?

— О, нет. В какой-нибудь маленькой, интимной полутемной забегаловке, куда мужчины приводят чужих жен.

— Гм-м, — передернула плечами Лора. — Все знают, чем кончается это. Облюбуешь какую-нибудь смазливую девчонку лет шестнадцати и будешь строить ей глазки весь вечер, а я буду сохнуть от скуки, рассматривая внушительную спину ее любовника.

Так, пошучивая и смеясь, они вышли на улицу. Вечер был теплым и мягким, казалось они погрузились в волшебный мир.

— Давай пойдем пешком, — предложил он, — пройдемся, чтобы нагулять аппетит, потом солидно подзаправимся.

Они дошли до канала. Мимо медленно проплывали гондолы, огни погружались в темноту и снова вспыхивали странным нереальным светом. Вдоль берега прогуливались другие пары, собирались группами матросы, о чем-то громко переговариваясь и энергично жестикулируя, черноглазые девушки постукивали по набережной высокими каблучками, кругом царило беззаботное оживление.

— Беда в том, — сказала Лора, — что, если ты отправился бродить по Венеции, то уже не можешь остановиться. Говоришь себе, что не дальше того моста, потом хочется идти до следующего и так без конца. Уверена, что здесь нет поблизости ресторанов, мы почти подошли к парку, где бывают массовые гуляния. Давай пойдем назад. Я знаю один ресторанчик около церкви Святого Захария, туда ведет небольшая аллея.

— Послушай, если мы спустимся к Арсеналу, перейдем через мост в конце дороги, свернем налево, то подойдем к церкви с другой стороны. Как-то утром мы так шли.

— Да, но тогда было светло. Здесь плохое освещение, можно заблудиться.

— Не нервничай, положись на меня, у меня нюх, как у собаки.

Они свернули к арсеналу, пересекли мост у самого здания, пошли дальше мимо церкви Святого Мартина. Впереди было два канала, один налево, другой направо. Вдоль них тянулись узкие улочки. Джон колебался, где именно они проходили в то утро.

— Вот видишь, мы почти заблудились, я так и думала, — запротестовала Лора.

— Чепуха, — ответил Джон решительно, — нам нужно идти влево, я помню этот мост.

Канал был узким, дома по обе стороны, казалось, нависают над ним. Днем, когда лучи солнца отражались в окнах, постели были вынесены на балкон, канарейки щебетали в клетках, все это производило впечатление тепла и уюта. Ночью же в тусклом свете редких огней, когда окна были плотно закрыты и вокруг не было ни души, место выглядело запущенным, а узкие длинные лодки у скользких ступенек бедных домишек, напоминали гробы.

— Клянусь, я не помню этого моста, — сказала Лора, остановившись, держась за перила, — и мне не нравится эта аллея внизу.

— Там дальше есть фонарь, — сказал Джон. — Я точно знаю, где мы находимся: недалеко от греческого квартала.

Они пересекли мост и уже сворачивали к аллее, как вдруг услышали крик. Он исходил из домов на противоположной стороне, но было трудно сказать, из какого точно. Ставни были уже везде закрыты, улица казалась необитаемой. Они остановились и повернули головы в направлении, откуда раздался крик.

— Что это? — прошептала Лора.

— Какой-нибудь пьяный, — оборвал ее Джон, — пошли.

Это не был крик пьяного человека, скорее кого-то, кого душили, постепенно он затихал, словно человек задыхался, когда тиски на горле сжимались.

— Надо позвать полицию, — сказала Лора.

— Ради бога, успокойся. Ты не на Пикадилли в Лондоне.

— Я должна уйти отсюда как можно скорее, — ответила Лора, и быстро пошла по извилистой аллее.

Джон не сразу пошел за ней, он заметил маленькую фигурку, которая внезапно выскочила из дома и проворно прыгнула в узкую лодчонку у берега. Детская фигурка, маленькая девочка, не старше пяти или шести лет, в коротком жакетике и короткой юбочке, с колпачком на голове. У берега стояли четыре лодки, и она проворно перепрыгивала из одной в другую, видно было, что спасается от опасности. Один раз поскользнулась и чуть не упала в воду, но потом обрела равновесие, перепрыгнула в последнюю лодку, стала грести на другую сторону канала, подплыла к входу в подвал дома на противоположной стороне, в тридцати футах от того места, где стоял Джон, ловко выпрыгнула из лодки прямо на ступеньки лестницы и скрылась в доме, оставив лодку плыть по течению. Весь этот эпизод не занял и пяти минут. Затем он услышал звук бегущего человека: Лора бежала назад, она не видела, что произошло, и он был этому рад, ибо вид испуганной девочки, убегающей от опасности, мог очень плохо повлиять на ее и без того расшатанные нервы.

— Что ты стоишь? Я боялась идти одна. Проклятая аллея разветвляется в разные стороны.

— Извини, — сказал он. — Иду.

Он взял ее под руку и повел вдоль аллеи с уверенностью, которой у него не было.

— Больше не было криков? — спросила она.

— Нет, ничего больше не было, я же говорил тебе, что это пьяная драка.

Аллея привела к незнакомой церкви, они прошли через церковный двор, по еще одной улице, подошли к другому мосту.

— Подожди, — сказал он, — мне кажется, нужно свернуть направо, тогда мы войдем в греческий квартал — где-то там должна быть церковь Святого Георгия.

Она не ответила, ей казалось, что они не выберутся отсюда: место было похоже на лабиринт, можно кружиться вечно и снова приходить на это место, к мосту, где был тот ужасный крик. Упрямо он вел ее вперед. К их удивлению и облегчению вскоре показались стайки гуляющих людей, ярко освещенная улица и невдалеке шпиль знакомой церкви.

— Ну, вот, я же говорил тебе. Это церковь Святого Захария, мы все-таки нашли ее, здесь поблизости есть ресторан.

В любом случае, если не тот, то какие-то рестораны должны были быть, место было оживленным — блеск огней, веселье, гуляющие вдоль канала люди — все дышало атмосферой беззаботной туристской жизни. Слева, как маяк, сверкали голубые огни ресторана.

— Ты это место имел в виду? — спросила Лора.

— Какая разница? Давай зайдем сюда, умираю от голода.

Они оказались в душном, залитом светом и гулом голосов зале. Пахло вином, официантами, снующими взад и вперед, посетителями, кругом раздавался смех.

— На двоих? Сюда, пожалуйста, — сказал официант по-английски. Джон недовольно подумал: «Почему англичанина сразу узнают?»

Они сели за зажатый в дальнем углу маленький столик, официант нетерпеливо ждал, пока они прочитают огромное, неразборчиво написанное меню.