Не соблазняй повесу
Шрифт:
– Извините меня. Я скоро вернусь.
Она поспешила к двери, а лорд Тови положил себе еще ростбифа.
– Не сочтите поведение леди Тови невежливым, майор Уинтер, – счел нужным пояснить он, – но жена в таком положении, что запах пищи иногда вызывает у нее тошноту.
Итак, ей стало дурно. Ну что ж. Лукас встал.
– Раз уж так вышло... Но и мне нужно отлучиться... Извините.
Это был нелепый выход из положения, но Лукасу пришлось к нему прибегнуть. Он не мог допустить, чтобы Дороти Фрайер сбежала прямо сейчас, если она именно это задумала.
Как ни странно, но леди Тови
Закрыв дверь, Долли повернулась к Уинтеру лицом. Глаза ее пылали гневом.
– Я знаю, чего вы хотите, майор. Если только вы и в самом деле майор.
Это привело Лукаса в замешательство.
– Уверяю вас, что это так и есть. Зачем мне лгать на этот счет?
– Затем, что вы лгали во многом другом, – выпалила она. – Я знаю, что история об ограблении – просто позор. Вы здесь из-за денег. – Ломая руки, она подошла к камину. – Ладно, я могу дать вам сколько-то. У меня есть драгоценности на сумму в пять тысяч долларов. – Она повернулась к нему; на глазах у нее блестели слезы. – Я уверена, что соберу остальное, если вы дадите мне время.
Лукас смотрел на нее во все глаза, ошеломленный тем, что все оказалось так просто. Хоть она и отрицала ограбление, это, возможно, была попытка спасти свою гордость.
– Итак, вы признаете, что вы и есть Дороти Фрайер?
– Конечно, признаю. Я не идиотка и понимаю, что здесь происходит. Вы женились на моей падчерице из-за ее приданого, так как, видимо, решили, что не сможете получить деньги иным путем. – Она вытерла слезы. – Вы должны были первым делом обратиться ко мне. Я дала бы вам сколько-то денег, чтобы вы молчали о моем прошлом. Я и теперь это сделаю, но только при условии, что вы поклянетесь уехать в Америку и оставить в покое мою бедную дорогую Амелию. Любой может заметить, что она уже сейчас почти влюблена в вас, и потому вы должны ее оставить, пока она еще в состоянии залечить свое разбитое сердце.
– Я женился на Амелии вовсе не из-за денег, черт побери! – прорычал он.
Долли выставила вперед свой дрожащий подбородок:
– Вам больше не удастся притворяться, что вы любите ее. Достаточно скверно уже то, что она не знает, какой вы грязный шантажист, но...
– Амелия знает все, – перебил он ее. – Она знает, кто я, почему я здесь, она знает, кто вы такая и что вы сделали...
– Сделала? – выкрикнула Долли. – Я не сделала ничего!
– Тогда почему вы предлагаете мне деньги, почему вы скрываете ваше прошлое...
Дверь в гостиную резко распахнулась. На пороге стояла Амелия рядом со своим отцом.
– Прости, Долли, – заговорила Амелия. – Я старалась удержать папу в столовой, но когда ушел Лукас, он что-то заподозрил.
– Что за дьявольщина тут происходит? – рявкнул лорд Тови. – Майор Уинтер, что все это значит?
С минуту они стояли молча. Лукас хотел лишь одного: все как есть рассказать лорду Тови, но он обещал Амелии не делать этого. А Дороти была явно не в себе.
Потом она подняла глаза на Амелию, и выражение ее лица изменилось,
сделалось почти умоляющим.– Что в точности говорил тебе обо мне твой муж, моя дорогая?
– Ты имеешь в виду, что он говорил о Дороти Фрайер?
– Да. – Долли вздрогнула. – Обо мне.
Теперь уже изменилось выражение лица у Амелии, и Дороти повернулась к Лукасу:
– Какую ложь вы сообщили ей? Что я сделала, по ее мнению?
– Она никогда не считала; что вы совершили нечто противозаконное, – резко, почти грубо ответил Лукас, с тоской на сердце глядя, как последняя надежда оставляет Амелию. – Но вы разбили ей сердце, будьте вы прокляты. Я с самого начала знал, что вы Дороти Фрайер, хотя Амелия настаивала на том, что вы не могли быть женой Теодора Фрайера.
– Женой?! – ужаснулась Долли. – Я не была женой Тео.
– Ну, гражданской женой, любовницей...
– Я не была для него ни тем, ни другим, ужасный вы человек! Я была сестрой Теодора Фрайера.
Сестрой? Лукас на мгновение ощутил, будто весь мир опрокинулся.
Потом он напомнил себе, какой лживой была эта женщина.
– Черта с два вы были ему сестрой! Ни один человек в Балтиморе не упоминал о том, что у него есть сестра, а ваш наниматель в Рейнбеке назвал вас его женой, проживающей раздельно с мужем.
– Это потому, что когда я собралась поступить к нему в дом на должность экономки, Уэбб сказал, что они хотят нанять замужнюю женщину. Я показала ему миниатюру, на которой были изображены я и Тео, и сказала, что мы живем врозь. Это отчасти было правдой, потому что я годами не видела Тео. И вдруг он явился в Рейнбек сообщить мне, что бросил карточную игру и получил хорошую работу в Балтиморе. Не могла же я признаться Уэббам, что солгала.
– И тем не менее вы ожидаете, что мы поверим, будто сейчас вы говорите правду.
– Я знаю, что это правда, – охрипшим голосом проговорил лорд Тови. – Она была невинной.
– Джордж! – Дороти покраснела. – Не надо сообщать такие интимные...
– Чтобы этот негодяй не обвинял тебя бог знает в чем, я готов сообщить все, что следует. – Лорд Тови ожег Лукаса гневным взглядом. – Слово чести – моя жена была девственницей, когда мы вступили в брак. Она сказала мне, что Оба-дия Смит был слишком стар, чтобы осуществлять брачные отношения, и я ей поверил. – Он подошел и встал рядом с Долли. – И я верю сейчас, когда она утверждает, что Теодор Фрайер приходится ей братом.
– Посмотрим, что скажет Тео, когда я поговорю с ним, – угрюмо заметил Лукас и обратился к Дороти: – Где он сейчас?
Она взяла мужа за руку и ответила дрожащим голосом:
– В Лизьё, во Франции. Но я боюсь, что вам не удастся с ним поговорить.
– Почему?
– Потому что он умер.
Глава 25
Дорогая Шарлотта!
Я слышал, что обе четы молодоженов вернулись в Лондон. Слухи таковы, будто тесть лорда Кирквуда неохотно принял условия брачного контракта, предложенные его сиятельством. Что касается майора Уинтера, никто не говорил мне ни слова о том, какой прием оказал ему его тесть.
Ваш сплетничающий кузен
Майкл.