Не сотвори себе вампира

– А я?! Мы с Даниэлем?!

Мечислав пристально глядел на меня.

– Все зависит от твоей решимости, кудряшка.

– Речь идет о моей жизни! – взвилась я. – Скажите – и я заложу бомбу под здание госдумы!

Вампир поднял руку, останавливая меня.

– Что ты, девочка, таких жертв я не потребую. Кстати, не могла бы ты меня перевязать?

– Перевязать?

– Ну да. Во сне это будет так же реально, как и наяву.

– Это поможет вам?

– Я не стал бы просить, кудряшка, если бы это не было необходимо.

Я тряхнула головой.

– Хорошо. Но я плохой медик.

– Это не так важно.

– А чем перевязать? Вы не позаботились об аптечке!

– Зато есть твое платье, кудряшка.

Я с сомнением посмотрела на него, раздумывая, не есть ли это хитрая уловка, чтобы я разделась, а потом махнула на все рукой. Какой там секс с такой дырой в плече? Рана забилась кровяными сгустками и вроде как зарастала, но все равно выглядела крайне неаппетитно. А уж что чувствовал вампир с такой раной – я даже думать не хотела.

– Может, вы сами оторвете пару лент от тряпки? Мне это будет немного сложно.

Предлагала я не зря. Так уж вышло, что руки у меня очень слабые. Ни отжиматься, ни тяжести таскать не могу. И рвать прочный шелк мне тоже не очень приятно. Кожа потом болеть будет.

– Как скажешь, прелесть моя.

– Ага, так я вам и сказала. Пре-е-елесть, о моя пре-е-е-елесть, – проблеяла я, подражая Горлуму. Мечислав похлопал ресницами, но ничего не понял. Я кое-как развернулась на кровати и легла так, чтобы прижимать телом минимальное количество ткани. – Рвите, давайте!

Мечислав ухватился за тонкую ткань. Мне показалось, что он только чуть потянул, но платье разошлось с легким треском, открывая мои ноги чуть повыше колен.

– У тебя чудесные ноги, кудряшка.

– А у вас чудесная дыра в плече, – не осталась я в долгу. – Просто очаровательная!

– Ну почему тебе всегда надо сбросить меня с небес на землю!

– Наоборот, мне надо, чтобы вы не попали ни на небо, ни в ад.

– Вампиры изначально прокляты, – зеленые глаза были спокойны и холодны. – Я не знаю, есть ли ад на самом деле, но если есть, мне туда самая дорожка.

– И мне тоже? Неутешительно. Ну и черт с ним. Не до философии!

Мечислав опять потянул за легкую ткань. Но теперь он рвал платье не вдоль тела, а поперек. В руке у него осталась довольно длинная и широкая черная полоса.

– Надо еще одну, – решила я.

– Как прикажешь, кудряшка.

Кажется, я забавляла вампира. Ну и пусть. Уж лучше смеяться, чем плакать. С двумя полосами мне было легче. Да и дурацкая тряпка теперь не путалась в ногах. Теперь она была мне как раз до колен. Я кое-как попробовала приладить ткань на плечо вампира.

– Может быть, вы сядете?

– Как тебе будет удобнее, Юленька.

Мечислав послушно сел на кровати. Одним грациозным быстрым движением. Я попробовала перевязать его рану. Да, медсестра из меня никакая. И виноват в этом сам вампир. Вроде бы он не двигался, но умудрялся повернуться так, что мои пальцы скользили по его коже. И мысли сбивались с лечения на совершенно другие темы. Кожа его была такой мягкой и гладкой на ощупь, что хотелось трогать его вновь и вновь. Я прикусывала губы, чтобы сосредоточиться, и была уверена, что вампир прекрасно об этом знает. Но все когда-нибудь кончается. Я с легким сожалением затянула последний узел – и попробовала отстраниться.

– Вроде бы хорошо.

Теплые сильные руки обхватили меня за плечи, не давая шевельнуться.

– Кудряшка…

Почему-то у меня пропал голос. Я могла только смотреть Мечиславу прямо в глаза – и тонуть в их бездонной зелени.

– Может быть, я никогда тебя больше не увижу…

Голос обволакивал меня, завораживал, скользил шелком по моей коже.

– Признайся, кудряшка, тебе тоже этого хочется. Ты желаешь меня так же сильно, как и я тебя.

Я вся дрожала. От страха? Или от чего-то другого. Но сил еще хватило на одно короткое слово:

– Нет!

Лицо вампира оказалось совсем рядом.

– Один поцелуй, кудряшка. Только один поцелуй…

Губы скользнули по моему лицу, по щеке, к губам – и я лишилась воли. На этот раз поцелуй был нежен, прикосновение его губ – как лепестков розы… Я тихо застонала и обвила его руками за шею. Зарылась пальцами в густой черный шелк волос. Они были еще мягче, чем казалось. Мягкие, как у ребенка. Почему я не сделала этого раньше? Когда мы были вместе – не во сне? Чего боялась? Поцелуй становился все более страстным. Мы сливались в единое целое, пусть не телом, но душой. Я смотрела в широко раскрытые зеленые глаза. В их глубине горел ярко-алый огонь. И я тонула в них, теряя себя. Сейчас я согласилась бы на все. Но одновременно с этим что-то произошло. Что-то раскрылось во время нашего поцелуя, как раскрывается бутон тюльпана. Сила вспыхнула в нас ярким пламенем. Она переливалась по нашей коже, вытекала из наших губ, места, в которых соприкасались наши тела, горели, как обожженные. Мечислав чуть отстранился от меня.

– Кудряшка?

Я кое-как нашла в себе силы откатиться на другой край кровати.

– Вы опять пытались меня соблазнить!

– Еще две минуты назад, кудряшка, ты была очень не против.

– Теперь я пришла в себя! И не стану заниматься с вами сексом во сне! Не стану!

В зеленых глазах появилось раздражение.

– Ты очень упряма, кудряшка. Даже слишком!

– Я упряма не меньше вас! Как вы себя чувствуете?!

– Гораздо лучше. А ты?

Я прислушалась к себе. Легкая оглушенность, которая появилась после извлечения осинового кола, куда-то ушла. Я была свежа, как майское утро.

– Отлично. По сравнению с тем, что было, – лучше некуда!

– И это – всего лишь поцелуй, кудряшка. А чего мы могли бы достигнуть, если ты согласишься заняться со мной любовью?

– Ничего! – отрезала я. – Или придумайте, как нам спасти вашу шкуру, или достигать будет нечего и не с кем!

Мечислав покачал головой.

– Ты немногое сможешь сделать, кудряшка. Но попробуй, если тебе так будет легче. Скажи, у тебя ведь есть телефон Андре?

– Да. Он в памяти мобильника.

– Ну так позвони ему. Обязательно!

– А что я ему скажу, кроме моего личного мнения? Он и сам знает, что козел!

– Это не будет ему интересно, кудряшка. А я не могу угадать, как именно сложится ваш разговор. У тебя на руках есть два козыря. Во-первых, мое убийство противоречит правилам Поединка. Я честно выиграл два боя. Теперь мы должны встретиться один на один. Иначе Совет просто прикончит его. Если узнает о таком вопиющем нарушении правил. Но вот как он узнает?

– Понятно. За информацией дело не станет. А во-вторых?