Не совсем мой, не совсем твоя

Да уж, с учетом всех обстоятельств это было бы, мягко говоря, неразумно. К тому же она и так знала, как там дела. Мать перезвонила ей сразу же после разговора с Ником, а потом еще раз, уже с места событий. С замиранием сердца Ксения ждала ее первых слов, однако вместо кажущихся неизбежными воплей ужаса, услышала довольно бодрый отчет: квартира убрана, Матильда накормлена, цветы политы. После этого ей несколько полегчало, и она смогла сосредоточиться на вопросах, которыми засыпала ее Каталина.

Вопросы были самые разные. Как выяснилось, Каталина почти ничего не знала о характере взаимоотношений, связывающих Ника с Илоной Бельской. Пришлось рассказывать все с самого начала. Чаепитие растянулось на два часа, и когда Ксения наконец умолкла, Каталина дотянулась до ее руки и шепнула, проникновенно глядя ей в глаза: «Достань мне ее фотографию. Сможешь?» Та обессиленно кивнула. Ссадины, оставленные наручниками… порванные связки… изрезанное лицо… Все, что угодно, лишь бы оставить это в прошлом. Воздвигнуть между ним и этой тварью каменную стену. Уничтожить ее. Растоптать. Стереть с лица земли.

Здесь же, на подоконнике, расположились кошки Каталины. Три восхитительных сиамских чудовища классического окраса с хриплыми, гортанными голосами и гибкими, стройными, мускулистыми телами. Их изящные вытянутые мордочки в темно-коричневых масках были обращены в одну и ту же сторону – в сторону хозяйки и ее гостьи, острые уши плотно прижаты к головам. Все трое бешено колотили по подоконнику длинными, тонкими коричневыми хвостами и дружно щурили свои голубые миндалевидные глаза – казалось, этими глазами на Ксению смотрит все зло мира.

– Справа по коридору комната Ника. Дальше – комната Лады. Располагайся, где тебе больше нравится. – Каталина встала из-за стола, почесала подбородок потянувшейся к ней с громким урчанием Тисифоны. – Книги, альбомы с фотографиями, компьютер, музыкальный центр – все в твоем распоряжении. Я буду у себя. Если захочешь поговорить, приходи.

Тисифона увязалась за ней. Мегера и Алекто остались, чтобы присматривать за Ксенией. Она уже знала, что все три красотки из одного помета, а подкинула их Нику одна из его подруг, отбывающая со всей своей семьей на постоянное жительство в Канаду, так что по большому счету это были его кошки, хотя все заботы о них с самого начала легли на плечи Каталины.

Огромная четырехкомнатная квартира с огромной кухней, огромной ванной и двумя огромными лоджиями служит пристанищем одинокой сорокалетней женщине и выводку сиамских кошек. «У нее есть кто-нибудь? – поинтересовалась Ксения, узнав о таком положении вещей. – Я имею в виду – мужчина». – «Насколько мне известно, нет, – ответил Ник. – Тебя это удивляет?» Молодая, здоровая женщина… Впрочем, это ее личное дело. И потом, то, что она не водит к себе мужчин, еще не значит, что она ни с кем не встречается.

Квартира, конечно, нуждалась в ремонте (обычное дело – сапожник без сапог), но не казалась ни запущенной, ни захламленной.

Комната Ника – типичная берлога холостяка, который редко появляется дома. Все вещи лежали там, где он их оставил, когда заходил сюда в последний раз. Каталина, наверное, только пылесосит ковер на полу да смахивает пыль с книжных полок. Фотоаппарат на письменном столе, мятый льняной пиджак на подлокотнике кресла… А этот двустворчатый шкаф наверняка вмещает еще достаточное количество трусов, маек и рубашек, помимо тех, что прибыли сегодня в больницу вместе с Каталиной.

Комната Лады – это уже интереснее. Запах роз… может ли такое быть? Ксения присела на кровать, погладила шелковое покрывало. Тяжелый, матовый, шелестящий шелк тусса. По краю – широкая бархатная кайма. Мебель совсем простая, должно быть, из магазина «IKEA». Светлое дерево, ручки из белого металла. На комоде – фотография в рамке. Ксения встала, взяла ее в руки… и даже застонала от сердечной боли. Она-то всю жизнь считала, что таких красавиц можно увидеть только в кино. Но сегодня утром увидела Каталину, а теперь вот – ее шестнадцатилетнюю дочь. Огромные глаза с длиннющими черными ресницами, ослепительная улыбка, копна вьющихся черных волос. О таких принято говорить «жгучая брюнетка».

Ксения распахнула платяной шкаф. Ее внимание привлекла винного цвета блузка с изящным кружевным воротничком, кружевными манжетами и обилием рюшей. Похоже, натуральный шелк. А кружево – просто верх совершенства. Немного волнуясь, она стянула через голову свою темно-синюю футболку с надписью «Big Case» и облачилась в эту гламурную роскошь. Взглянула на себя в зеркало. У моей дочери всегда была чудесная аура… Вещица села идеально.

Заметив на подоконнике цветущие пышным цветом бегонии, Ксения устремилась туда. Ого, да тут не только бегонии, еще китайская роза!.. Мегера и Алекто ходили за ней по пятам и испускали протяжные, гнусавые вопли. Алекто, маленькая злючка, пробовала даже зашипеть, а когда Ксения, присев на корточки, протянула к ней руку, гневно замахнулась когтистой лапой. Из солидарности с сестрой Мегера зашипела тоже. Спина горбом, уши плотно прижаты к голове – не кошки, а кобры какие-то! Ксения понимала, что таким образом они протестуют против вторжения на их территорию, но все эти кошачьи штучки были оставлены ею без внимания. Сегодня они шипят, а завтра будут лезть на колени и выпрашивать лишний кусочек сосиски – знаем, знаем. С кошками у Ксении был контакт на подсознательном уровне.

В одном из ящиков стола она обнаружила альбом с фотографиями и толстую тетрадь в клеточку, точную копию той, что лежала у нее под подушкой. Так, сначала альбом.

Лада с матерью, Лада с подружками… Лада на пляже, в красивом красном купальнике и темных очках… Лада на каменном мосту через Сену на фоне собора Нотр-Дам. Фотографирует ее, конечно же, Ник. А вот и он сам, смеющийся и красивый до боли. Белая рубаха с коротким рукавом полощется на ветру, темные волосы лезут в глаза. Серия фотографий в Дефансе и Версале. Знакомые места. Ксения подавила вздох и перевернула страницу.

Совсем незнакомые места! Башни, шпили, мосты, булыжные мостовые, подстриженные газоны… Цюрих. Лада и Ник в компании жизнерадостных людей разного пола и возраста, с энтузиазмом позирующих на фоне круглого фонтана, расположенного, судя по всему, во внутреннем дворе какого-то здания. Вестибюль того же здания, Ладу обнимает за плечи темноволосый мужчина лет сорока с внешностью университетского преподавателя, Ника – стройная женщина в джинсах и коротком свитере, со стрижкой, как у Мирей Дарк. Маргарет Келлер? А мужчина не иначе как Джон Томпсон. Приятные лица.

Ксения отложила альбом и раскрыла тетрадь. Так уж вышло, что она раскрылась не на первой странице, а в том месте, где к рисунку, выполненному черным фломастером, были подклеены фрагменты фотографий. На рисунке были изображены мужчина и женщина, причем вся сакральная символика однозначно свидетельствовала о том, что это Осирис и Исида. У Исиды было лицо Лады, у Осириса – лицо Ника.

Но Исида и Осирис не только брат и сестра! Они – супружеская чета. Rex и Regina, [23] воссоединение которых знаменует победу над смертью.

23

Rex и Regina – Царь и Царица (лат.), алхимические термины.