Не спасай обречённого!

Лучше не найдёшь.

Милые веснушки,

Брови широки,

И в глазах подружки

Пляшут огоньки.

Песня закончилась, но жизнь… продолжается. Поэтому снова звонит телефон.

Роман Павлович: – Иди ты к телефону и сама с ним, со своим сыночком, разговаривай! Я уже с Федюшей пообщался… по горло.

Раиса Фёдотовна: – Хорошо, милый! (встаёт, идёт к телефону, нежно говорит в трубку). Алё? Это ты, сыночек? (удивлённо) А кто вы? (пауза). А вы, Леночка? Лена, ведь я-то тут не причём. Что? Вы беременны? И мой мальчик не хочет на вас жениться? (пауза). Но мы-то всегда о малыше позаботимся… Будут и алименты (пауза). Куда я пошла со своими алиментами?.. Почётче, пожалуйста! А-а, теперь знаю, куда мне идти. А ты, девочка, пристраивайся за мной, и мы, след в след, пойдём туда вместе. Получится почти… экскурсия, но не в лес и не за грибами. Просто, прогулка… Что? Ваня Сусанин вас любит и возьмёт вас замуж даже в… таком виде? Конечно, возьмёт, если появится… в Москве (пауза). Да, выходи замуж ты, хоть за Минина и Пожарского, за обоих сразу, одновременно (бросает трубку). Головой надо было думать! Но тут, конечно, я нашего мальчика, не совсем понимаю. Что поделаешь, молодо-зелено. А девицы, тоже хороши…

Роман Павлович: – Сумасшедший дом! У меня на работе таких невменяемых и… наглых больных нет. Ну, и семейка!

Раиса Фёдотовна (подходит к Роману Павловичу, кладёт ему руки на плечи): – Дай я тебя, Ромик, обниму!

Роман Павлович (отстраняет её): – Настроения нет! Не стоит!

Раиса Фёдотовна (садиться в кресло, немного наливает в стаканы коньяку): – Не стоит, если не стоит! На нет и – сюда нет, и туда… нет. Давай ещё выпьем! Я сегодня самая счастливая мать на свете! Как ты этого не понимаешь?

Роман Павлович: – Как же тебе, Рая, мало надо для счастья! А Федя – это твой пожизненный крест, и нести его тебе до гробовой доски!

Раиса Фёдотовна: – А тебе?

Роман Павлович: – Я не знаю, что со мной будет через десять минут. Может, меня самого придётся… нести. И тебя, и меня, и многих из нас ещё клюнет жареный петух… в задницу.

Телефон сегодня, как заведённый. Опять звонит.

Раиса Федотовна подходит к нему, берёт трубку, спрашивает:

– Алё! Это кто? А это ты, Федюша! (пауза) Тут тебе, малыш мой, Лена звонила (пауза). Что? Ещё позвонит Надя и Вера? Ну, ты и шалунишка у нас! Папа прав, ты, как Сусанин, взял – и всех завёл в непроходимые болота! (пауза). Не обижайся, я шучу, мой мальчик. Мы разберёмся с ними… с негодяями (пауза). Ещё и дачу можно продать. Она у нас… шикарная (пауза). Почему ничего не надо продавать? Ты стал очень богатым? Не пугай маму… Если ты никого не ограбил, то, значит, нашёл в лесу клад. Определённо (длинная пауза, меняется в лице). Ты женился на очень и очень богатой женщине, и ей… я сейчас сойду с ума. Её шестьдесят семь лет! Она тебя приодела, накормила, напоила… ну, это я поняла, по твоему мычанию, и… женила на себе. Не въехала? Вы давно с ней договорились. Понимаю. Ты не пригласил нас на свадьбу, потому что боялся, что мы будем, с папой, против…(пауза). Да, папа всё слышит и синеет на глазах (пауза). У неё несколько миллионов… баксов? Хорошенькая, ты считаешь… Я не про твою жену говорю «хорошенькая», а про сумму, с которой ты… когда-нибудь останешься (пауза). Нет, не завтра. Приходи со своей… девушкой, то есть жёнушкой, через недельку. Сам понимаешь, нам надо привыкнуть к такой… радости. Обнимаю! (кладёт трубку, потом садится в кресло). Стерпится – слюбиться.

Роман Павлович: – Вот теперь у нас с тобой будет своя… бабушка.

Раиса Фёдотовна: – Ромик. Федина невеста – сама Коротыгина. Вдова нефтяного магната, который без вести… пять лет назад тому пропал, правда, потом нашли труп.

Роман Павлович: – Не хватало, чтобы мы с тобой стали тоже потом… пострелятами. Постреляют нас, как диких уток.

Раиса Фёдотовна: – Или гусей… Давай, наконец-то, выпьем за счастье… э-э… молодых.

Роман Павлович: – Мне теперь всё равно! Но наш Федя, если останется жив, приведёт эту… бабушку в такие лабиринты, что… Одним словом, если она долгожительница, то со временем переселиться в подвал не московского дома, а где-нибудь, в «забайкальских Васюках».

Раиса Фёдотовна: – А мне нравится образ нашего героя, исторического Ивана Сусанина. Побольше бы таких!

Роман Павлович: – Таких, да! Согласен. Именно сейчас страна ждёт героев, а женщины упорно рождают дураков или… Сусаниных-авантюристов. Таких, как наш сынок. А Сусанин, который поляков в глушь завёл, настоящий герой! Нечета нашему… сынишке.

Раиса Фёдотовна: – Ты молодец! Очень умный, книжки всякие читал. Давай за молодых выпьем!

И снова им не удаётся принять очередную порцию коньяка, потому что… звонит телефон. Встаёт с места Роман Павлович, трубка у него в руках.

Роман Павлович: – Поговорю-ка я, Рая, теперь сам, с собственным сыном. Теперь к нему надо… уважительно… Может быть, расщедриться – купит мне небольшую неврологическую клинику (в трубу). Алло! Понял! Это Мила Сергеевна! Сейчас приглашу к телефону Раису (пауза). Не надо? Со мной хотите поговорить? Зачем? Ведь, как я понял, вы считаете меня… придурком. Откуда я знаю? Подслушал, телефонный разговор моей жены с вами…(пауза). Вы извиняетесь передо мной? Понятно, я не придурок. Это утешает. А кто я? Полный дурак? Ну, знаете… В другое время, я бы вам достойно ответил, но понимаю… что вы не в себе. Лучше скажите, нашёлся ли Ваня…(пауза). Вернулся. Но ничего хорошего, вы говорите? Я услышал, что вы сказали: он грязный, больной, ещё его там крепко побили местные… Но, слава богу, что всё обошлось. Бывает.

Раиса Федотовна вскакивает с кресла, подбегает к Роману Павловичу, пытается вырвать у него из рук трубку. Но она в надёжных мужских руках.

Раиса Федотовна (требовательно): – Дай трубку сюда! Нечего разговаривать с этой идиоткой!

Роман Павлович: – Отойди! Прошу тебя. Не доводи меня от греха!

Раиса Федотовна возвращается на прежнее место, выпивает свой коньяк в стакане, меланхолично жуёт конфетку. Волнуется, поэтому берёт в руки газету.

Роман Павлович (в трубку): – Слушаю вас, Мила Сергеевна. Да, понял. Как же передам…

(зажимает рукой трубку). Раинька, тебе велели передать, что ты сама идиотка и… шлюха.

Раиса Фёдотовна: – Она за это ответит! Мой Федя этого дауна… Сусанина, куда-нибудь, на Камчатку увезёт.

Роман Павлович (в трубку): – Я продолжаю слушать, Мила Сергеевна (пауза). Вы совсем оборзели! Мой сын преступник и последний подонок? Ну, извините, я вам пасть порву на портянки за своего сына (пауза). Да, не боюсь я твоего хилого мужика, но за сына…(пауза) Что? Повтори, что ты сказала! Федя не мой сын? А чей? Деда Мороза, что ли? (пауза). У тебя есть письменные доказательства и прочие, что я… благородный олень? Моя Рая переписывается с этим мужиком через твоего двоюродного брата? Да, бред! Бывай! Больше я вас не знаю! (кладёт трубку). Сын её, конечно же, нет, но она-то абсолютно точно, из породы Сусаниных. Не только хочет меня в дебри завести, но и убить… морально. Слава богу, пока физически крепок.

Раиса Федотовна невозмутимо жуёт конфеты, пристально глядя в пустое пространство. Роман Павлович садиться за столик, выпивает коньяк, потом идёт к тахте, садится, берёт гитару в руки, играет, поёт:

– Свято сердцем верю я

Нашей артиллерии.

В ней защита прочная

В стрельбах по врагу.

Но тебе я, грешная,

Девочка не здешняя,

Абсолютно точно я

Поверить не могу.

Ты мне не изменила?

Послушай, как смешно!

Ты где всю ночь кутила?

Сто раз такое было.

А впрочем, всё равно.

Но я прощать умею,

Твою тоску пойму.

К тебе, к своей жене, я

Очередь займу.

Мысли мои строгие,

Верю астрологии,

В знаки зодиачные.

Сам я Козерог.

Но тебе, нахальная,

Дрянь сакраментальная,

Баба, ты бродячая,

Поверит я не смог.

Ты мне не изменила?

Послушай, как смешно!