Не стрелять

У этой девчонки, Алены, родители сказали:

– Да мы не знаем когда она вернется!
– И с таким недоумением, словно Люба спрашивала о чем то неприличном.

Потом пошли к тому которого называли Солдат-Юдин который продал револьвер. И который ушел в школьный поход... Поход тоже был какой-то странный - с одними удочками.

– Да тут уже приходила, спрашивала, Леоновых - дочка...
– Отец разговаривал, а другим глазом все время глядел на "Динамо" - "Днепр"

Мать вышла за ними на крыльцо. Спросила шепотом:

– Ничего не случилось? Правда?

– И все тайком, чтобы семейное счастье не развалить нечаянным скандалом. Но муж ее всем интеллектом был погружен в телевизор.

Двое мальчишек - Демин и Соловьев - ждали ее у калитки.

– Алена была у Солдата? Так... И потом исчезла... Переглянулись.
– И Солдат исчез!

– Вы не каркайте умники!
– сказала Люба. В голосе ее была не столько сердитость сколько желание тревогу отогнать.

" Потом она произнесла им фамилию: Старостин. Мальчишки опять переглянулись... Пошли к Старостиным.

Но эта мать Любу просто обругала.

– Из милиции? Да хоть откуда! Нету его. В походе. Не знаю. На это школа есть!

– Чего дальше?
– спросила Люба у мальчишек, которые ждали ее в темноте берез у калитки.

– Чего ж все ясно теперь - сказал мальчишка, который звал себя Демин.
– Надо к Свинцову двигать, согласен?

И тот, которого звали Славка, кивнул.

– А кто такой Свинцов?
– спросила Люба, хотя и помнила конечно фамилию в истории о самопальщике.

– Да самый главный в этом деле, я так думаю, - сказал Демин мрачно - Согласен, Славист?

И Славка снова кивнул.

Тут Люба уж не выдержала:

– Вы, что же? Опять саботажничаете? Самый главный Свинцов, они меня таскают по каким-то второстепенным ребятам!

– Ну мы же не знали!
– сказал Славка расстроено.
– Пока всех не обошли, мы откуда же могли догадаться-то?

И тут Люба - совсем не по ситуации - неожиданно рассмеялась. Ей вспомнился деревенский участковый, который вполне уверенно говорил ей: "Ну, а если тебе не скажут, кто убил, как же ты узнаешь?"

Вот и эти двое мальчишек были обычные сундуки. Мирные жители. И никакими особыми методами дедукции не владели.

Перед свинцовским домом Славка спросил Демина:

– Пойдем?

– Да ну его в хвост! Не хочу я светиться!

– А я пойду!

– Виталик?
– спокойно переспросила свинцовская мать. Он сказал, что будет ночевать у товарища...

– А не знаете у кого?

– Да он... Нет, не говорил.

В другой комнате у телевизора сидел мужчина. Люба узнала директора железнодорожных мастерских товарища И. В. Свинцова.

– А скажите пожалуйста, - вдруг вступил Славка.
– Тут к нему девочка такая должна была зайти сегодня. Дачница, симпатичная такая, вы ее знаете, Алена Леонова...

– Я не видела.

– А вот парнишка такой невысокий, с удочками. Вчера?..

– Я вот не приметила...
– И на Любу посмотрела с удивлением и строгостью: чего это пришедший с вами "ребенок" задает мне столько вопросов?

– Извините, - сказала Люба и приобняла Славку за плечи.

– Это мой младший братишка. Он у вашего Виталия куртку оставил, такую джинсовую. Где оставил то?
– строго спросила она у Славки.
– Где тир, что ли был?

Мать даже изменилась в лице.

– Да нет! Мы... Нашему Виталику чужого-то не надо! И отец у нас, слава богу... Пойдемте-ка!
– Она повела их на задний двор. В свете падавшем из окон, нашла ключ на гвозде вбитом в березу, открыла мастерскую включила свет.

– Удочки!
– сказал Славка.

– Ты куртку смотри!
– будто строго сказала Люба. И увидела на верстаке в ящике железную трубку с... мушкой на конце. А вот и рукоятка вместе со спусковым крючком.
– Что это?
– спросила Люба у матери.

– Железки его!
– ответила та удивленно.

Н-да! Вот и пожалеешь, что начала осмотр таким полузаконным способом.

– Нету куртки-то, Слава?

Славка поднял, что то чего Люба не заметила, протянул ей... малокалиберные патроны! Люба повернулась к матери

– Да у вас тут целый военный склад!

– Я не понимаю! Может я позову мужа?

Лучше сейчас, чем потом, подумала Люба тяжело будет, но лучше сейчас.

– Да, зовите!
– сказала она.

Иван Витальевич явился в домашних тапочках, в свободных домашних штанах, но "поверху" в парадном пиджаке. Хороший пиджак придает мужчинам определенного сорта уверенность. Строго сказал:

– Прошу прощения!

– Капитан милиции Марьина!
– ответила Люба. Протянула отцу полусобранный пистолет и патроны.

– что?
– спросил Свинцов-старший, сердито глядя на жену, потому, что надо было на кого то смотреть сердито.
– Опять старая история? Ты мне говоришь- куртка!

– "Старая история" была отобрана у него три года назад. А это новая история! Вы все же не знаете где сейчас ваш сын?

Иван Витальевич смотрел на Любу соображая, чем ему это все может грозить, насколько ему стоит бояться лично Любы и насколько законно все, что здесь Происходит.

– Так. Понимаю вас, - сказал он наконец.
– А, что если мы поговорим обо всем этом завтра?

– Есть подозрение, что у вашего сына боевой револьвер.

Иван Витальевич покраснел, словно минуту или две до этого ему не давали дышать. А мама (теперь Люба уже не могла думать про нее "мать") вдруг сразу потерялась. Мучение было на лице ее. И по мучению этому быстро текли слезы словно старались догнать одна другую:

– Виталий ничего дурного сделать не мог! Я мать понимаете. И куртку мы вернем любую!

Самому бы Градусу умереть, до этого не додуматься... А Усач привел его в микрорайон. Так называлось в Скалбе место где далеко отодвинув лес заняв, бывшие колхозные пашни, встала добрая сотня каменных домов - пяти- семидвенадцатиэтажных... Какой там микрорайон! Новый город!

А вся остальная Скалба была деревянная, личная.

И вот Усач привел Градуса, посадил под сосну, сказал:

– Смотри, сынок!