(не)свобода

– Наберите пароль, пожалуйста, у меня не получается что-то.

Будто банку шпрот попросил в гостях открыть.

– Слушайте, следователь… Как вас там…

– Фомин. Алексей Фомин.

– Вы догадываетесь, Алексей, что прежде, чем задавать вопросы, вам следовало бы…

– Постановление о проведении обыска у вас на столе в кабинете. – Фомин отвлекся от ноутбука и взглянул на нее поверх прямоугольных линз. Взгляд умный, но холодный, – как аквариум, где рыбки сдохли. – Вы пытаетесь найти то, чего нет.

– Это что же?

– Чей-то корыстный интерес, – он хмыкнул. – Что-то не то, наверное, у нас с правосудием, если судьи беспокоятся о чьих-то интересах, а не о законности действий.

В это время из детской снова что-то громыхнуло, после чего в дверях появился еще один человек в маске – с Сашиным айфоном, разумеется, тоже запароленным.

– А с ней всё в полном порядке.

– Именно поэтому вы среди ночи вломились в мой дом? – Повысила голос Марина, чувствуя, как у нее начинается нервный тик на левом веке. – Из простого желания показать, кто здесь закон? И, конечно, к моему судейскому статусу это не имеет ни малейшего отношения…

Она даже не успела раздеться и всё еще стояла в легкой спортивной куртке, изрядно пропитавшейся потом. Но сейчас это волновало ее меньше всего.

– Марина Дмитриевна, если хотите торговаться, у меня есть в Измайлово знакомый, который держит развал, зовут Ибрагим Иваныч. – Фомин попробовал еще одну комбинацию и провалился, после чего снова показал ноутбук Егору. – А Следственный комитет не имеет к такому ни малейшего отношения. Введите пароль, пожалуйста.

Егор бросил на следователя неприязненный взгляд и не шелохнулся.

– Ну что, снова в отделение поедем? Можем и там поговорить, но получится дольше. А возможно, и больнее.

– Что, угрожаете? – прошипела Марина.

– Ноги затекут, – пожал плечами Фомин. – И ягодицы. Не очень-то приятно. А вы о чем подумали? – Он безмятежно улыбнулся.

Марина надулась. В это время из кабинета вылетел оперативник, протянул Фомину маленькую флешку и что-то шепнул. Тот кивнул и отпустил его.

– Вы вообще знаете, сколько времени сейчас?

– Знаю, э-э-э… – Фомин посмотрел на часы – дешевые «Swatch», будто специально подобранные. – Двадцать три двадцать три. Ну надо же. Прасковьюшка-а! – крикнул Фомин, на что из детской откликнулся женский голос:

– Чё?

– Загадай желание! Загадала?

– Нахера?

Фомин махнул рукой.

– Вы сюда всё отделение спустили? Только для того, чтобы обыскать небольшую квартиру?

– Ничё се небольшая, я вот в однушке в Тушино живу, – буркнул из-под маски один из оперативников. – Двадцать квадратов.

– Никогда не знаешь, что отыщется, – отозвался Фомин. – Егор Андреевич, пароль будет? Мы-то никуда не торопимся, а вот ребенок спать хочет, наверное. Да и прохладно ему на балконе стоять, простынет еще.

Егор помедлил, затем нехотя продиктовал пароль. Ему пришлось повторить, когда Фомин сбился.

– Кто же мессенджеры открытыми оставляет… – пробормотал Фомин, выискивая что-то в ноутбуке.

Марина почувствовала, что злость куда-то ушла. Ей просто стало наплевать. Она наблюдала за действиями следователей с усталым безразличием. Как зритель, которому наскучил фильм, который всё длится и никак не заканчивается. Очень хотелось спать. Очень хотелось сделать маску – кожа казалось сухой, будто ее протерли губкой и всю воду выжали в ведро, – и забыться. А вставать опять в шесть утра. Егора могут забрать, так что, скорее всего, везти Сашу в школу опять придется ей. Потом работа… Еще и наводить порядок после учиненного в квартире разгрома.

– Ничего вы там не найдете, – подал голос Егор. – Я ничего не делал. За все операции в компании отвечал Артем.

– А ты чё, просто купоны стриг, значится? – буркнул оперативник, тот, что из Тушино. Фомин остановил его:

– Нет нужды в агрессии. Вы в квартире судьи, не забывайте.

По тону было непонятно, сказал он это с сарказмом или нет, – голос Фомина был подчеркнуто лишен интонаций, – но двое оперативников дружно гоготнули.

Из детской появилась Прасковья – рыжеволосая, среднего роста, с едва прикрытыми юбкой толстыми икрами – и молча покачала головой в ответ на вопросительный взгляд Фомина. Тот захлопнул крышку ноутбука и протянул его помощнице.

– Знаете, что я вам скажу, Егор Андреевич? – Фомин подошел к формикарию, склонился над ним, уперев лоб в предплечье, и стал наблюдать за тем, как на манеже с песком копошатся муравьи. – Сейчас в суде слушается дело одной банды. Двадцать убийств суммарно. Москва, Раменское, Самара, Сочи. Монтировкой по темечку, машинки подожженные. Что угодно. Исполнение разное, но всегда филигранное. И всё совершил один и тот же человек – киллер, если по-простому. Он разговорился, сдал голубчиков и проходит сейчас у нас по особому порядку. Но поначалу отнекивался, говорил: мол, только обменивался контактами и ничего не совершал, а работал торговым представителем. Но потом мы делали обыск, – тут его лицо впервые ожило, он подмигнул Марине, – и нашли спецовку, заляпанную кровью так, словно носивший ее целый день дежурил на бойне. Жуть. И знаете, что он сказал? Мол, во дворе прибирался, заляпал грязью и постирать забыл. Забыл постирать, представляете?

Прасковья вежливо улыбнулась. Больше никто на байку не отреагировал, кроме самого Фомина, крякнувшего от удовольствия, – ему явно нравилось рассказывать мрачные истории из повседневности следака.

– Это, типа, значит, что у меня тоже где-то спрятана спецовка, заляпанная кровью, да? – поднял голову Егор.

– Видите ли, Егор Андреевич, не все преступники – убийцы; не у всех, кто нарушает закон, на руках кровь… – Фомин усмехнулся, казалось, добродушно и почти по-дружески, но взгляд его поверх очков был очень цепким и внимательным. – Есть, скажем, просто мошенники… – Он выдержал паузу и кивнул подбородком в сторону ноутбука: – Которые очень часто прикидываются добросовестными бизнесменами.

– Ну хватит уже намеков, – перебила Марина. – Вы нашли, что искали? Потому что я могу не только Алексею Константинычу позвонить.

Прерванный на полуслове, Фомин перевел на нее взгляд.

– Чтобы сказать – что? Что вашего мужа подозревают в мошенничестве в особо крупном, и вам нужна крыша, потому что вы не уверены, виновен он или нет?

Судя по всему, смущение отразилось у Марины на лице, потому что Фомин выпрямился, поправил очки и сказал:

– Возьмите себя в руки, Марина Дмитриевна. Вроде судья, а ведете себя, как… – Он кивнул подчиненным на Егора. – Пакуйте товарища, поедет с нами.

– Но как же…

– Марина Дмитриевна, оспорить решение суда сможете в общем порядке, – практически пропел Фомин, пока двое рослых оперативников надели на Егора наручники и повели к двери. – Все-таки судейский иммунитет на супругов и близких родственников не распространяется.

Пока Егора уводили, Фомин разложил на столе бланк с протоколом обыска, ручку, карандаш, несколько пакетов и стал записывать, что они изымают; вероятно, вещей этих они уже больше не увидят, подумала Марина. Ноутбук запаковали первым: закон позволяет скачивать нужные файлы с компьютера прямо на месте, но следователи предпочитают не заморачиваться. Туда же, в пакет, отправилась и флешка, которую нашли в кабинете, – и Марина молилась, чтобы это оказалась не та флешка, о которой она думает (ту самую флешку она, кажется, эпично забросила в кузов уезжающего мусоровоза, но, как и любые мелкие вещи, флешки, раз уничтоженные, имеют обыкновение возвращаться невредимыми в самый неподходящий момент).