Не та девушка

— Действительно. Куда им, вооруженным магией, тягаться с вашими травами! — бубнит Хродгейр, усмехнувшись. Ирония едва заметна, и все же очевидна. От этого закипаю еще сильнее.

— Ты меня допрашиваешь, как подозреваемую в суде. В чем ты меня подозреваешь? Что я подмазалась к Айрин в подружки, чтобы она научила меня магии? Или в чем-то еще более «преступном»? — огорченно развожу руками.

— Тебя конкретно я ни в чем не подозреваю. Вот вокруг тебя много неясного.

— Так давай разбираться вместе! Что не так в моей истории? — на этих словах невольно зеркалю его позу, скрестив руки на груди. Однако вместо ответов он продолжает допрос.

— Опиши мне реакцию Айрин, когда ты ее парализовала в первый раз.

— Ну… Какая реакция может быть у парализованной человеком эльфийки? Кричать не могла, шевелиться тоже… Только побледнела, в ужасе вращала глазами и выразительно моргала… Еще мычать пыталась. Потом под конец успокоилась. Сказала, что у меня талант к магии. Что нашла родственную душу. Предложила обучать некоторым заклинаниям, чтобы веселее время бежало.

— Так ей было скучно в вашей школе до встречи с тобой?

— Да, — вспоминаю насупленное личико эльфийки, ее отсутствующий взгляд на первых уроках. Вид королевы, отправленной в изгнание. — Она как будто провинность там отбывала.

— Айрин говорила, по чьей инициативе приехала в эту школу?

— Старейший в ее общине настоял. Сказал, что видел человеческую школу знахарей в судьбе девушки. Ни один эльф не имеет права спорить с судьбой — так что ей пришлось подчиниться.

— Как звали того старейшину?

— Кажется, Финдис… Или Фундис… Или Фогдис… Точно помню, что имя начиналось на «ф» и кончалось на «дис».

— Невероятно ценная информация, учитывая, что половина эльфов имеют в имени «ф» и «дис»… Его фамилию ты, конечно, не запомнила.

— Да, не запомнила, — устало подтверждаю я.

Мы стоим в самом центре поляны. В замок идти не хочется, пока разговор ведется на деликатные магические темы. Не дай Великий, кто-то из слуг прознает, что Айрин научила меня некоторым заклятиям! Тогда мои нынешние проблемы покажутся невинной шуткой.

В нашем разговоре провисает пауза. Сначала полукровка думает о своем, уставившись прямо перед собой. Потом пристально разглядывает меня, словно пытается выжать максимум недополученной информации из моей мимики и жестов.

Хотя его лица в густом полумраке почти уже не видно, я ощущаю на себе его взгляды. Меня завораживает золотистое мерцание его глаз. Даже в темноте они светятся, как две звезды. Гипнотизирующие. Затягивающие. Чарующие.

Хочется подойти к ним ближе, окунуться в них с головой, погрузиться вглубь золотых огоньков и тонуть, тонуть, как будто окружающего мира никогда не существовало…

Помотав головой, с усилием стряхиваю наваждение.

— Прекрати! — приказываю ему, потирая лоб.

— Что прекратить?

— Свои нечестные приемы! У меня от твоего внушения уже голова кружится.

— Но… Я ничего не…

— Ханна! Ханна! Ну где ты, девочка? — вдруг раздаются крики Ингвер. — Рагу совсем остынет. Бегом на кухню! И ты, парень, заходи подкрепиться! Силы тебе ой как понадобятся!

Глава 24

Скрип пепла на зубах. Или это землей набит рот?

Глаза склеены чем-то липким. Едва размежив веки, теряюсь в кровавой дымке.

Совсем недавно здесь кипел бой… Нет, не так. Бойня.

Окружающее пространство утопает в стонах. Заткнул бы пальцами уши, если бы мог. Тяжесть запечатала тело каменной мощью и теперь ухмыляется циничным всевластием.

Жажда жизни так велика… все еще. Бывает ли она у мертвых?

Внезапно боль накрывает всего меня и сразу, как бросок в озеро с разбега. Укусы, удары, порезы, ожоги… Думал, со всеми оттенками боли я знаком вплотную, но так подло, исподтишка и с размахом скрутить тело в тугой, беспомощный узел — такого раньше не случалось.

Слышу собственные стоны. Вместе с ними получаю долгожданный ответ. Я жив.

Жив, жив, жив. Смакую эту мысль. Катаю ее на языке, как освежающий мятный шарик.

Пока жив, все поправимо.

С усилием открываю глаза. Щиплет. Терплю в попытке разглядеть хоть что-то. Вдали шевелятся покореженные фигуры, ползком передвигается куда-то почти вслепую. Куда — не известно, лишь бы подальше с поля брани, на котором вовсю хозяйничают падальщики.

Превозмогая боль, выбираюсь из-под тяжелых тел.

На удивление, мне удается подняться на ноги.

Холодно. Я насквозь пропитан кровью. И чужой, и своей, похоже. Перед собой поднимаю руки в багряных разводах. В правой до сих пор зажат меч из закаленной эльфийской стали. На миг меня пронзает гордость за себя и братьев. Ни один воин света, обнажив меч, не выпустит его из рук. Даже потеряв сознание или жизнь.

Пелена с глаз исчезает совсем, и я еще раз осматриваюсь. Меня, нередко видавшего смерть, кровавое месиво пронимает до самых печенок. Что случилось? Никак не вспомнить. Дыра в голове, куда укатилось прошлое, злит неимоверно!

Мне остается только настоящее. Горькое, как лепесток остролиста.

Взгляд цепляется за яркий кусок ткани. Лиловый шелк. Символ мудрости и жизненной силы, неуместный в этом гиблом месте. Из материи торчит худое, белое запястье с тонкими пальцами. Пошатываясь подхожу поближе. Лица безумицы, рискнувшей сунуться в самую гущу битвы, не видать. Оно скрыто навалившимся сверху телом.

Откатываю поверженного эльфа с девушки и на выдохе забываю вдохнуть.

Падаю в бездонную пропасть под оглушающий стук молота в висках.

Это Ханна. Моя фэйри.

В неподвижно распахнутых зеленых глазах застыла бесконечность. От левого уголка полуоткрытого рта тянется тонкая полоска крови к подбородку.

Заполнив легкие обжигающим воздухом, до хрипоты выкрикиваю проклятья тому, кто ее отобрал.

Очнувшись от собственных воплей, вскакиваю на ноги. Мышцы ноют от напряжения, пальцы сжаты в кулаки до побелевших костяшек. В первые секунды не в состоянии разобрать, где я.

Тишина и темень. Пучки трав подвешены к чердачной крыше. Легкий скрип и шелест босых ног по полу за закрытой дверью.