Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
— Слушаюсь.
— Атени, а если б я была пограничником. Вы бы ответили так же?
— Вы не пограничник, госпожа майор, — качаю головой. — При всём к вам уважении. Вы не хуже. Просто другая. Не сочтите за дерзость, в Ужуме есть поговорка: барыс не хуже тигра. Тигр не хуже барыса. Просто они живут в разных местах.
— Кто такой барыс?
— Тут говорят, барс. Кошка такая большая. Фунтов на сто пятьдесят — двести. Живёт в горах.
— Принимается, — скрипит зубами Лю. — Давно не чувствовала себя такой дурой.
— И снова, не сочтите за дерзость, — улыбаюсь насколько могу
— Согласна. Вот мои планы: сегодня…
— Разрешите перебить, госпожа майор. Давайте иначе.
— Как? — от удивления брови Лю поднимаются домиком.
— Сейчас берём листы бумаги. Две штуки. Каждый из нас поминутно пишет план обязательных действий на ближайшие трое суток. Потом кладём два наших листа рядом. И анализируем: где — стыкуемся, где — надо подстроится, где — конфликтуем. То есть, где наши планы конфликтуют…
Лю странно смотрит на меня опять:
— Это вас в ваших войсках научили?
— Штабная культура — несомненный плюс любого военнослужащего, — отвечаю стандартно.
— Да я согласна… Просто ваш метод несколько необычен. Не сталкивалась раньше. Хотя, с точки зрения мыслительных процессов, первое напрашивающееся решение. — задумчиво говорит Лю. — И кстати. Атени. То, что вы чувствуете эмоции — ненормально.
— Что не так? — стараюсь, чтоб мой голос звучал как можно ровнее.
— Всё, — почему-то смеётся Лю. — И вид навыка. И мощность. Для начала, эмпатия — самый яркий маркер магии жизни. Ну, целительской магии.
От удивления чуть не спотыкаюсь.
— Вот-вот. А во-вторых, вы должны были начать чувствовать это не ранее второго курса. На моей кафедре. А не на некротеке, куда вас занесла нелёгкая. Чтоб было понятнее: считайте, что на снарядном ящике вы увидели зелёные завязи плодов яблок. Выросшие за сутки прямо из деревяшек ящика..
— Моему удивлению нет предела, — стараюсь произнести как можно спокойнее.
— Есть от чего, Атени. Моему тоже.
— И что с этим делать?
— Пока — ничего. Живите, как жили. В свете вашей добровольной специализации, — майор сверлит меня взглядом, — хуже вам точно не будет.
— Слушаюсь.
Через полчаса, в аудитории, методом сравнения наших заполненных листов выясняем, что наши задачи и маршруты абсолютно не совпадают. После ещё десяти минут бесплодных попыток состыковать разнонаправленные векторы, решаюсь предложить:
— Госпожа майор, есть идея. Но «скользкая».
— Внимательно вас слушаю, — Лю ещё пытается совместить несовместимое, удерживая в руках два листа и переводя взгляд с одного на другой.
— А если вам на эти пару дней переехать вместе с детьми в медблок? Я сам там живу: места более чем достаточно. Три этажа. Все удобства. И самое главное — всё в расположении. Как минимум, отсекаются любые неслужебные контакты. Плюс — можно рассчитывать на негласное усиление со стороны ассоциации нижних чинов:
все очень благодарны вам за детей наика. У нижних чинов такие новости моментально разносятся.Лю на секунду «зависает».
— Не знаю уровня комфортности Вашего дома, но медблок — это трёхэтажное здание. — продолжаю я. — Если даже меня заселили — у вас тем более должна быть возможность. Господин декан точно подпишет всё, что надо. А если мы будем базироваться в одном здании, исчезают абсолютно все проблемы с перемещениями.
— А мои дети? — задумчиво спрашивает Лю.
— Три этажа в здании, — напоминаю. — Или вы о присмотре за ними?
— О присмотре, — кивает Лю.
— Мне кажется, это можно будет неформально уладить с семьями нижних чинов. Их жёны с удовольствием присмотрят: за детьми ухаживать они вообще привычные. Плюс, лично я могу рассчитывать на положительное неформальное к своей просьбе отношение.
— Принимается, — кивает Лю после трёх секунд раздумья.
Декан, как и ожидалось, подписывает, не глядя, четыре бумажки, с которыми я в очередной раз бегу к уорренту:
— Батя, извини, достал тебя, наверное… Вот, — подаю ему бумажки на заселение Лю из деканата.
— Нешто сподобились додуматься, — бормочет уоррент. — Сейчас ключи от офицерского люкса возьму. Идите в корпус.
Офицерский люкс оказывается трёхкомнатным номером на верхнем этаже, похожим на номер отеля, и с двумя санузлами.
— Госпожа майор, какие вещи вам понадобятся из дома? — спрашивает уоррент, быстро накидывая что-то стенографической скорописью на чистом листе боевого планшета.
— Долго перечислять, — вопросительно смотрит Лю на уоррента.
— Виноват. Есть кто-то, кто у вас дома может всё собрать и передать моим людям? Давайте относиться к распоряжению декана профессионально, — уоррент взмахивает в руках документом. — Тут чётко сказано: «… условия, идентичные эвакуации». Я намерен исполнить дословно. — сейчас уоррент ничем не напоминает добряка-хозяйственника.
— В принципе, дети сейчас дома, — размышляет Лю. — С ними — няня. Если ей передать от меня записку, она их соберёт и сама сопроводит сюда.
— Сколько времени ей понадобится на сборы?
— Пятнадцать минут, если на трое суток, — уверенно отвечает Лю.
— Пишите записку, госпожа майор, — кивает уоррент и, повернувшись, кричит в коридор, — Биста, ко мне!
Уже через час в медблок экипаж привозит двух детей азиатской внешности, удивительно похожих на Лю, высокую перепуганную женщину и два саквояжа с вещами.
Пока подчинённые уоррента из хозяйственной службы несут наверх вещи, Лю командует детям следовать за вещами и располагаться в номере.
Потом отпускает няню, выдав ей какие-то монеты из кошелька.
Замечаю, что в кошельке Лю денег меньше, чем в моём. Надо будет это обдумать.
Потом Лю подходит ко мне:
— Атени, спасибо.
— Всегда в вашем распоряжении, — щёлкаю каблуками.
— Меня б сюда не заселили без вашей протекции, — улыбается Лю. И в ответ на мою вопросительно поднятую бровь, продолжает, — Хозяйственная служба имеет право вето. Я бы постеснялась даже обращаться, если б не вы.