Не то, что кажется

На лице Юлия я вижу сомнения, он явно боится Пита, но потом занимает позицию своего друга.

– Этот безродный ублюдок вообразил, что может делать что угодно, если он любимчик Президента!

– Подвинется немного. Не ему же одному такой трофей обрабатывать.

И они противно рассмеялись, ещё больше приводя меня в состояние дикого ужаса.

Первый медленно подошёл ко мне и схватил за руку.

– Мы быстро, детка, не жадничай.

Со мной многое произошло за последние дни, но это! Отвращение захлёстывало меня, вызывая рвотный рефлекс. Эти двое схватили меня и потащили к тюремной кровати. Тот, кого звали Юлием, рванул на мне кофту. Ткань затрещала, но не порвалась, лопнув немного лишь у горловины. Это разозлило насильников, и они решили не особо заморачиваться с верхней частью моей одежды.

Первый завалил меня на кровать придавив своим потным телом. И когда его мерзкий слюнявый рот прижался к моей шее, у меня, наконец, прорвался голос.

– Пит! – закричала я что есть силы.

Почему он? Почему я звала на помощь своего главного мучителя? Неужели какая-то часть меня всё ещё доверяла ему? Пит не придёт. Он попросту не слышит. Да и если бы слышал, зачем ему спасать меня? Может, всё это вообще по его приказу.

Вдруг за шумом борьбы слышу резкий звук распахнувшейся двери и угрожающей рык Пита:

– А ну слезь с неё, тварь!

Пит буквально срывает с меня капитолийца, отшвыривая его к стене. Я вскидываюсь и забиваюсь в угол кровати, обхватив колени руками, пытаюсь стянуть края надорванной кофты. Меня трясёт так, что аж зубы стучат.

Эти двое не смеют оказывать сопротивление «любимчику Президента». Пит хватает второго за грудки и с силой бьёт кулаком в лицо, от чего последний буквально умывается кровью. Ещё бы, он обладает поистине недюжинной силой, приобретённой во время работы в пекарне, да и тренировки не прошли даром.

Пит бьёт ещё несколько раз, не особо задумываясь, как и куда, а потом вышвыривает этих двоих за дверь. Он поворачивается ко мне, я словно сжимаюсь под его взглядом, вспоминая, кто он теперь для меня и кто я для него.

– Цела? – грубо спрашивает Пит, окидывая меня пристальным взглядом с головы до ног, и я замечаю, что моя кофта порвалась совсем не чуть-чуть.

– Цела, - отвечаю, упёршись взглядом в стену.

– Вот, возьми, надень пока, – Пит швыряет мне свою куртку прямо в лицо. – А то светишь тут своими прелестями.

Я пропускаю его замечание мимо ушей и надеваю куртку. Теперь мне не так холодно. И этот запах… Его запах. Но теперь это запах страха.

– Спасибо, – едва шевелю пересохшими губами.

– За что?

– За то, что помог. Что прогнал их.

– Не надейся, – холодная усмешка. – Просто после них мне противно. Пусть подождут.

Челюсть сводит, и я не могу ничего сказать в ответ. Снова этот страх. Перед Питом, перед теми двумя. Пит не собирался меня спасать от них, просто ему противно быть не первым.

И тут на меня накатывает злость. И откуда берётся смелость?

– Какие мы брезгливые. Это тебя в Капитолии таким эстетом сделали?

Пару секунд Пит изумлённо смотрит на меня, дивясь моей наглости. Он подлетает ко мне, и через мгновение я уже прижата к стене.

– Ты что о себе возомнила? Ты и твой любовник? Он тоже остёр на язык, – шипит Пит мне на ухо.

– Гейл мне не любовник, и никогда не был, – с обидой говорю я.

– Может, тогда этот рыжий? А как тебе он?

Глаза Пита сверкают нездоровым блеском. Я испытываю странное чувство от его столь непосредственной близости. Это и дикий, животный страх, и какое-то смутное, странное чувство из прошлого.

– Пит, у меня никого не было. Я клянусь тебе, – со слезами отвечаю.

Его обвинения беспочвенны, и меня душит обида, что он винит меня в том, чего я отродясь не делала.

– Лжёшь, чёртова шлюха, – снова рычит Пит, сильнее придавливая меня локтем за горло. – Может, хочешь, чтобы я проверил?

Нет! Нет! Только не это. Нельзя ему этого позволить. Нельзя допустить, иначе светлый образ Пита Мелларка сотрется из моей памяти полностью и навсегда.

– Пит, – шепчу со слезами, - не делай этого.

Но ему плевать на мои просьбы. Рука Пита уже скользит по моему бедру вверх.

Его колено раздвигает мои ноги, в то время как свободная рука расстёгивает ремень моих штанов. Я зажмуриваюсь, замираю. Сопротивляться бесполезно. Если Пит решит что-то сделать, он сделает это. И как бы он ни решил проверить, лгу ли я, это всё равно будет крайним унижением.

Но задуманное ему не даёт сделать писк телебраслета, оповещающий, что его вызывает Президент. Чертыхнувшись, Пит отпускает меня и уходит.

***

Я стою на краю кровати, смотрю на голые пальцы ног. Вения бы убила меня за такой педикюр. Но прости меня, подруга, я в тюрьме, и для педикюра нет ни времени, ни возможности, ни желания.

Ещё шаг и всё закончится. Как я раньше не догадалась так поступить? Мне помог Сноу. Сегодня он решил помучить меня лично, но, на самом деле, только оказал помощь.

Утром меня привели в ту самую белую комнату, но, к моему удивлению, меня там ждал не Пит, а Президент собственной персоной. Я увидела большой экран напротив моего кресла с браслетами и кресло для Сноу, более удобное, конечно.

– Мисс Эвердин, хочу предложить вам посмотреть занимательное видео.

Меня усадили в кресло, а потом включили экран. Это была запись издевательств над Питом. Его превращение из мятежного Победителя в послушную собачку Сноу.

Мои руки были пристёгнуты, так что я даже не могла закрыть уши, когда слышала его душераздирающее «Китнисс!» во время пыток. Это было хуже, чем ток, чем плеть по спине, хуже соек-говорунов. Сноу знает моё больное место, и со всей силы бьёт в него.

– И как вам, мисс Эвердин, эволюция вашего возлюбленного? Это всё ваша заслуга. Таким мы его сделали специально для вас.

А потом я сорвалась, и меня утащили миротворцы, пытаясь закрыть рот, извергающий проклятия на этого мерзкого старика.

– Будь ты проклят, Сноу! – кричала я до хрипоты, когда меня тащили по коридорам, но в ответ в моих ушах звенел лишь его смех.

На видео я видела, как Пита для избиений подвешивали на цепях в камере. Немного придя в себя, я вспомнила об этом и сразу нашла взглядом крюк в потолке, к которому крепились цепи. Вот и выход. Осталось только разорвать на полосы простынь и сплести петлю.