Не только демоны умеют любить

Ведьма в ней спала слишком крепко. И только когда несколько месяцев назад Ксандр невольно пробудил ее, Даша поняла, по кому всю жизнь тосковал ее Воин. По вот этой половине души. По настоящей созидательнице. Уж ей-то найдется местечко в любых временах. И когда Ведьма захватила власть в жизни Даши, Воин успокоился. В ее могущественной силе было что-то такое, истинное, нутряное, уютное, в котором можно было жить и сражаться и жизнь и была сражением, но не бессмысленным и пустым, а созидающим и охраняющим.

Воин впервые почувствовал себя на месте. А Даша себя — гармоничной и цельной. Такой, какой не была никогда в жизни.

Тем более, что так вышло, что Ведьма внутри нее была сильной. Сильнее любой другой в этом городе. Увы — потенциально. Потому что сейчас Даша не знала, что ей делать. Андрей Вадимович уже сумел захватить над ней власть. Никакое ведьмовство не помогло. И Воин не спас. И сейчас, когда его мощь все росла, Даша чувствовала, что даже после смерти, когда с нее сняли все обязательства и заклинания, она не может ему противиться. И выходит, что Ведьма, истинная ее душа, превращает ее в рабыню чужой воли. В то, чего Даша никогда не выносила. До такой степени, что даже на работу с девяти до шести была не в силах устроиться как нормальные люди. Она-то думала, что Ведьма даст ей эту свободу. А она отняла.

И все, что Даша сейчас могла сделать…

Воин поднял свой меч и глаза его сверкнули.

…отказаться от Ведьмы. Убить ее в себе. Остаться Воином. Остаться алкоголичкой, сражающейся со своими призраками. Потому что лучше умереть свободной, чем рабыней безумца.

Андрей Вадимович ждал ее. Он не мог не почувствовать, что власть его, подкрепленная контрактом, оставила Дашу. Но теперь он управлял всеми ведьмами, мощь росла и больше не требовала подписанных бумажек. А это значит, что сейчас он может заставить Дашу сварить такое зелье, которое поможет ему уничтожить демона, даже если тот сорвет печати, под которыми томился сотню лет.

Он поднял вверх левую руку и его жест повторили все ведьмы, стоящие в траве вокруг больницы. Они больше не смотрели туда, где скрывался демон. Сейчас их взгляды впивались в Дашу. Если она покорится — быть в Москве времени ведьм.

В этот момент Воин внутри Даши вонзил свой меч в Ведьму.

60

Дикий многоголосый вой прорвался даже сюда, на нижний уровень храма. Он заставил Яру очнуться — она не знала, сколько бесконечных минут смотрела в серебристый прибой глаз Ксандра.

Она только надеялась, что не меньше десяти. Но заклинание защиты кончилось, и пыль вновь сыпалась с потолка, а снаружи что-то происходило. Что-то страшное и странное. Но и здесь происходило тоже!

Пламя свечей, расставленных вокруг пентаграммы, вдруг оторвалось от своих фитилей и начало сливаться в единое целое, кружащееся вокруг Яры и Ксандра растрепанным полотнищем. Оно разбрасывало искры, жалящие голую кожу и превращалось в огненную воронку, взмывающую к потолку.

Ксандр выпрямился, поднимая вслед за собой и Яру. Его волосы взметнулись вертикально вверх, встав гигантской короной над головой, кожа засветилась белым светом, режущим глаза.

Он выпустил Яру, отсылая от себя — и вовремя. Все это пламя, уже белое, уже ревущее, уже разросшееся до мощного урагана, который только и желал, что вырваться отсюда и захватить небеса, обняло его, распласталось по телу, заковывая в огненную броню.

Глаза распахнулись и огонь влился в них, превращая расплавленное серебро в золото. Пальцы налились силой, плечи раздвинулись, волосы запылали, обгорая, но не сгорая.

Яра почувствовала, как по тонкому каналу, их почти невидимой и неощутимой связи с Ксандром, нежной и теплой, вдруг рванул поток невероятной мощи, заполнил ее тело огнем и ей подарил осколок его силы,

Ксандр протянул ей руку и она, не подумав, ухватилась за нее. В одно мгновение одежда на ней вспыхнула и рассыпалась пеплом, не успев обжечь кожу. И ее тоже окутало пламя, пляшущее на бедрах, на груди, на плечах.

— Что это?! — гул становился все сильнее, храм снова завибрировал, и Яра не могла понять, это снова нападение ведьм или это последствия ритуала?

— Печати рушатся, душа моя! — улыбнулся ей Ксандр незнакомой и одновременно родной улыбкой. — Я свободен! Он притянул Яру к себе, и она почему-то так же счастливо улыбнулась, обняла его изо всех сил, уткнулась лбом в плечо. Горячий огонь окутывал и защищал, придавал сил.

Яра подняла голову и увидела, как сверху падают осколки кирпичей, куски штукатурки, но пляшущее вокруг них пламя распыляет их, не давая причинить вред.

— Все, душа моя, пора закончить эту битву, — мягко сказал ей Ксандр, отодвигая за спину. Он поднял руки к рушащемуся потолку и с силой развел их. Высокий свод взорвался осколками камней, разлетелся в стороны, открывая мерцающее небо над головой.

Яра испуганно вскрикнула, когда на нее повалилась целая гора красных кирпичей, но окутывающий ее огонь уплотнился, превращаясь в пламенную броню и камни превратились в безвредную пыль, осыпавшую ее волосы. Ксандр стоял на краю разрушенного проема и смотрел вниз. Если бы взгляды могли убивать, то он давно бы истек кровью, пронзенный сотней темных копий, но ведьмы ничего не могли сделать. Попросту не умели — сотня лет прерванных традиций, никто не учил их ведьмовству, не передавал секретные рецепты, не пробуждал дар. Матери и бабки их сами умерли, томясь невнятным и спящим даром и сами не зная, чем они томятся.

Знал только один человек. Вопреки природе — не ведьма, не женщина. Противоестественное создание — ведьмак, повелевающий украденной, чужой силой. Против воли ее носительниц, обманом властвующий, угрозами, посулами, деловыми контрактами с вплетенными в них темными словами, о которых нынешние ведьмы не знали. Но знали ведьмы прошлого и та, что предала свой род ради внука. И обрекла их на гораздо худшую судьбу, чем грозившее тогда вырождение. На рабство.

61

Даша скорчилась под ногами Андрея Вадимовича. Он не смотрел на нее. Боль умирающей ведьмы он чувствовал, но, к счастью, довольно отстраненно. Всего одна из сотен — будь она до сих пор связана как раньше, это ощущалось бы хуже. Но тогда она бы этого не сделала. Не убила бы часть себя. Он не особо интересовался ее судьбой, а уж когда из взорвавшегося купола стали лететь осколки камней, и вовсе отошел подальше, призывая тех ведьм, что умели строить магические щиты. Лавина камней летела, пока лишь чудом не задевая маленькую женщину с войной внутри.