Не только про любовь

– Ты будешь Дон-Кихотом, сражающимся с ветряными мельницами, – усмехнулся отец.

– Ты только начинаешь жить. И кроме школы и стадиона ничего не знаешь. И ничего в жизни не понимаешь. Но время меняет все. Особенно мысли. А я уже многое повидал. И многое понимаю. Да вот жаль, с опозданием. Но я знаю – ты в юридический не поступишь. Не те сейчас времена.

– Вы бы заканчивали свои споры о том, как наводить порядок в стране. Лучше начните с малого – наведите порядок в квартире, – предложила мать.

Она уже давно занялась раскладыванием вещей по своим местам.

– А как рулить в стране, разберутся без вас. И даже не спросят.

Сергей с отцом принялись за уборку. Вернули шкаф и диван на прежние места, привинтили ножки к кровати. Сергей стал расставлять в книжный шкаф книги, разбросанные на полу. При этом он пытался отстаивать свою точку зрения.

– Вот это и плохо, – не соглашался он с матерью. – В нормальной стране власти обязаны спрашивать народ.

– Так это – в нормальной стране. Ты видел, чтоб у нас власть спрашивала народ? – горькая усмешка скользнула по лицу отца.

– А ты что, народ? – иронично спросила мать у Сергея. – Евреи всегда были гражданами второго сорта. Мы чужие в этой стране. Для того, чтобы тебя принимали за равного, нужно быть хотя бы на голову выше остальных. А ты, пока что, и голосовать не имеешь права.

– Мне уже совсем скоро будет восемнадцать. И на следующих выборах буду голосовать. И я тоже часть народа.

– И за кого ты, «часть народа», будешь голосовать? За единственного кандидата? – допытывалась мать.

– Это у них называется «выборы». Вот я, допустим, когда иду в гости, выбираю, какое платье мне надеть – зеленое или голубое. Если бы у меня было только одно платье, то и выбирать было бы нечего. Надела то, что есть и пошла. А на ваших выборах там, наверху, договариваются друг с другом в узком кругу и назначают сверху своего человека. Народ вообще не спрашивают. Ну и между кем и кем я должна выбирать, если кандидат всего один? Кому отдавать свой голос? А если у народа нет голоса – это заметно даже при пении гимна.

– Ну вот, сама видишь, сколько перемен должно произойти, чтоб жизнь стала нормальной, – не сдавался Сергей.

Закончив наводить порядок с книгами, он открыл свою спортивную сумку. И вдруг рассмеялся.

– Что случилось? – спросила мать.

– Я только сейчас вспомнил про сумку. И эти рыцари плаща и кинжала тоже про нее забыли и не проверили, что внутри. Вот тебе и профессионалы. А если бы она была набита деньгами и бриллиантами.

– Дай Бог! – произнесла мать на идиш и рассмеялась.

– Кстати, можете взглянуть, – Сергей вынул из сумки золотую медаль чемпиона и диплом.

– Поздравляю! – мать взяла медаль в руки. – Хорошо, что ее делают не из золота. А то бы тоже забрали.

– Это вряд ли, – ответил Сергей. – Вот документ на нее. – Он протянул ей диплом за первое место.

– На мои часики тоже был документ, – не выдержала мать. – Но это не помешало, как они выражаются, «изъять» их. Теперь все ценное, что у нас осталось – это память.

– Слушай, твою медаль надо обмыть, чтоб не заржавела, – шутливо предложил отец.

– Ты же знаешь – у меня режим. Но вам я кое-что привез из Крыма, – Сергей вытащил из сумки бутылку вина, завернутую в газету.

Отец развернул сверток.

– О, «Красный камень». Отличное вино. Как ты его достал?

– Достал? Купил в Ялте, в магазине.

– И что, так свободно продается? – удивился отец.

– Не совсем свободно, – рассмеялся Сергей. – Валера понравился продавщице. И она ему вынесла из подсобки. Вот. Даже в газету завернула, чтоб никто не видел.

– Валера милый мальчик. Он всем нравится, – отозвалась мать из другой комнаты. – Он тоже с вами ездил?

– Конечно, мы же в одной команде.

Сергей взял газету, в которую была завернута бутылка вина, и хотел выбросить ее в мусор. Но одна из заметок в ней привлекла его внимание. Он остановился.

– Папа, помнишь, как-то ты рассказывал, что на фронте служил с одним чемпионом Союза по борьбе. И тот на спор, один, вытаскивал пушку сорокопятку из грязи.

– Да был у нас такой. А в чем дело?

– А фамилию его помнишь?

– Конечно помню. Соколов.

Сергей протянул отцу газету.

– Вот, почитай. Наверное, это про него.

Отец взял газету и начал читать.

– Да, точно! – обрадовался он. – Это про него. Оказывается, он и после войны продолжал заниматься спортом. И снова был чемпионом Союза. А теперь он живет в соседней области и заведует спортивной кафедрой в юридическом институте.

– Где? – встрепенулся Сергей.

– В соседней области, – повторил отец.

– Где кафедрой заведует? – нетерпеливо переспросил Сергей.

– А, ты про свое, – разочаровано сказал отец. – В юридическом институте. Вряд ли тебе это поможет.

– Но все-таки попробовать можно. Как говорил товарищ Берия «попытка не пытка», – Сергей попробовал произнести это фразу с грузинским акцентом. Но тут же про себя отметил, что у Валеры это получилось бы лучше.

– Да я и не знаю, как с ним связаться. Нет ни адреса, ни телефона, – вяло отнекивался отец.

– Адрес института и рабочий телефон кафедры я тебе найду. Это все должно быть в справочнике для поступающих в вузы, – не унимался Сергей. – Ты ему хотя бы позвони. Узнай, какие нужны документы. Какие условия приема. Может, там какие-то особые требования.

– Ладно, найди телефон. Попробую позвонить, – нехотя согласился отец.

Они закончили наводить порядок в квартире только под вечер. Бессонная ночь и стресс от пережитого сморили Сергея. Он прилег на диван и моментально уснул.

VIII

Утром мать разбудила его.

– Пора вставать. Каникулы закончились. Так что собирайся в школу.

– Ух, ничего себе! Сколько же я спал? – удивился Сергей.

– Часов десять. Можно подумать, что ты сдавал экзамен на пожарника.

– А где папа?

– Уже ушел на работу. Ему ведь добираться далеко. Ты что, забыл?

– Нет. Просто не разобрался со временем.

– Если еще не понял, то начало восьмого.

– Все. Бегу умываться.

После весенних каникул, первый день занятий прошел довольно сумбурно. Во время уроков все перешептывались и перебрасывались записками, делясь впечатлениями от недельного отдыха. Даже учителя, время от времени, позволяли себе, как они это называли, «лирические отступления» от темы.