Не только про любовь

Закончилось первое действие, и Надя предложила выйти в фойе. Ей захотелось лучше рассмотреть помещение театра. Ее восхищал интерьер в стиле барокко, огромная хрустальная люстра, расписные потолки, колонны. Когда они остановились у фотографий актеров театра, Надю окликнули. Она и Сергей одновременно оглянулась. Невдалеке стояла ее тренер, Дворкина. Это была еще довольно молодая, стройная женщина, со смуглым лицом, большими, блестевшими, как две маслины, тёмными восточными глазами и тонкими ресницами над ними. Её темные, как смоль волосы, были собраны на голове, образовав небольшое возвышение, похожее на невысокую башенку.

– Надя! Что ты здесь делаешь?

– А что можно делать в театре? – рассмеялась Надя. – Смотрю спектакль.

– Но ведь ты же не знаешь украинского.

– А у меня есть личный переводчик, – похвасталась она, указывая на Сергея.

– Привет, Сережа, – поздоровалась Дворкина. – Кстати, познакомься – это мой муж, – она взяла за рукав стоящего рядом с ней невысокого, коренастого мужчину.

Сергей пожал ему ладонь. Она была широкая и вялая.

– Сергей.

– Марк, – ответил тот. – А вы что, с Надей тренируетесь вместе?

– Не совсем так. На одном стадионе. Мой тренер – Берковский.

– Я еще понимаю, когда вы, молодежь, ходите на такие спектакли, – начала Дворкина. – А вот мой муж захотел вспомнить молодость, и привел меня сюда – старую, больную женщину, – нарочито жалобным голосом сказала она.

Сергей рассмеялся.

– До старой и больной еще очень далеко. Если я не ошибаюсь, вам еще нет и тридцати.

Надя дернула его за рукав.

– С женщинами неприлично обсуждать их возраст, – тихо прошептала она ему на ухо. – А насчет «старой и больной» – так это у нее любимая поговорка.

– Ну и как вам спектакль? Нравится? – поинтересовалась Дворкина.

– Мне очень нравится, – объявила Надя. – И актеры здорово играют. И Сережа переводит великолепно. Некоторые моменты, просто стихами.

– Это перевод Маршака. Мне эти отрывки когда-то запомнились.

– Марик, возьми нам в буфете что-нибудь попить. Становиться жарко, – попросила Дворкина.

– Сергей, составишь мне компанию? – спросил Марк.

Сергей повернулся к Наде.

– Тебе принести чего-нибудь?

– Пожалуй, от стакана сока я не откажусь.

Марк с Сергеем подошли к буфету.

– Женщинам сок, ну, а мы с тобой по пивку, – предложил Марк.

– Здесь пиво не продают. К тому же у меня режим.

– А, ну да – ты же спортсмен. Совсем не связал эти две вещи, – махнул рукой Марк. – Тогда все будем пить сок.

– А как у вас с Надей? Это что, серьезно?

Сергей неодобрительно посмотрел на Марка. Ему не понравилось, что посторонний человек сразу пытается влезть в его личную жизнь.

– Вот решили в театр сходить, – уклончиво ответил он.

– Но она тебе нравится?

– Странный вопрос. Иначе я бы не стал ее приглашать.

– А ты ей?

– Понятия не имею.

– Прямо так и не имеешь. Она серьезная девочка. Просто так не пошла бы с тобой в театр. Значит у нее это серьезно.

– В театр – не замуж, – пожал плечами Сергей. – Может ей просто хочется приятно провести вечер.

– Ну а ты отнесись к ней серьезно. У Эстер это лучшая ученица. Без пяти минут мастер спорта. А у вас сейчас такой сумасшедший возраст. Закрутишь ей голову, так она забудет и про спорт, и про все на свете. Прощай спортивная карьера.

– Вы так далеко забегаете. Мы всего лишь первый раз пошли вместе в театр, а у вас уже такая буйная фантазия разыгралась, – Сергея стала раздражать его настойчивость. – Надя сама может решить, что в жизни для нее главное.

– Ты не обижайся. Почти как все, кто молод и не глуп, вы оба чересчур самонадеянны, и находитесь в таком возрасте, когда жизнь за один месяц продвигает вас дальше, чем позднее за несколько лет. А чтобы вырастить спортсмена высокого класса, уходят годы. Тренер в нее вложила душу. Если Надя сейчас бросит спорт, для Эстер это будет потрясение.

– Да не переживайте вы так. Я тоже не хочу, чтоб Надя бросила спорт.

– Вот и хорошо. Я думаю, ты осознал ситуацию. Надеюсь, оба сделаете правильный выбор.

– Давайте отнесем сок, – с плохо скрываемым раздражением в голосе, предложил Сергей. Ему не нравился этот разговор и назидательный тон Марка. Он больше не хотел продолжать эту тему и, взяв стаканы с соком, вернулся к месту, где стояли Надя и Дворкина.

– О, холодный! – Надя отпила глоток и посмотрела на Сергея. – Что это у тебя такое серьезное лицо?

– У меня? – Сергей пожал плечами. – Тебе показалось. Просто сосредоточенное. Боялся разлить сок, пока нес.

Прозвенел звонок, и зрители стали постепенно занимать свои места. Опять плавно погас свет, занавес раскрылся и зал погрузился в волшебный мир средневековой Вероны. Надя внимательно слушала слова Сергея, наклонив к нему голову и положив свою ладонь на его руку. А он нашептывал ей перевод, вдыхая пьянящий запах ее волос, и хотел, чтобы этот спектакль продолжался как можно дольше.

Но всё когда-то заканчивается. Закончилось и представление. Артисты откланялись и ушли, стихли аплодисменты, половинки занавеса сомкнулись, зрители разошлись и театр опустел.

На выходе Надя пыталась разглядеть Дворкину с Марком, но их нигде не было видно.

– Наверное, они вышли раньше, – предположил Сергей. Ему не хотелось еще раз встречаться с Марком.

От здания театра они медленно направились к центральной площади города. Надя взяла Сергея под руку. Она шла рядом своей грациозной, гибкой походкой и он ощущал тепло ее руки, видел, как по ее лицу скользили отсветы фонарей.

– Мне кажется, классика отличается от обычной литературы тем, что классика – это навсегда. Вот и Шекспир – это навсегда, – Надя посмотрела на Сергея, и его удивило, сколько грусти было в ее взгляде.

– Прошло почти четыреста лет, как он написал эту пьесу. А она до сих пор трогает душу, – продолжила она.

– Я вижу, что и твою душу тоже тронуло.

– Настоящее искусство всегда трогает. Конечно, любое искусство – это красивая ложь, но она помогает людям понять правду. Существует же выражение: «Волшебная сила искусства». Мне кажется искусство – это перевод с небесного, божественного языка на земной, человеческий.