Не тот господин

Х-кр-хсть!

Шея работорговца треснула с изумительно громким и чётким звуком. В кинобоевиках звукооператоры не делают такого звучного сопровождения в моменты, когда герой скручивает вражьи головы.

Второму в низ живота вогнала кинжал Каллиса по самую гарду. Тот раскрыл рот, но за мгновение до того, как он должен был зайтись в крике, ему глубоко в пасть с размаху загнала гоблинскую дубинку молчунья.

Шурх!

Нимфадора резко дёрнулась, выбрасывая правую руку в сторону прохода, и последний из врагов обзавёлся ножом в левом глазу.

— Ходу, ходу! — торопливо произнёс я, накладывая заклинание укрепления тела на Наниму, которая ближе всего была к двери. — Вдруг кто увидел дохляка на улице и сейчас поднимет панику.

К слову, дохляк настоящим дохляком ещё не был. Когда я выскочил последним на улицу, то он ещё дёргался на земле в агонии. Возможно, имей я заклинание посильнее и более развитую целительскую магию, то сумел бы его вылечить. Но вместо этого кинул в мужика парализацию, чтобы он своими конвульсиями не нервировал и не отвлекал. Следом применил заклинание укрепления тела, что уже откатилось, на мышке.

К этому моменту горизонт на востоке уже окрасился светлой полосой, сообщавшей о скором рассвете. Охранников не было. Возможно, это их прихватил с собой надсмотрщик, когда хотел вытащить горничных и выпороть их розгами. Ну, нам же легче.

— Сначала маги, — сказал я. — Где они могут быть?

— Вон шатёр. Они там спят, — указала на небольшую палатку из тёмно-синего шёлка Нимфадора. — Но на входе должны быть чары.

— Разберёмся.

И разобрались. Молчунья спровоцировала срабатывание заклинаний, на что из шатра выглянули оба обладателя Дара. И тут же полегли: один от крепкого сна, второй от парализации. Против моих заклинаний из лечебной магии у них не было защиты и сил. Следом наложил исцеляющие и укрепляющие чары на молчунью, которой крепко досталось от вражеской сигнализации.

Дальше была бойня во всей своей красе.

Даже будучи горничными без боевого опыта, но с серебряными рангами, недавние рабыни разметали и разорвали работорговцев, даже несмотря на их превосходство в численности.

Глава 8

— Про трофеи не было ни слова! Они принадлежат Саньку! — орала Нимфадора, грудью встав на защиту захваченного имущества. — Не пущу! Убери свои лапы, дрянь!

Добра у негодяев оказалось на удивление много. Оружие, одежда, доспехи, волшебные амулеты, утварь из серебра и бронзы. Последняя хоть и была создана из недорогого материала, зато отличалась очень тонкой работой и красовалась искусной чеканкой. Также мне достались ковры, накидки, меха, несколько картин и гобеленов, большой запас вина, пива и дорогой еды.

И семь пленников. Два мага, один работорговец и четыре охранника. У каждого сейчас на шее красовался рабский ошейник и… всё. Больше ничего на их телах не было. Один работорговец лишился двух пальцев, охранник одного, с которых не получилось снять перстни. Это я приказал горничным «во славу графини Мораз» отрубить пальцы вместе с украшениями. Мне было плевать на уродов, которые меня хотели рабом сделать и продать как какую-то вещь. Отрубил не просто так, а из осторожности, чтобы кто-то из них не вытащил нечто вроде универсальной магической отмычки, как это проделала нэко.

Глядя на то, как полетели брызги крови с кусочками плоти, у меня по спине морозом продрало. Это было просто неправильно и страшно, когда видишь, как симпатичные неглупые девушки превращались в безумных кровожадных фанатиков от одного упоминания своей госпожи.

Кроме нас у работорговцев в клетках сидели ещё шестьдесят мужчин, женщин и подростков из разных деревень, которых эти бандиты нахватали там и тут. Их я после того как снял ошейники, отпустил их по домам.

Среди трофеев нашлись несколько шкатулок и два сундучка, закрытые на замок и дополнительно защищённые магией. Ключей к ним найти не удалось. Ни в одежде пленников, ни на их телах не было ничего похожего. Оставалось выпытать у них самих. Да-да, я морально подготовился к пыткам. Сам руку на них не подниму, да и зачем, когда мне временно служат четыре машины смерти, к которым у меня есть чит-код?

— Ну что, уроды, осознали всю радость своего положения и ошибку, когда захотели сделать меня рабом? — поинтересовался я у пленников, лежащих на земле, связанных по рукам и ногам.

— А ты герой только с пленниками? — вякнул один из охранников. Самый здоровый и молодой лоб. Другие два мужика возрастом далеко за тридцатник помалкивали.

— Я всегда герой, — ответил я ему и сопроводил свои слова пинком по рёбрам, отчего тот согнулся и захрипел. — Ты совсем дебил, раз думаешь, что твоих слов хватит для того, чтобы я тут решил честно доказать, что круче тебя в равных условиях. Я насмотрелся боевиков, где такой кретин вроде тебя вызывает героя на честный поединок, когда уже связан. А тот, такой же кретин, ведётся. Да я, блядь, глядя на такие эпизоды кипятком ссал при виде дурости персонажа! Да надо быть конченым мудаком, чтобы на такое слабо повестись, — и приложил его ещё раз, на этот раз по бедру. От этого удара его скрючило как бы даже не сильнее, чем после пинка по рёбрам. — И да, я круче тебя и в равных условиях, потому хуй чего буду доказывать. Ясно, чмо? — потом посмотрел на остальных, стараясь сделать взгляд как можно тяжелее и угрюмее. — А теперь я задам всем вопрос: где ключи от закрытых шкатулок и ларцов?

В ответ молчание и взгляды в сторону.

— Хотите, чтобы я вас поджарил на том костре? — я кивнул в сторону кострища, над которым висел большой котёл с кашей из ячменя для рабов. Кстати, каши там осталось чуть-чуть, уходя, освобождённые крестьяне наелись от пуза её и сухарей из запасов работорговцев.

— Я лишь помощник господина Ямура и господина Гонха. Они погибли во время боя, — ответил работорговец. — Эти вещи принадлежат им. Возможно, ключи на их телах можно найти.

— Самый умный, да? Думаешь, я не обыскал их?

Тут ко мне подошла Каллиса и Нанима.

— Санёк, спроси у них про нашу госпожу, — сказала крольчиха.

— Потом, я сейчас занят другим, — буркнул я и вдруг столкнулся с её взглядом, от которого у меня мурашки пошли по телу. — Ладно, сейчас уточню. Эй, возможные покойники, ещё один вопрос. Вот с ними, — я кивнул на девушек, — была ещё одна, некая графиня, их госпожа. Куда вы её дели?

— Эти нам достались лишь вчетвером, больше никого не было. Продали какие-то случайные типы, — ответил работорговец. — Попросили немного, а мы не дураки, чтобы упускать такую выгоду.

— Ты врёшь! — надвинулась на него Нанима, сжимая в руке кинжал.

— Эй, ты чего? А ну осади! — рявкнул я и дёрнул девушку за фартук на спине. — Не трогать никого без моего приказа.

Крольчиха нехотя отошла от пленников. Посмотрев, как они заволновались при виде девушки, у меня появилась мысль припугнуть их горничными.

— В общем, так, — я посмотрел на работорговца, — или ты рассказываешь всю правду о графине и ключах, или она, — я положил ладонь на плечо девушке, — вставит тебе в зад колышек от палатки и как следует им там у тебя повертит. Ну? Молчишь? Нанима…

— Я всё сделаю, — с полуслова поняла меня беловолосая горничная. Она отошла к ближайшей палатке и выдернула «ёрш» — колышек с зарубками, что вбивается в землю и за который крепится палаточная верёвка. В данном случае вместо насечек в деревяшку были вбиты под углом короткие гвозди. Колышек имел толщину полтора-два пальца и сантиметров тридцать-сорок длиной.

— Ну? — я посмотрел на пленника. — Тебе же реально сейчас зашквар будет, усекаешь, пидор? Неужели секреты и деньги дороже собственной жопы?