(не) твой муж
Шрифт:
– Что это за деньги?
Виктор пожал плечами и усмехнулся:
– Удачная сделка.
– Если это удачная сделка, то почему ты так тщательно концы спрятал?
– спросила она жестко.
– А твои теперешние деньги?! Откуда они, Виктор?!
Сотни предположений теснились в голове, одно другого хуже. Его кривоватая улыбка сделалась откровенно мрачной, он снова отряхнул брюки.
– Делать деньги - это единственное, что я умею, - проговорил он глухо.
– Просто иногда слишком сложно бывает выйти чистым из игры.
Потом взглянул на нее и добавил:
–
– Пошшел ты!
– не выдержала она.
Боже, как это ее вымораживало! Настя знать об этом ничего не хотела. Наконец она справилась с собой и проговорила, пересматривая документы в файле.
– Что с твоим разводом?
– Все остается в силе, - Виктор кивнул.
– Но ты же...
У нее ум за разум заходил. Ведь если все так, как оно есть, то его брак с Ингеборгой недействителен.
– Все остается в силе, - с нажимом повторил он.
Повисла напряженная пауза.
Слова не шли. Мыслей слишком много, одно громоздилось на другое. Она ничего не могла четко сформулировать, потому что теперь все в ее представлении становилось с ног на голову. Потом, когда все немного уляжется, она обязательно выстроит целостную картину. Но кое-что надо ей было выяснить прямо сейчас.
– Какое отношение ко всему этому имел Михаил Аркадьевич?
Странное выражение промелькнуло в синих глазах мужчины, он подался к ней ближе.
– А ты не догадываешься?
Хороший вопрос. Виктор просто мастер задавать вопросы и запутывать ее еще больше.
Он смотрел на нее и ждал ответа, а у Насти перед глазами сразу прошло все, начиная со дня знакомства со Степановым. Ее первое впечатление о нем. Строгое лицо, даже суровое, взгляд из-под кустистых бровей.
Михаил Аркадьевич никогда не повышал голос, вел себя по отношению к ней исключительно корректно. Его какие-то проявления заботы никогда не выходили за рамки отношений начальник-подчиненная, и все же она чувствовала себя рядом с ним защищенной.
Даже в тот последний раз на курорте, когда он взял ее с собой в непонятном качестве то ли личной помощницы, то ли спутницы, то ли эскортницы и столкнул лбами с Виктором. Он был предельно вежлив и внимателен. И он защищал ее, заботился.
И потом тоже, когда помог ей устроиться в фирму Борщевского переводом.
Правда, теперь Настя понимала, что защищал Михаил Аркадьевич прежде всего свою дочь. И, возможно, именно от нее. Или... У нее не было версий, только смутные догадки. Но это не меняло главного.
– Что бы ты ни сказал сейчас, мое мнение об этом человеке не изменится. Я не перестану уважать его.
Виктор резко выдохнул и отвернулся, качнув головой. Потом рассмеялся с усилием и проговорил:
– Тебе и не придется.
Когда он снова взглянул на нее, синие глаза горели нехорошим огнем.
– Это ведь не тебя он поставил в жесткие условия.
Повисла колючая пауза, наконец Виктор заговорил. Отрывисто, как будто слова давались ему с трудом.
– Твой Михаил Аркадьевич выкупил мой контракт.
– Как это?
– А вот так. Большой бизнес только сверху белый.
– Но контракт?
Он
усмехнулся и проговорил:– На меня контракт. Был кое-кто, считавший, что я должен ему денег. Сделка была честная, просто некоторые не желают проигрывать.
Настя внезапно похолодела. С кем он связался?
– Это те...
А он бросил на нее быстрый и какой-то диковатый взгляд.
– Успокойся, о тех счетах неизвестно никому, для всех деньги просто исчезли, растворились. Но твой Михаил Аркадьевич как-то узнал, что ты моя жена, и надавил на меня. Мне пришлось. Остальное ты знаешь.
Он вдруг замолчал, потом взглянул на нее и с жаром произнес:
– Но когда я увидел, что ты с ним... Настя. Я чуть с ума не сошел!
Мороз по коже. Сразу всплыло в памяти все.
И тот последний разговор, когда она под диктовку Михаила Аркадьевича добавляла в проект брачного договора пункты о разводе.
«Я бы предложил вам брак и смог бы защитить от любых посягательств».
Теперь эта фраза ее бывшего шефа приобретала совсем другой смысл! А заодно стало понятно, почему Михаил Аркадьевич настаивал, чтобы бракоразводным процессом занималась именно она.
«...мне осталось меньше года».
Он знал, что умирает, и подстраховался. Потому что любой юрист на ее месте вскрыл бы все нарушения. А ей придется довести дело до конца.
– Вот потому я был против, чтобы ты лезла в это дело, - глухо проговорил Виктор.
– Это темный мир, я не хотел, чтобы это когда-то коснулось тебя. Не хотел, чтобы ты пострадала из-за меня.
Что?!
– Ты. Бросил меня, - проговорила Настя, задыхаясь, - вышвырнул как тряпку! Думаешь, я не страдала? Думаешь, мне пережить это было легко?!
У нее от боли стиснулось горло, а злость просто выжгла все. Она отвернулась, прохладный ветер налетал порывами, трепал волосы, хотелось закрыть глаза и...
– Это значит, что ты все еще любишь меня?
Он смотрел на нее и улыбался. Циничная сволочь и манипулятор, он сделал это специально, чтобы вывести ее на эмоции?!
«Ненавижу!» - рвалось из души. Она готова была расцарапать его довольную рожу, но сухо проговорила:
– Не обольщайтесь, господин Терских.
И встала со скамейки.
– Не стоит терять время. Нам нужно еще навестить вашу супругу Ингеборгу.
Он неспешно поднялся и с ленцой проговорил:
– Как скажете, госпожа Терских.
«Ненавижу!» - крикнула она мысленно.
Повернулась к нему спиной и пошла прочь, но он нагнал ее в один шаг и теперь шел рядом.
Мир перевернулся с ног на голову, а у нее мысли дурацкие. Но так было лучше, проще найти точку опоры. Удивительно, почему обратная дорога всегда кажется короче, думалось ей, наверное потому, что уже знаешь. О, а знала она теперь столько, что у нее вскипали мозги. И это была только верхушка айсберга!