(не) твой ребёнок
Шрифт:
— Боже милостивый! Роднуля моя! Вот это новости… — сначала вскрикивает, потом тяжко вздыхает. — Ладно, ты это, давай не раскисай, приезжай поговорим, всё как следует обсудим. Связь плохая, барахлит.
— Хорошо, — шмыгнув носом. — Билет купила, сажусь в поезд. Часа через четыре буду.
Отключаюсь, занимая своё место в вагоне состава.
Проходит пять минут, поезд трогается. Как вдруг на телефон начинается атака звонков от мамы. Она мне начала звонить сразу же, как только я выскочила из дома.
Главное, я успела.
Поезд начал набирать скорость.
Сама виновата. Глупой была. Вот и буду расплачиваться за свою глупость. Но этому мерзавцу безответственному я и слова больше не скажу. Никто мне больше не нужен. Кроме своей семьи и малыша. Ради него стоит жить. Для себя чудо буду рожать. Что-нибудь придумаю. Не пропадём. А подлеца Волкова судьба ещё накажет. Доиграется он со своими играми в любовь.
Я больше не плачу. Слезы — удел слабых.
Только сейчас это поняла.
Собралась. Смирилась.
Приняла всё как есть.
Потому что трудности нас закаляют и делают сильнее.
Поезд разгоняется до необходимой скорости, вагоны, раскачиваясь, стучат колёсами по рельсам. А я, находясь в плацкарте одна, смотрю в окно и думаю о будущем.
Вспоминаю прошлое, тут же пытаюсь его забыть.
Похоронить. В грязи затоптать. Выбросить прочь из головы, главное, из сердца.
Настоящие мужчины так не поступают. Олег оказался лжецом и обманщиком. А ещё профессиональным актёром.
Он решил поиграть со мной, с моими чувствами. Мама была права, назвав его бабником. А я, влюбленная тетеря, всё отрицала.
Не нужны мы ему, зачем тогда лезть на рожон?
Пусть валит в свою заграницу, без него справлюсь!
И ничего не скажу. Слишком много чести.
Этот червяк не достоин даже знать, что у него есть ребёнок.
Потому что этот ребёнок только мой! И я его никому не отдам.
Вдруг ещё отберёт? Если узнает.
Когда я оказалась в кабинете гинеколога, я поняла, что мы начинаем ценить только тогда, когда теряем.
Вот меня и встряхнуло хорошенько, осенило. Что не надо убивать невиновного, маленького человечка.
Глядя на мелькающие кадры в окне, меня одолевает слабость и сонливость. Опустив ресницы, я погружаюсь в сон.
Время в пути проходит незаметно, большую его часть я сплю. Потом мне приносят чай, я пью его, чувствуя прилив сил и бодрости. Мама наверное догадалась куда я сбежала. Наверно на следующем поезде уже за мной мчится.
Наконец состав подъезжает к нужной станции, я выхожу на улицу, направляясь на автобусную остановку. Дождавшись автобуса через полчаса оказываюсь у ворот бабушкиного скромного дома.
Здесь очень хорошо. Свежий воздух, тишина. Давно я к ней не приезжала, очень соскучилась.
А вот и ба!
Опираясь о трость, она спешит ко мне навстречу, чтобы отворить калитку.
— Катюша моя дорогая! С приездом!
Обнявшись, мы идём в дом. Там нас уже ждёт горячий чай
с фирменными бабулиными пирожками.За столом я ей всё подробно рассказываю. Она конечно злится на мать. Кулаками машет, обругивая её капитально:
— Ну погоди у меня! Пусть только явится, напасть такая!
Вспомнишь солнце, вот и лучик.
Шарик за дверью заливается бурным лаем. Спустя несколько секунду дверь в доме открывается, на пороге появляется запыхавшаяся мама, тут же сталкивается с нами взглядами.
— Так и знала, что ты здесь, Катя!
— Значит так! Сядь!
Бабуля толкает маму на диван, та немо рот захлопывает как рыба. Ничего себе! Сейчас начнется воспитание, похоже.
— Как ты могла убежать!
Мать грозно смотрит, а бабушка закрывает меня собой, дерзко перебивая мать.
— Рот захлопни и послушай старших!
Вот уж она какая боевая!
— Никакого аборта, ты поняла, Света! Совсем с головой не дружна, дочь? — она постучала кулачком по макушке мамы. — А последствия? Девчонка наша молодая, незачем организм губить. Ты забыла, почему я тебе не позволила дите вырезать? Потому что подруга моя, царствие ей небесное, вырезала также малёху и все! Так и померла одинокой воблой. Мужики ее бросали, потому что бесплодной она стала…
— Ну так… палка двух концов, — пытается оправдаться.
— Нет, нет, нет. Аборт — это риск. Что мы не справимся втроем? Живое там дите… маленькое, наша кровь, частичка.
Бабушка ко мне подходит, прихрамывая, ладонь кладет на живот, нежно его гладит.
Мне вдруг становится хорошо и спокойно. Интересные ощущения.
— А вдруг ухмырок этот одумается, да вернется?
— Нет, бабуль. Даже если и вернется… Не хочу больше его видеть. Так не поступают.
— Ну и Леший с буржуем этим проклятым! Сами родим, вырастим, выкормим, воспитаем. Вот так вот! Вырастет красавец богатырь, всем нос утрет! Мальчонок будет… я это чувствую.
Бабуля гладит мой животик, а я вот тепло странное чувствую.
Это секрет, но порой мне кажется, что моя бабушка обладает некими способностями. Она никогда об этом прямо не говорила, но у нее порой получалось что-то предсказывать. Спрошу у нее совет — всегда в цель попадает, когда с ответом помогает.
— Бабушка, как я тебя люблю! — нежно обнимаю, всхлипнув.
— Тише, тише, ягодка. Не разводи сырость. Береги ребеночка, ему больно, когда мама плачет. Для здоровья плохо.
Мама со стороны наблюдает за нашей идиллией. Я замечаю, как по её щеке скатывается одинокая слеза.
— Я поняла, Кать, — мама встает на ноги, к нам подходит, вздыхая. — Ты мне меня напомнила сейчас. Брошенная, несчастная… Вот я дура! Только орала и упрекала, надо было поддержать.
— Вот так вот. Надо было просто кому-то по голове настучать. Дурында ты Светка!
Бабушка опять маме кулаком пригрозила, та скукожилась.
— Прости меня, Катюш. Я на эмоциях была. Мне совестно. Сама попала в такую же ситуацию, но бабушка твоя поддержала. Прости!
Мама почти на колени передо мной падает, бережно обнимет.