Не твой сын

Подвешенное состояние. Нужно работать, а у него дикий дискомфорт, отрава в душе, сердце подскакивает к горлу. Он торчал в кабинете до поздней ночи, гипнотизировал гаджет, ждал ее звонка. Ничего.

Позвонила Анна на следующее утро. Назвала адрес отеля и сухо сообщила:

– Будьте в одиннадцать тридцать в холле.

У него в тот момент свело горло. Еле смог выдавить:

– Буду.

Мог ли он после этого заниматься делами? Ценой жесточайшего самоконтроля Вадим смог высидеть на рабочем месте неполный час. Потом сорвался прямо в процессе доклада секретарши. Оборвал и сказал:

– Меня не будет до обеда. Возможно, и после. Все назначенное на сегодня перенести на завтра.

Секретарь уставилась на него круглыми глазами и что-то принялась записывать, дальше он уже ничего не видел. Стремительно вышел из кабинета. В приемной были люди, кто-то кинулся к нему. Он жестко осадил:

– Не сейчас.
– И вышел.

На место Батуров приехал раньше. Но не вошел, а ждал в машине. И пока ждал, буквально каменел от напряжения. Медленно, очень медленно часы отсчитывали время. Наконец показали одиннадцать двадцать восемь.

Он вышел из машины,

В отдалении заметил припаркованный автомобиль с людьми Алишера. В другое время он бы взорвался злостью, сейчас было плевать. Вадим пересек улицу и вошел в холл. Одна минута. Он все равно пришел раньше, снова ждать.

Досада жжением прошлась в груди, Вадим скользнул взглядом по ресепшен и стал прохаживаться вдоль стеклянной стены, а потом замер, заложив руки в карманы. И вдруг краем глаза засек движение, обернулся и застыл.

Сначала увидел двух волкодавов из охраны, а за их спинами…

Анна. Сердце мгновенно подскочило к горлу. Потом он отмер и медленно пошел навстречу. И пока шел, жадно вглядывался в ее лицо, ища... чего?

Да если бы он знал! Его выворачивало от волнения. Для него это был единый, бесконечно долгий, растянувшийся на девять лет миг. Чувство, будто снова вернулся в тот день, когда он так же ждал звонка и как безумный метался, искал ее. И вот сейчас нашел. Миг схлопнулся, а реальность изменилась.

Анна пришла не одна. Кто бы сомневался! Рядом с ней торчали два телохранителя, шли по бокам, а сама она казалась холодной и отстраненной. Вадим подошел вплотную и поздоровался.

– Здравствуй, Анна.

Она только сухо кивнула в ответ.

Доходчивее дать понять, что ему не рады, было невозможно. Врешь! Из него попер злой сарказм. Хотелось спросить - так и будешь за спины охранников прятаться, один на один говорить слабо?

Вадим покосился на ее охрану, а потом посмотрел ей в глаза.

Острый взгляд у нее проскочил, твердый как сталь.

– Подождите меня здесь, - обронила своей охране, а ему сказала: - Вадим Евгеньевич, пройдемте, здесь есть переговорная.

И первая прошла вперед. А он за ней, понимая, что его ломает от дикой смеси чувств. Но вот женщина, от которой сейчас зависело все в его жизни, остановилась перед дверью.

– Сюда.

Подождала, пока он ей открыл, и вошла первой. Вадим следом.

– О чем вы хотели говорить?
– спросила, усаживаясь за стол.

Он сел напротив. Можно было долго ходить кругами, но Вадим сказал в лоб:

– О сыне.

Анна не изменилась в лице. Тогда он продолжил:

– У Муратова не могло быть детей. Я говорил с твоей матерью.

Тут она слегка сместилась в кресле и презрительно усмехнулась:

– Вы так легко поверили?

Ее взгляд прямо говорил, что он идиот.

Да, мать его, он поверил! Поверил. Да. Потому что не могло быть иначе.

– Я знаю, что он мой, Аня, - проговорил он, подаваясь вперед.
– Как ты могла скрыть это от меня?! Почему не сообщила?!

***

Он сейчас пытался навязать ей чувство вины? Анне стало смешно.

– А если бы даже и так, господин Батуров, - она расслабленно оперлась на локоть.
– Допустим, если бы я сообщила. Что тогда? Вы бы поменяли свои планы? Перестроили жизнь, передумали жениться на дочери Шамаева? Может быть, признали бы моего ребенка и дали ему свою фамилию?

– Я… - мужчина на миг осекся, что-то огненное мелькнуло в глазах.

– Что и требовалось доказать.

Вадим резко дернулся, будто она его ударила, и выкрикнул:

– Я не знаю, что было бы тогда! Но я бы нашел выход! Это не повод лишать ребенка отца.

– А у моего сына был отец, - с гордостью сказала Аня.
– Самый лучший отец в мире. И это не ты.

А потом поднялась с места.

– Прощай, Вадим, эта тема закрыта.

– Не закрыта, - резко проговорил он.
– Я хочу видеться с сыном.

глава 26

Анна медленно повернулась, светлые глаза прищурились, взгляд стал острым как бритва.

– Зачем?
– спросила неженски жестко.

А…Разве он думал когда-то, что будет готов прибегать к самым грязным приемам, лишь бы вырвать у нее секунды общения? Холодный, полный презрения взгляд. Да что угодно! Сейчас он был на все согласен, лишь бы она смотрела на него.

Хоть как.

До дрожи. До ободранной в кровь обожженной шкуры. Когда ты просрал все, но пытаешься спасти хотя бы крохи.

Только смотри на меня, говори со мной, позволь быть рядом.

Потому что я, бл***, ошибся девять лет назад. Страшно ошибся. А потом все эти пустые мертвые годы хлебал то, что заварил. Говорят, Батуров спинным мозгом чует, во что вкладываться? Он готов был до истерики, до колик над собой смеяться, а только не выходил смех. Хрип жалкий.

– Я имею право, - выдавил он, нервно сглатывая и глядя на нее исподлобья.

– Нет у вас никаких прав, господин Батуров.

Сейчас повернется и уйдет. А ему нельзя ее отпускать. Ему нужно высказать ей, объяснить, чтобы поняла. Когда-то она его с полувзгляда понимала. Когда-то.

Но сейчас просто остановить.

– Я буду настаивать на анализе ДНК для признания отцовства.

А вот сейчас эта холодная красивая волчица впервые взглянула на него всерьез. И вернулась за стол. Вернулась за стол, села, чуть подавшись вперед и опираясь на локти.