Не убоюсь я зла

– Временами – просто омерзительно. Но, босс, я научилась не обращать на это внимания.

– Видите, Джейк? Юнис умеет со мной уживаться, не то что вы. И я часто использую ее в качестве предохранительного клапана.

– Юнис, – сказал Саломон, – как только вам вконец осточертеет эта старая развалина, вы сможете начать работать у меня за то же жалованье… или даже за большее.

– Юнис, увеличиваю ваше жалованье вдвое!

– Спасибо, босс, – быстро ответила она. – Я это записала и зафиксировала время. Я сообщу о вашем решении в бухгалтерию.

Смит довольно улыбнулся.

– Теперь понимаете, почему я ее держу? И не пытайтесь сманить ее. У вас, старого козла, не хватит бабок.

– Сумасшедший старик, – простонал Саломон, – кстати, о деньгах: кого вы собираетесь поставить на место Паркинсона?

– Не стоит спешить. У вас есть кандидат на эту вакансию, Джейк?

– Нет. Хотя сейчас мне кажется, что могла бы подойти Юнис.

Юнис удивленно взглянула на них, затем ее лицо приняло обычное выражение. Смит задумался.

– Мне это не приходило в голову. Но это могло бы быть наилучшим решением. Юнис, хотите стать директором основной корпорации?

Юнис перекинула переключатель стенодеска в положение «нет записи».

– Вы оба смеетесь надо мной. Прекратите.

– Моя дорогая, – мягко произнес Смит, – вы знаете, что я никогда не шучу, когда речь идет о деньгах. А что касается Джейка, то деньги – единственное, что для него свято: он продал свою дочь и бабушку в Рио.

– Ну, дочь я, положим, не продавал, – возразил Саломон. – Только бабушку, да и выручил-то за нее не так уж много. Но зато у нас освободилась еще одна спальня.

– Но послушайте, босс… Я же совсем не смыслю в управлении делами!

– А вам этого и не придется делать. Директора не управляют, они диктуют политику. А вы знаете об управлении больше, чем большинство наших директоров: вы уже несколько лет видите все изнутри. Прибавьте к этому вашу работу секретарем моего секретаря до того, как миссис Биерман ушла на пенсию. Шутил Джейк или нет, но я вижу определенные преимущества. Вы уже являетесь служащим корпорации в должности специального ассистента-секретаря, и вам вменяется в обязанность вести запись заседаний комиссии. Помните, Паркинсон возмущался, что вам позволено присутствовать на чрезвычайных заседаниях? Но я заткнул этого Паркинсона, и все осталось по-прежнему. Вы и впредь будете присутствовать на сессиях и по-прежнему останетесь моим личным секретарем – не могу пожертвовать таким секретарем,

– но вы будете и директором. Здесь нет никакого противоречия, вы просто будете не только записывать, но и голосовать. А теперь мы подходим к ключевому вопросу: вы согласны голосовать так же, как и Джейк?

Юнис приняла серьезный вид.

– Вы хотите этого, сэр?

– Или так, как я, если я присутствую, что, в общем-то, одно и то же. Вспомните, мы с Джейком всегда голосовали одинаково по главным вопросам – заранее обговаривали это с ним – и в то же время спорили и голосовали по-разному по незначительным вопросам. Прочтите старые протоколы – и вы сами это увидите.

– Я давно уже это заметила, – сказала она, – но считала, что мне не подобает делать какие-либо выводы.

– Джейк, она – наш новый директор. Да, еще вот что, моя дорогая… Если нам вдруг понадобится ваше место, вы согласитесь уйти в отставку? Вы ничего от этого не потеряете.

– Конечно, сэр. И не надо мне платить, чтобы я согласилась.

– И все-таки вам кое-что понадобится. Я чувствую себя лучше, Юнис, мне надо передать управление Тилу; политику я предоставлю Джейку… сами знаете, в каком я состоянии. Я хочу, чтобы у Джейка было как можно больше голосов, на которые он смог бы твердо рассчитывать. В конце концов, мы всегда можем уволить директоров… но лучше все же этого не делать – фон Ритер уже раз утер мне нос. О'кей, вы директор. Мы уладим формальности на собрании акционеров. Добро пожаловать в ряды истэблишмента. Теперь вы не рабыня на жалованье. Вас подкупили, и теперь вы контрреволюционер, фашистский пес. Как вам это нравится?

– Не «пес», – возразила Юнис. – Все остальное ничего, но вот пес… это слишком по-мужски. Я самка. Сучка.

– Юнис, я не только не употребляю таких слов при дамах, но и не желаю их слышать от дам.

– Разве может «фашистский пес» быть дамой? Босс, я узнала это слово еще в яслях. Сейчас его все употребляют.

– А я впервые прочитал его на заборе, и пусть оно там и остается.

– У меня нет времени выслушивать лексикологов-любителей! – прорычал Саломон. – Совещание окончено?

– Что? Вовсе нет! Сейчас будет его совершенно секретная часть, ради чего я и отослал медсестру. Подойдите поближе.

– Иоганн, прежде чем вы начнете раскрывать свои тайны, разрешите мне задать один вопрос. На этой кровати есть микрофон? В кресле тоже может быть подслушивающее устройство.

– Да? – Смит задумался. – Я пользовался кнопкой для вызова… до того как они установили постоянное наблюдение.

– Семь к двум за то, что вас прослушивают. Юнис, моя дорогая, не могли бы вы на всякий случай посмотреть, где там проводок?

– Сомневаюсь, что найду его. Это ведь не стенодеск. Но я посмотрю. – Юнис встала из-за пульта и осмотрела заднюю часть кресла. – Эти два диска наверняка соединены с микрофоном; они показывают частоту дыхания и сердцебиения. Но на мой голос игла не реагирует. Наверное, здесь фильтр. Но… – она задумалась, – голос можно снять с любого проводка в целом. Я сама пользуюсь этим методом, когда необходимо записать что-нибудь при сильном шуме. Для чего другие диски, я не понимаю. Черт возьми, я могла бы найти подслушивающую схему, но откуда я могу знать, что их не две и не три? Извините.

– Не стоит извиняться, дорогая, – успокаивающе произнес юрист. – В этой стране никто не мог по-настоящему уединиться с середины двадцатого века. Да что там говорить! Я могу позвонить одному своему знакомому, и он сфотографирует вас в вашей ванне, а вы ничего об этом и не узнаете.

– Правда? Ужасная идея. Сколько он берет за такую работу?

– Много. Его гонорар зависит от трудности и риска попасть под суд, но не меньше двух тысяч наличными. Но он хорошо знает свое дело.

– Подумать только… – Юнис задумалась, а затем улыбнулась, – мистер Саломон, если вы когда-нибудь решите получить такое фото, то позвоните лучше мне. У моего мужа есть отличная китайская камера, и я бы предпочла, чтобы меня фотографировал он, а не какой-то незнакомец.

– Призываю вас к порядку, – мягко сказал Смит, – Юнис, если вы хотите продавать похабные фотографии этому старому развратнику, делайте это в свободное от работы время. Я ничего не знаю об этих приспособлениях, но знаю, как разрешить эту проблему. Юнис, идите туда, откуда они меня телеметрируют – я думаю, где-то рядом с верхним залом. Там вы найдете мисс Макинтош. Побудьте там около трех минут. Я две минуты подожду, а затем крикну. «Мисс Макинтош! Миссис Бранка у вас?» Если вы меня услышите, мы будем знать, что нас подслушивают. Если нет, то приходите назад через три минуты.