Не убоюсь я зла

– Но, мадам, наша бухгалтерия не принимает наличные! Я не уверен, сможем ли мы сделать исключение.

– Ну что ж. Я не хочу причинять вам неудобства. Фред!

– Да, мисс?

– Отвезите меня в «Ля Бутик».

На лице управляющего отразился ужас.

– Ради Бога, мадам! Я уверен, что мы сможем это уладить. Одну минутку. Я переговорю с нашим бухгалтером.

Он поспешно вышел, не дожидаясь ответа.

(– К чему столько беспокойств, босс? Я ведь покупала вам разные вещи по вашему личному расходному счету. И Джейк сказал, что мы можем им пользоваться.

– Юнис, я презираю эти глупые компьютеры с тех пор, как меня облапошил один книжный клуб. Но не подумайте, что я упрямлюсь. Еще не пришло время говорить, кто мы такие. Позже, когда закончится суд, мы откроем счет на имя Сюзанны Джоунз для личных покупок. Если, конечно, мы еще когда-нибудь поедем за покупками. Это так утомительно.

– Да нет же! Это сущее удовольствие! Вы сами увидите, близняшка. Но помните, я могу наложить вето на любое ваше решение по этому вопросу, пока вы не начнете разбираться в тряпках.

– Перестаньте меня пилить, маленькая пила.

– Кого это вы называете пилой, вы, беременная кенгуриха?

– Вы довольны, дорогая?

– Я счастлива, босс! А вы?

– Тоже. Хотя все это было совсем не романтично.

– Напротив! Теперь у нас будет ребенок от вас!

– Перестаньте сентиментальничать.

– Вы сами сентиментальничаете.

– Может быть, мы оба сентиментальничаем. А теперь замолкните. Он идет.)

Лицо управляющего расплылось в улыбке.

– Мадам! Наш бухгалтер говорит, что мы можем принять и наличные!

– Думаю, что Верховному суду будет приятно это услышать.

– Что? О! Мадам шутит. Конечно придется заплатить на десять процентов больше из-за…

– Фред! В «Ля Бутик».

– Ради Бога, мадам! Я указал ему на то, что это очень несправедливо… и нашел как разрешить этот вопрос!

– Да?

– Правда, мадам. Все, что вы захотите купить, я оплачу со своего счета, а вы заплатите мне наличными. Нет проблем. Я буду только рад это сделать. В моем банке наличные можно поместить без проволочек.

(– Смотрите в оба, босс: он надеется получить от нас жирные чаевые.

– Если он сможет показать нам что-нибудь подходящее, он получит. Деньги для нас не имеют значения, Юнис. Мы все равно не можем избавиться от этого барахла. Забудьте о нем и помогайте мне тратить деньги.

– Хорошо. Но мы будем покупать только в том случае, если нам обеим понравится.)

Следующие два часа Джоанна тратила деньги… и поражалась дороговизне женских нарядов. Но она подавила в себе здравый смысл и прислушивалась только к внутреннему голосу.

(– Нет, это не подойдет, близняшка… оно красивое, но мужчинам не понравится.

– А как насчет этого, Юнис?

– Может быть. Пусть она пройдет в нем еще раз, а затем сядет. Посмотрим, как будут выглядеть ее ноги.

– А вот снова идет «Вини», Юнис, она на самом деле рыжая?

– Вероятно, на ней парик, но это не имеет значения: ее фигура – почти точная копия Вини. Пожалуй, это подойдет нашей Вини. Близняшка, давайте посмотрим, что у них есть из фасонных трусиков. Для рыжеволосой подойдут зеленые. У Вини должен быть хотя бы один наряд, предназначенный исключительно для ее нового дружка.

– Хорошо, сделаем подарок Бобу. Как вы думаете, дорогая, кто он?

– Не имею ни малейшего представления. Да и зачем нам это знать? Я лишь надеюсь, что он относится к ней лучше, чем Пауль.)

– Мистер Дюваль, у вас есть что-нибудь экзотическое из трусиков для рыжеволосой? Я думаю, зеленого цвета. И интересно было бы взглянуть на подходящие по фасону лифчики. Что-нибудь симпатичное – интимный подарок для невесты.

(– Для невесты?

– Ну надо же как-то помочь Вини стать невестой… и заодно отвлечем кое-кого от мысли, что я покупаю это для своей партнерши.

– Какая разница, что он подумает?)

– Что-нибудь с драгоценными камнями? С изумрудами?

– Я бы не хотела, чтобы мою подругу ограбили и сняли с нее свадебный подарок. И не хочу покупать слишком дорогие вещи, которые не по карману ее жениху. Думаю, что это дурной тон.

– Что ж, у нас есть гарнитур с искусственными изумрудами. Он такой же красивый, и цена вполне умеренная. Йола, дорогая, пойдемте со мной.

Размотав еще несколько тысяч долларов, Джоанна остановилась. Она проголодалась и по своему долгому опыту знала, что в ее подсознании желание есть ассоциировалось с бедностью. Эти условные связи установились еще в тридцатые годы. При этом у нее исчезало желание сорить деньгами.

Она отослала Фреда за Шорти, чтобы тот помог донести покупки, и заплатила чудовищную сумму по счету.

(– Юнис, где мы будем есть?

– В этом районе есть ресторан, босс.

– О нет, черт возьми! Я не могу есть через чадру. Вы знаете, что получится, если я ее сниму. Кто-нибудь из тех, кто смотрел вчера видео, узнает нас. И газетчики налетят быстрее, чем мы успеем сказать, чтобы бифштекс был слегка недожарен.

– Ну… а как насчет пикника?

– Замечательно! Вам еще одно очко за сообразительность. Но куда мы поедем? Пикник на траве, с деревьями вокруг и муравьями в салате – это не плохо, если я смогу снять эту вуаль… но есть ли поблизости такое место? Чтобы мы не умерли от голода прежде, чем туда доедем.

– Я не знаю, босс. Но Финчли наверняка знает.)

Финчли действительно знал такое местечко. Шорти послали в магазин «Есть хочу» в этом же районе.

– Покупайте на шесть человек, Шорти, и не смотрите на цены, – велела Джоанна. – Будьте расточительным. Но обязательно купите картофельный салат и пару бутылок вина.

– Одной достаточно, мисс. Я не пью – вино расслабляет. Финчли тоже никогда не пьет за рулем.

– О Шорти, не мелочитесь. Я сама могу выпить целую бутылку… а вы завтра помолитесь за мою грешную душу. Но сегодня особенный день – мой первый день на свободе!

(– Совсем особенный, любимая.

– Совсем-совсем особенный, босс.)

Они выехали на объездную дорогу и помчались на юг по экспресс-шоссе со скоростью триста футов в секунду. Финчли перешел на эту скорость только после того, как Джоанна надела ремни безопасности и аварийную сетку. Пятьдесят миль растаяли за пятнадцать минут, и Финчли сбавил скорость. За все время пути в них ни разу не выстрелили, даже в том месте, где шоссе огибало кратер.

– Финчли, могу я наконец выбраться из этого дурацкого кокона?