Не улыбайся незнакомцу
Шрифт:
– Уже и до такого дело дошло? Ты ему галстук завязываешь?
– А какие у него ручищи! Лапы, настоящие кувалды… Знаешь, выглядит очень привлекательно.
– Женя! – воскликнула я. – Да ты с ума сошла!
– И потом, он в возрасте. Моему папе было бы столько же, если б он был ещё жив… Я испытываю к Генриху Николаевичу какую-то дочернюю нежность. И почему-то совсем его не боюсь. Он милый, очень-очень милый. Вмиг распорядился, чтобы в приёмной установили кондиционер, когда увидел, что мне жарко.
– Женя, прекрати! Вспомни, о чём мы с тобой говорили! Ты в два счёта потеряешь место, если начнёшь строить Генриху глазки и попытаешься
– Нет, я не буду флиртовать с ним. Ты что! Не дай бог потерять такое место! Буду самой скромной и целомудренной секретаршей на свете – пожалуйста, если боссу так хочется. Просто я не ожидала, что Генрих Николаевич окажется таким зайчиком. Юля, он прелесть!
Я мысленно представила себе гендиректора компании «Юниа-Транс». Вот он сидит за рабочим столом… Тяжеленные ручищи устало придавили документы…
Хм… Да уж, зайчик.
Весом в центнер.
Косая сажень в плечах.
Но нет, я готова согласиться с утверждением Евгении. Генрих Николаевич – очаровательный зайчик, всё верно. Я ведь встречалась с ним трижды. Сначала мы имели продолжительную беседу, во время второй встречи бродили по территории фирмы, и я наблюдала, как господин Чернобай руководит хозяйством. А в третий раз пили чай и редактировали статью.
Несмотря на суровость облика, солидный возраст и грузность, было в Генрихе Николаевиче что-то трогательное и неотразимое – доброе, мальчишеское. Наверное, внешняя массивность и жизненная удачливость, служившие заслоном от врагов и глобальных поражений, позволили ему сохранить в себе лучшие душевные качества… Да, у меня намётаный глаз, я лёгко даю детальную психологическую характеристику человеку, с которым знакома лишь поверхностно.
Зигмунд Фрейд собственной персоной!
Но две женщины ошибаться не могут. Не только я, но и Женя, проработавшая с Генрихом Николаевичем бок о бок почти месяц, то есть мы обе пришли к одному выводу: он классный мужик.
Только бы не разочаровал…
Мужчины умеют восхищать и разочаровывать. Первое им удаётся лишь в том случае, если женщина сама готова быть очарованной. Второе они делают самостоятельно и виртуозно.
А Жене надо быть особенно осторожной. Уж не знаю, по какой причине гендиректор «Юниа-Транса» на дух не выносит хорошеньких девиц. Возможно, сильно любил жену и поэтому его сердце всё ещё занято – воспоминаниями и грустью. Даже тот факт, что долгое время Генрих Николаевич работал в тандеме с многокилограммовой Варварой, говорит о многом. Но когда он жаловался мне на невозможность найти хорошую секретаршу и описывал красоток, приходивших на собеседования, в его голосе звучало отвращение.
Итак, скромность и ещё раз скромность.
Никакой фривольности, голых коленок, супердекольте…
И Жене это будет не трудно. Скромность – её суть. Она – безропотная и невзрачная труженица, целое столетие простоявшая у плиты с половником. Правда, сейчас подруга преобразилась, невероятно похорошела, узнала пьянящий вкус мужского внимания – на улице Жене теперь не дают проходу.
Но в целом ничего не изменилось. От плиты и раковины, требующих ежедневной заботы, она переместилась в офис к компьютеру. Теперь, не сомневаюсь, и в конторе Генриха Николаевича царит образцовый порядок – самая крошечная бумажечка или скрепка нашли своё место, в шкафу ровно стоят папки с приказами и договорами (не удивлюсь, если корешки папок подобраны по цвету), в компьютере все файлы рассортированы с безжалостной педантичностью. И наверняка по утрам Женя варит боссу бесподобный кофе и подаёт на тарелке сдобные булочки (не забыв про красивую салфетку).Ещё и галстук поправляет!
Вот почему Генрих Николаевич прислал мне в редакцию розы. Я его понимаю. С моей подачи в его вотчину залетел тихий ангел, в офисе поселилась богиня трудолюбия.
А ведь никто не хотел брать Женю на работу!
Глупцы!
– Ты уже угощала ненаглядного босса своими знаменитыми штруделями?
– По утрам я кормлю его полноценным завтраком, – с гордостью улыбнулась Женя. – Штрудели? Да, естественно. И они тоже.
– Завтраком?!
– Конечно. У меня есть комната рядом с приёмной, а там – целый арсенал: холодильник, кофеварка, бутербродница, тостер, яйцеварка. Генрих Николаевич – мужчина основательный.
– Точно. Кроме тостера и бутербродницы – у него целая рота новеньких «Фредлайнеров», каждый размером с космический корабль.
– Ты про тех шикарных монстров с серебряной трубой сбоку от кабины? Да, теперь я их вижу каждый день. Впечатляет!
– Но заставлять секретаршу готовить завтрак – это жестокая эксплуатация.
– Юля, мне же не трудно! И потом, Генрих Николаевич часто приезжает на работу… Угадай, во сколько?
– В семь утра? – прищурилась я.
– В пять!
– В пять? – удивилась я.
Я в это время только ложусь!
– Да, в пять утра, – торжествующе подтвердила Женя. Она светилась гордостью за начальника. – Чтобы в шесть часов отправить в рейс машины. Сохранил привычку с тех давних времён, когда работал начальником транспортного цеха на металлургическом комбинате.
А потом тот цех целиком и приватизирован.
Шутка!
– Зато мы с ним уже пять раз ходили в ресторан на бизнес-ланч, – сообщила Женя.
– Оба-на!
– Но с этим надо завязывать, иначе опять растолстею. А я не хочу! Мне понравилось быть тростинкой. Сейчас вешу шестьдесят два и больше не…
– Генрих уже кормит тебя в ресторане? – ошарашенно пробормотала я.
– Юль, да это ж просто бизнес-ланч! Но там столько всего дают – словно пытаются выкормить мамонтов. Нет, больше ни за что не пойду.
– Начальник скажет идти – и куда ж ты денешься…
– Тоже верно.
– И о чём же вы беседуете, пока расправляетесь с салатом и солянкой?
– О жизни! – удивлённо распахнула глаза подруга. Она словно недоумевала: как можно спрашивать о таких очевидных вещах.
О чём же им ещё беседовать?
Конечно, у каждого – своя история, и весьма незаурядная.
– О жизни, – кивнула я. – Всё ясно.
Думаю, я потрясающе удачно пристроила подругу. Надеюсь, Генрих Николаевич и далее будет играть роль «очаровательного зайчика» – не изменит своей галантной манере поведения даже в том случае, когда исчезнет эффект новизны и Женя больше не будет столь ему интересна…