Не упыри

– Я видел, как этот художник смотрит на тебя, – сказал Роман.

– Какая разница, как он на меня смотрит? – сказала я, но забеспокоилась: откуда он знает Дмитрия?

– А почему мне приходится узнавать от других о том, что ты с ним встречалась?

Внутри у меня будто что-то оборвалось.

– У нас с Дмитрием дружеские отношения. Когда я поняла, что нравлюсь ему, то сразу же прекратила всякие встречи… – начала я оправдываться, запинаясь, краснея и смущаясь. Роман иронически улыбался. Я еще никогда не видела его таким. Мне стало неловко и грустно. Я замолчала, потому что глупо искать слова оправдания, если я ни в чем перед ним не виновата.

– Я уеду, а ты будешь тут с ним… – его слова больно резанули меня, словно по живому.

– Как ты можешь? – едва сдерживая слезы, спросила я. – Я ждала тебя…

– Ждала? В письмах? А рядом был этот художник.

– Роман! Прекрати!

– Делай, что хочешь, – он махнул рукой и вышел покурить.

Я была в отчаянии. Страшная обида сдавила мне горло, и слезы градом покатились по щекам. Валя, как всегда, появилась вовремя. Она успокоила меня так, как это умела только она. Уже через полчаса я взяла себя в руки и перестала дуться. Несколько минут рядом с Валей – и я уже в полной уверенности, что все будет хорошо.

За это время моя подруга успела переговорить с Романом, и вскоре он вернулся и пригласил меня танцевать. Я ощутила тепло его тела, поймала светлый взгляд и уже была готова простить ему любую обиду.

– Давай поженимся, – сказал он, когда вечер подходил к концу.

У меня перехватило дыхание.

– Что? Что ты сказал?

– Давай поженимся, чтобы всегда быть вместе.

– Давай, – согласилась я.

– Завтра же подадим заявление, – сказал Роман. – Я хочу быть уверен, что ты моя и только моя.

– Согласна.

Я вздохнула, но Роман ничего не заметил. Мне казалось, что этот момент должен быть каким-то более романтичным, не таким будничным. Чтобы запомнился на всю жизнь.

Когда Роман снова вышел покурить, я потащила Валю к окну и сообщила ей новость.

– Да ты что?! – радостно воскликнула Валя. – Я же говорила, что все у вас будет хорошо! Поздравляю!

– О чем шепчетесь, девушки? – спросил Дмитрий, подходя к нам.

– Марийка выходит замуж! – радостно объявила Валя.

Я посмотрела ему в глаза и выдержала его ответный взгляд. В нем сквозила нескрываемая печаль.

– Не из всякого красивого колодца можно напиться, – тихо проговорил Дмитрий.

– Что ты имеешь в виду?

– Я видел, как ты плакала. Не боишься, что всю жизнь придется лить слезы?

– Не боюсь! – уверенно ответила я.

– Я бы никогда не позволил, чтобы ты уронила хоть одну слезинку.

– Не надо, прошу тебя, – сказала я так мягко, как только смогла. – Наши пути разошлись. Теперь уже навсегда.

– Очень жаль.

– У тебя есть девушка. Ступай к ней и сделай так, чтобы она чувствовала себя счастливой.

– Я сегодня же расстанусь с ней, – сказал он, отвернулся и исчез в толпе.

Дмитрий сдержал слово. Нина вернулась домой заплаканная и злая.

– Ты! – закричала она с порога, тыкая в меня пальцем. – Это ты во всем виновата! Ты всегда стояла у меня на пути! Ненавижу тебя!..

– Нина, разве я виновата… – начала было я, но она ничего не желала слушать. Потом Нина долго ревела, спрятав лицо в подушку. Валя пыталась ее успокоить, но напрасно.

– Ненавижу! Ненавижу тебя! И его ненавижу! Всех вас не хочу видеть! – твердила она.

Утром Нина собрала вещи и, не прощаясь, ушла.

… мая 1959 г

Мы с Романом поженились, и теперь мне нужно привыкнуть к тому, что я уже не невеста, а жена. Как-то непривычно звучит это слово, когда думаешь о себе. Оставшись одна, я, как ребенок, который учиться выговаривать непослушное слово или букву, беспрерывно твержу: «жена, жена, жена…» Сначала боязливо и робко, потом смелее и громче. Слово это звучит совсем иначе, чем «невеста». Невеста – это что-то расплывчатое, неопределенное, а вот жена… Да что там говорить! Я забавляюсь своим новым положением, как дитя. И все-таки, какое же оно сладкое – слово «жена»!..

Свадьба у нас была студенческая. Свадебное платье мне было не на что купить, и я надела белое ситцевое, которое носила уже несколько лет. В институте девушкам-студенткам полагалось иметь белые платья для первомайских демонстраций и прочих торжественных случаев. И у меня оно тоже было, а поскольку надевала я его всего несколько раз в году, выглядело оно более-менее прилично. Наша хозяйка Валентина Евгеньевна, порывшись в своем старом шкафу, насквозь пропахшем нафталином, отыскала там кусок белого капрона.

– Будет тебе вместо фаты, – сказала она.

– К ситцевому платью? – запротестовала я. – Капрон к нему не подходит!

– Не бывает невесты без фаты, – отрезала хозяйка. – Ты меня слушай, я сама замуж дважды выходила.

– И как это будет выглядеть? – спрашиваю, прикладывая клочок белой ткани к волосам.

– Заплетешь косу, а фату сзади соберем в складки и приколем шпильками.

– И в самом деле, – вмешалась подружка невесты – Валя. – Очень симпатично получится! Ты должна прислушиваться к нашим советам.

Оставалось сходить и приобрести белые босоножки. Мы с Валей купили их за шесть рублей в ближайшем магазине. Сестра Романа подарила ему новую белую рубашку, которая оказалась очень к лицу жениху, а брат купил ему брюки.

Родители подарили нам на свадьбу двести рублей, что-то добавили ребята из нашей группы, и мы заказали обед в студенческой столовой. На столах было вино и бутылка шампанского для молодоженов, салаты, картофельное пюре с котлетами и оладьи с повидлом. Но неважно, что было на столе. Главное, что всем было весело. Мы танцевали, смеялись, перебрасывались шутками. Над нашими головами висели воздушные шарики, а мне казалось, что это цветные облачка спустились с разноцветного неба, чтобы вместе с нами порадоваться рождению новой семьи…

Парни, работавшие вместе с Романом, преподнесли ему железную кровать с панцирной сеткой, а наши студенты – занавески на окна в доме, которого у нас пока еще не было.

Но больше всего запал мне в душу наш свадебный вальс, когда я впервые танцевала с Романом как жена. В эти мгновения мне казалось, что я превратилась в невесомую тучку, парящую высоко-высоко в небе…

… мая 1959 г

Вася, едва узнав о нашей свадьбе, примчался к Вале.