Не устал ли Создатель

Он водрузил на стол бутылку вина, рядом с той, что уже там была, и со вздохом спросил:

– Ты первая в душ?

– Нет, иди ты. Я еще тут не осмотрелась.

– Тебе правда нравится? – усмехнулся он.

– Очень! – произнесла Олеся с таким искренним восторгом, что он не мог ей не поверить и заподозрить, что все это лишь умело срежиссированный и мастерски сыгранный спектакль.

Он достал из сумки чистое белье, гель, зубную щетку и отправился в душ. Олеся же с радостным писком научившегося летать птенца повалилась на кровать и прижалась лицом к подушке. Он увидел блестящие от восторга карие глаза, раскрасневшиеся нежные щечки и с усмешкой подумал: «А кровать-то – двуспальная!»

Вадим с наслаждением смывал пот и усталость, прикидывая, хватит его на что-нибудь сегодня ночью или уже не до того. Не обидеть бы девочку, а в таком состоянии он способен только на жуткий эгоизм. Никак ни на ласку и нежность. Ладно, все решать ей.

А Олеся, видимо, все уже для себя решила, потому что вторую кровать разбирать не стала. Когда он вернулся, упорхнула в душ. Не было ее долго.

Белла принесла шашлык, накрыла на стол. Когда хозяйка ушла, Вадим лениво пожевал мясо, выпил немного вина, и тут же уставшее тело охватила истома. Он с наслаждением растянулся на кровати, закрыл глаза. Где же она? Вадим уже чувствовал, что засыпает. Тепло, хорошо…

Наконец вернулась Олеся, заперла дверь и нырнула к нему под одеяло, прошептав:

– Ты не спишь?

Целоваться она не умела. И что касается остального – увы! Студент туристической академии не научил ее ничему стоящему. На мгновение Вадиму даже стало откровенно скучно. Потом он аккуратно расстегнул ее простенький бюстгальтер, и пальцы почувствовали нежную, шелковистую кожу.

Руки скользнули ниже, осторожно прошлись по ее талии, бедрам. На ощупь девушка оказалась гораздо плотнее Эльки. И грудь размера на два больше. Вадим невольно вспомнил гибкое тело бывшей, ее нежные косточки. Она не терпела однообразия и пассивности. Хотя разбирать ее по всем статьям, так Элька никакой критики не выдержит. И тело у нее змеиное, и груди почти нет, и руки холодные. И вот, поди ж ты! Приворожила прямо! А ведь у него вот уже несколько месяцев не было женщины! В личной жизнь ноль, пустота.

Он попытался отвлечься от мыслей о бывшей жене. Если хочешь, чтобы что-то получилось, по крайней мере не надо сравнивать. Теперь он уже не сомневался, что Олеся невинная девушка. Неопытная, неумелая.

Вадим невольно отстранился.

– Я тебе не нравлюсь? – тихо спросила Олеся.

– Нравишься.

– Я неловкая, да? Ничего не умею?

– Ты просто еще маленькая.

Она, видимо, хотела повзрослеть. Именно сегодня, сейчас. Но, то ли он действительно слишком сильно устал, то ли все еще был очарован Элькой, но желание заниматься любовью пропало окончательно. Рядовой секс, вероятно, возможен, но надо, чтобы было нечто особенное. Ей надо.

Он со вздохом поправил ее простенькие белые трусики, натянув их обратно на упругую попку, и сказал:

– Давай спать.

Она чуть не расплакалась. Вот женщины! Пойми их! И чего, спрашивается, надулась? В постель тащишь – мерзавец, предлагаешь вместо любви дружбу – так просто гад.

Ее бы за руль посадить на весь день! Да еще эти чертовы трупы! Если бы он устал чуть меньше и не испытал бы таких нервных перегрузок, возможно, все в итоге было бы хорошо. По крайней мере он нашел бы нужные слова, чтобы ее утешить. Но сил не осталось, поэтому Вадим отвернулся к стене и заснул почти мгновенно.

Спал Вадим крепко и сквозь сон услышал знакомую мелодию, после чего невольно покрылся холодным потом. Звонил мобильный телефон, тот самый. Случилось это уже под утро. Он попытался проснуться, но не смог. А может, это лишь сон… Надо было все же отобрать у девчонки телефон… Надо было… Отобрать… И он вновь впал в забытье…

Проснувшись, он не сразу сообразил, где находится. Глянул на часы: половина восьмого. Время, когда он обычно просыпается, чтобы пойти на работу. Условный рефлекс. Олеси рядом не было. Пока он соображал, что к чему, она вошла в комнату, юная, свежая, как утро. Улыбнулась, как будто ночью ничего не случилось, и сказала:

– Привет. А там солнце!

Переменная облачность

Насчет солнца она, конечно, погорячилась. Разве что облаков стало меньше и погода немного улучшилась. То есть надоевший до чертиков дождь закончился.

Умывшись, Вадим вышел во двор и сладко потянулся. Одинокий солнечный луч попытался тонкой острой иглой прошить насквозь облака и, словно испугавшись собственной смелости, сверкнул, как огонек зажженной в сумерках спички, и торопливо исчез.

Хозяин кемпинга уже спешил к дорогому гостю:

– Завтракать, пожалуйста!

– Мне бы кофейку.

– В кафе накрыть или в номере? – угодливо спросил хозяин.

– В номере.

– Понимаю.

Да что они все понимают! Узнать бы, кто устроил ему этот медовый месяц! Взять тот самый телефон и набрать номер. И сказать: «Послушай, мужик, я не знаю, какие у тебя планы, но с моими они никак не совпадают. И пошел бы ты …» Но тут Вадим с досадой вспомнил, что уже дважды воспользовался дарами данайцев. Так или иначе, телефон у девчонки все равно надо забрать.

Олеся суетилась у стола. Вадим сразу отметил, что в номере порядок, кровать аккуратно заправлена, грязной посуды нет. Увидев его, девушка лучезарно улыбнулась:

– Сейчас будем завтракать.

– Телефон, – хмуро сказал он.

– Что?

– Телефон отдай.

Она послушно полезла в сумку. Без возражений протянула то, что он просил:

– Вот. Пожалуйста. И прости меня.

Он повертел в руках симпатичный мобильный аппарат. После кукол игрушка что надо! Разве девчонка могла устоять? Вадим нажал на ОК, и высветился номер. «Солист» звонил с мобильника, это понятно. Еще раз нажать на ОК? Поговорить? Олеся молча следила за его манипуляциями. С любопытством: как поступит мужчина? И Вадим решил: не стоит. Первый день отпуска безнадежно испорчен, но на этом все. Точка. К черту «солиста»! Надо забыть о его существовании. Забыть о новеньком белом «Лансере», номер которого отличается на одну букву и две последних цифры. Забыть о трупах на переднем сиденье. Забыть…

И он молча сунул мобильник в свою сумку. В дверь постучали. Белла принесла кофе. Подскочившая к двери Олеся выхватила у нее из рук поднос, защебетав:

– Спасибо, спасибо, я сама!

Она порхала по номеру, как бабочка. Легко, неслышно. Едва дотрагивалась до привычных вещей, и те мгновенно оживали, становясь волшебными, и вот уже завтрак на столе, а девчонка все суетится, поправляя то скатерть, то покрывало на безупречно застеленной кровати.

– Да сядь ты уже! – сказал он с невольным раздражением.

Элька, та и не дернется. Для нее, что мытье посуды, что стирка, что уборка – это подвиг. Совершив его, жена всегда ждала восторженного одобрения и непременной компенсации. Хотя бы поход в магазин. Так что, если денег у Вадима не было, уборку он делал сам, предпочитая вариант баш на баш. «Ты моешь, я стираю, ты гладишь белье, я беру в руки пылесос». Причем при подсчете очков Элька все равно его надувала. Так почему он теперь-то злится?

Уловив в его голосе раздражение, Олеся тут же присела на краешек кровати, сложила руки на коленях, как послушная девочка, и замерла.