Не устоять!

– С днем рождения!

– Господи! Мэй, ты что? До моего дня рождения еще две недели!

– Ну вот, – ухмыльнулся Рейф, опускаясь в соседнее кресло. – Это ты, Мэй, все сделала неправильно. Нужно было сначала объяснить…

Мэй взгромоздила коробку на колени Фелисити:

– Это просто маленький подарок заранее. От Рейфа и от меня. Фелисити посмотрела на заговорщиков. Мэй явно была в восторге, а Рейф, хотя и усталый, улыбался ей.

– Ну, спасибо. Но честное слово, в этом не было нужды…

– Открывай, – сказал Рейф и призывно побарабанил по коробке пальцами.

Фелисити улыбнулась, развязала голубую ленту и протянула Мэй, которая тут же сложила ее в несколько раз и обернула вокруг головы Рейфа на пиратский манер.

– Вот таким я тебя и представила на мостике пиратского галеона, когда мы с Мэй впервые тебя увидели, – рассмеялась Фелисити и шутливо растрепала ему волосы. – Лихой рубака, что скажешь, Мэй?

– Клянусь задницей Люцифера, Лис! – фыркнула девочка. – Ты собираешься открывать этот чертов подарок или нет?

– Ну вот что, помолчи, глупая девчонка, – с подчеркнутой медлительностью гнусаво выговорил Рейф. – Еще чуть-чуть, и ты мне устроишь большие неприятности!

– Слишком поздно, – с трудом совладав с приступом хохота, выговорила Фелисити.

Мысленно приготовившись к любой диковинке, которую ее сестра и Рейф избрали для подарка, она медленно сняла с коробки крышку. Содержимое было укрыто бумагой, Фелисити смахнула ее в сторону…

– Боже мой! – ахнула она.

– Это платье, – сообщила в наступившей тишине Мэй, потому что ее сестра потеряла дар речи.

– Да… да… Я вижу.

Дрожащими руками Фелисити вытащила из коробки платье темно-голубого шелка. На глаза у нее навернулись слезы.

– Мерку мы сняли с одного из твоих муслиновых платьев, – негромко объяснил Рейф. – Надеюсь, это будет тебе впору.

Кружевами цвета слоновой кости были отделаны воротник, короткие пышные рукава и ниспадающая юбка. Крохотные белые цветы, рассыпанные по лифу платья, казались мерцающими звездочками на предзакатном безоблачном вечернем небе, тогда как корсаж и юбка своим цветом напоминали уже сумеречное небо.

– Нравится? – не выдержала Мэй.

– Оно замечательное, – сквозь слезы улыбнулась Фелисити.

– Знаешь, сколько мы с Рейфом пересмотрели всяких каталогов и выкроек? Миссис Денуорт сказала, что оно слишком темное и тебе не понравится, а Рейф мне сказал, чтобы я ей сказала, что у нее удивительно прекрасный вкус, но от выбранного материала я не откажусь! – Рассмеявшись, Мэй продолжила: – Миссис Денуорт на меня, наверное, целую минуту смотрела молча, а потом покраснела, как свекла, и говорит: «Юная мисс, этот неотесанный Бэнкрофт очень плохо на вас влияет».

– Ну что, Лис?

Фелисити подняла глаза на Рейфа.

– Оно роскошное, – призналась она. – Такой красоты я никогда не видела.

– Но Мэй мне сказала, что у тебя были шелковые платья, – озадаченно посмотрел на нее Рейф.

– Были, но не такие… – Фелисити запнулась. Она подумала, что Рейфел Бэнкрофт всю свою жизнь прожил среди самых богатых и самых благородных семейств и его представления о том, что такое настоящее шелковое платье, весьма сильно отличались оттого, что она выбрала бы для себя. – Рейф, я не могу принять такой подарок.

– Фелисити, да ты что! – возмутилась Мэй. Рейф не спускал глаз с Фелисити.

– Мэй, сделай милость, принеси своей сестре носовой платок. Сбегай за ним, ладно?

– Конечно, – кивнула девочка, прекрасно понимая, что ее вежливо выпроваживают. Она громко прихлопнула за собой дверь.

– Ты ведь только что сказала, что платье тебе нравится, – заговорил Рейф, присев на корточки рядом с креслом Фелисити.

– Нравится, но у тебя нет денег, а оно слишком красиво, и… не знаю, как сказать…

– Я хочу, чтобы ты его надела. И потом – я это сделал, чтобы доставить и получить радость, понимаешь? – Он осторожно забрал платье у нее из рук и аккуратно уложил обратно в коробку. Потом взял ее руку в свои. – Видеть тебя счастливой – уже счастье для меня.

По ее щеке сползла прозрачная слезинка.

– Не знаю, что тебе и сказать.

– Скажи спасибо и поцелуй меня, и лучше сделать это до возвращения известной нам обоим симпатичной особы.

– Спасибо, – прошептала Фелисити и притронулась губами к его губам.

Рейф вздохнул и потянулся к ней, чтобы ответить на робкий поцелуй. Фелисити страстно хотелось прижаться к нему, погрузиться в надежное тепло его крепких объятий.

– Рейфел! Эй, Рейфел! Где ты, мой мальчик?

Рейф так резко отпрянул от Фелисити, что та чуть не свалилась с кресла. Едва он успел подняться на ноги, как дверь в гостиную распахнулась.

– Рейфел, где ты?

– Куин?!

Фелисити с изумлением наблюдала, как Рейф широким шагом двинулся навстречу высокому, изысканно одетому блондину, который возник на пороге. Маркиз Уорфилд прибыл собственной персоной.

– Какого черта ты здесь делаешь? – воскликнул Рейф, бросая на брата подозрительный взгляд. Уорфилд слегка приподнял брови:

– Ты же просил помочь.

– Я просил денег.

– Это одно и то же.

– Не совсем. Ты…

– Мы, кажется, не знакомы? – Маркиз, быстро оглядев скромную обстановку гостиной, царивший в комнате беспорядок, разбросанные по столу гроссбухи и шелковое платье в открытой коробке, остановил свой острый взгляд на Фелисити.

Она торопливо поднялась с кресла, разгладила ладонями простенькую муслиновую юбку и сделала реверанс:

– Милорд…

– Куин, это Фелисити Харрингтон. Лис, позволь представить тебе моего брата.

– Харрингтон? – переспросил маркиз. – Ты ведь у Найджела Харрингтона выиграл…

– Да. Это долгая история. Как поживает Мадди?

– Сам ее и спросишь.

– Она что, тоже здесь? – Вид у Рейфа стал совсем расстроенным и одновременно весьма довольным. Фелисити почувствовала укол ревности – так ей захотелось узнать, что за дама пожаловала в Фортон-Холл.

– Она решила, что без сопровождения нам не обойтись.