Не в себе

– А мое-то вам зачем? – Поинтересовалось мое тело рассудком бродяги.

– Надо. – Прохрипел я.

– Вы там с ним осторожнее, оно очень хрупкое.

– Я понял уже. Не волнуйся, это все ненадолго.

Я вынул из бардачка второй комплект наручников и скотч. Под тяжкие вздохи испуганного сознания в моем теле, исчезли со Светой в лесу. Вышли к лагерю, когда стемнело. Между рядами аккуратных домиков шумело веселье. На открытой площадке, рядом с подсвеченным бассейном, под девичьи визги, гуляла мужская компания. Пьяные мужики бросали девиц в воду, прыгали следом и в воде тискали их. Кто из них являлся Калагановым, я не знал.

– Придется у охраны спросить. – Обратился я к Свете. – Придержи меня.

«Нырнул» в охранника стоявшего в тени веселья.

– Эй, а кто из них Калаганов? – Спросил я напарника, не сводившего глаз с полуголых девиц.

– Ты чего? – Он посмотрел на меня удивленно. – Вон, за столом сидит, в очечках.

За столом действительно сидел один мужчина и читал книгу под светом яркой иллюминации.

– А понятно. – Я тут же нырнул обратно. – Я здесь. – Ответил уже Свете.

– Кто он? – Спросила она.

– Вон тот, очкарик, за столом. Ему неинтересны мирские утехи, книгу из рук не выпускает. – Прохрипел я.

– Вот такие и опаснее всего. Не знаешь, что от них ждать.

Я установил связь с Калаганоым и мы со Светой ушли вглубь леса. Я встал спиной к дереву и протянул руки назад. Света прихватила их наручниками. Обмотала скотч вокруг головы, чтобы не было шанса открыть рот.

– Нормально – Спросила она.

Я покивал головой.

– Давай!

Я нырнул в тело Калаганова на долю секунды и снова вернулся в свое. Подождал, когда Света вернется в машину.

– Как он там? – Спросил я.

– Похрен. Глаза лупит, мычит. Я со спины стояла, чтобы он меня не видел. Подумала, что общаться с ним надо будет в масках, на всякий случай.

– Домой?

– Домой.

Мы вернулись в город. Я уснул сразу, а Света легла спать, только после того, как сделала из моей старой майки две маски. Встали рано утром, наскоро позавтракав, и сразу отправились проведать нашу жертву.

– А если его волки съели? – Забеспокоилась по дороге Света.

– Значит, наш бомж Данишевский, останется навсегда в теле миллионера Калаганова. То есть, мы дадим человеку еще один шанс.

– Прям, как тебе.

– У меня все наоборот, как раз. Был в теле миллионера, а оказался в престарелом враче-алкоголике.

– Не такой уж ты и старый, как рисуешь. Зрелый интересный мужчина, с большим человеческим достоинством.

Света рассмеялась над своей шуткой.

– Забыла, в бабку подселю. – Напомнил я Свете.

Наш пленник стоял на своем месте, пристегнутым к дереву. Его голова склонилась вперед. Кажется, он умудрился уснуть. По штанинам вниз растеклось большое мокрое пятно. С этим справиться ему не удалось. Меня даже кольнул укор совести, за то, что мы так жестоко обошлись с человеком. Калаганов, ушами бомжа, не слышал, как мы подошли.

– Антон, а он не умер? – Тихо спросила Света.

Бомж зашевелился и поднял голову. Мы натянули на лица маски. Света подошла к Калаганову и разрезала скотч, едва не выколов ему глаза. У пленника забегали глаза.

– Вы кто такие, что вам нужно? – Хрипло спросил он и осекся.

Света вынула из кармана заранее приготовленное зеркало и поднесла его к лицу бомжа.

– Узнаешь? – Света дала ему полюбоваться собой.

– Кто это? Что происходит? Вы кто такие? Я кликну охрану?

– Да кто же послушает бомжа? – Спросил я.

Калаганов повернул голову в мою сторону.

– Я сплю, почему это происходит? – Снова захрипел бомж.

– Это не сон. – Света подергала за бороду и подняла ее конец к глазам Калаганова. – Ты в теле бомжа, и если не сделаешь то, о чем мы тебя попросим, останешься в нем, до конца жизни.

– Я вам не верю! Вы ввели мне психотропные вещества!

– Твое право сомневаться. Но время не на твоей стороне.

– Вы понимаете, с чем вы связались? Вы представляете, какая машина за моими плечами? Вас закатают в асфальт и даже не заметят.

– Только ты этого не узнаешь. Ты или сдохнешь к тому времени от цирроза печени, или будешь делить последний глоток метиловой водки с таким же бомжом, как ты. – Зло ответила Света.

– Отпустите меня, уроды! – Не выдержал Калаганов.

– Мне кажется, напарник, что мы зря развязали ему рот. – Произнесла Света, доставая скотч.

– Или слишком рано приехали. – Подыграл я.

– Стоять! – Бомж попытался уклониться от протянутой к его лицу липкой ленты. – Что вам надо?

– Нам надо немного. – Произнес я. – Всего-то рассказать, кого вы подкупили в городе и какие суммы заплатили, чтобы они закрыли глаза на ваш рейдерский захват строительного бизнеса.

– Ах, вот оно что. Вот откуда ветер дует. Местные Дубровские выискались.

– Слушай, олень, ты еще не понял, что мы с тобой можем сотворить? – Света приняла иронию близко к сердцу. – А хочешь, мы тебя переселим в свинью, ждущую свою очередь на скотобойне. Вот ты будешь визжать!

– У вас тут что, колдовство какое-то, или все-таки психотропные препараты?

– Ни то и ни другое. Просто вы в своей Москве немного отстали от жизни. Скоро мы вас всех в бомжей переселим.

– Ну, Калаганов, будешь говорить, или нам придти попозже? – Света снова протянула скотч.

– Так, хорош! Отстегните меня, мне по большой нужде надо.

Света убрала руки. Я подошел к Калаганову и отстегнул наручники. Бомж потер руки, натертые наручниками и, ни с того, ни с сего, бросился бежать. Он не рассчитал, что тело бомжа не готово к спринтерским забегам, да и ноги должны были затечь от долгого стояния на одном месте. Я догнал его в три шага и сделал подсечку. Бомж растянулся на мягкой листве.

– Ты переоцениваешь себя, человек. – Я помог ему подняться. – Сделай то, о чем мы тебя просим и возвращайся назад, в свое холеное тело.

– Это ведь…, невозможно…, - Калаганов задыхался после пробежки. – Такого быть…, не может…, в принципе.

– Думай, что хочешь, но только ты никуда не денешься из этого тела, пока не расскажешь нам обо всем.

– Ты не прав. – Произнесла Света. – Он может деться от нас, на тот свет.

– Хм, я забыл об этом. Отличный выход из создавшейся ситуации. Ну, ты готов?

Бомж уселся на листву. Рассмотрел свои корявые пальцы, с длинными грязными ногтями, рваную вонючую одежду, ботинки, выброшенные на помойку, до того, как одели на эти ноги.