Не верь мечтам

У-у-ли-и-ца роз,

Спря-я-чь свой обман,

У-у-ли-и-ца слёз,

Я люблю и неви-и-и-ижу тебя-я-я!

— За что?! — взвыл всё тот же мужик. — Выпустите меня отсюда!

— И меня! — вторил ему ещё кто-то.

— Я такого не заслужил! — присоединился третий.

Я пытался не показывать своих чувств, но вряд ли вышло. У меня затекли мышцы лица, так я пытался не кривиться на жуткие звуки, что издавала Тэя. По глазам видел, она прекрасно поняла, какой эффект оказывает её пение, и вполне осознанно мстила за критику. В стремлении отвлечься от самого звука пытался сосредоточиться на словах песен и понял, что не знаю ни единой. А ведь некоторые из них были неплохи, исполняй их кто-то обладающий минимальными вокальными данными.

Я терпел молча, мужик слева и ещё несколько дураков, что злили Тэю своими высказываниями о её пении, угомонились. Правда, сначала они упрашивали меня закрыть ей рот, но я сделал вид, будто окончательно оглох. Осознав, что больше никто не вопит и не жалуется, она замолчала. Или просто ей надоело надрываться.

— Так бы сразу, — довольно кивнула Тэя. — А то пение им моё не нравится.

С облегчением вздохнул и прикрыл глаза, радуясь тишине. Всё-таки, я сказал Тэе неприглядную правду — её пением только пленных врагов пытать. Зато теперь я уверен, наши тюремщики нас точно не слышат. Иначе бы они давно были здесь, чтобы прекратить это.

Оказывается, я всё же задремал, так как не сразу понял, чего хочет от меня Тэя, которая оказалась неожиданно близко.

— Кто-то идёт, — терпеливо пояснила она шёпотом на моё непонимание, пока я сам не услышал скрежет ключа в скважине. — Действуем по плану!

Затем она прикинулась бесчувственной, а я тряхнул головой, сбрасывая сонливость. Трое в чёрных глухих балахонах шли, тихо-тихо о чём-то переговариваясь. Я бросился к решётке и стал требовать помощи. Главное, чтобы никто из других пленников не влез и не испортил нашу задумку. Понятия не имею, как много они слышали, когда мы составляли план, и в своём ли они уме. Мало ли. Но все молчали.

— Не положено, — произнёс средний балахон.

— Да плевать я хотел, что там положено! — крикнул я. — Ей плохо! Она с самого начала не приходит в себя! Если с ней что-то случится, я сделаю всё, чтобы донести до вашего главного, что пленники умирают, потому что им отказываются помочь! Раз мы до сих пор живы, значит, зачем-то вам нужны!

Ничего бы не вышло, знай эти трое меня получше. Мне не свойственно такое поведение. У меня плохо с умением просить, в том числе — помощи. Но никто из этих троих не имел об этом понятия, потому средний, который, похоже, в троице был главным, велел одному из своих приспешников посмотреть, что с Тэей.

Крайний балахон отпер решётку и шагнул в нашу камеру. Он склонился над Тэей, я рванул вперёд, стремясь обезвредить врагов и слыша возню сзади. Как я и предполагал, воинами балахоны оказались никудышными. Привыкли больше полагаться на магию и явно не ожидали подобных действий с нашей стороны. Потому ближайшему, главному в тройке, достался удар в солнечное сплетение. Уклонился от пульсара второго и легко обошёл его неуклюжую попытку защититься руками, и быстро, не раздумывая, свернул ему шею. Жестоко? Возможно, но времени миндальничать нет. Нужно срочно выбираться отсюда, и если для этого нужно убить врага, то я готов. Они или мы? Ответ очевиден.

Пока возился со вторым, упустил из вида первого, который действительно оказался чёрным магом, только косым. Его колдовство попало мне в плечо, вызывая вспышку боли, а потом онемение. Осознав, что промахнулся, парень, — а это был ещё совсем сопливый человеческий мальчишка, что стало видно, когда слетел капюшон, — попытался сотворить новое колдовство. Это походило на пульсар, но он был непроницаемо чёрным и не имел чёткого контура. О том, что с моим плечом и какие могут быть последствия, старался не думать. Заодно, наконец, осознал — магия вернулась! Не мешкая, поставил щит и атаковал противника огнём. Это был отвлекающий манёвр. Пока он защищался от пламени, подобрался вплотную и, схватив парня за волосы, приложил головой о каменную стену. Он тут же обмяк, что-то хрустнуло и потекла кровь, при этом я продолжал слышать хриплое дыхание.

Оставив поверженного врага лежать в коридоре, поспешил на помощь Тэе. Она в ней, как оказалось, не нуждалась. Сидела у стены, сжавшись в комок и смотрела на тело, не подающее признаков жизни, огромными глазами.

— Я, кажется, убила его, — пролепетала она потерянно. — Эйн, я убила человека!

— Жив он, — фыркнул я, заметив, как едва заметно вздымается грудная клетка. — И сейчас это враг. Противник, а не случайный человек, о чьей кончине можно было бы скорбеть. Мне нужна твоя помощь.

Заметно оживившись, Тэя вскочила на ноги. Время утекало, как вода сквозь песок, но мне нужны обе руки, чтобы эффективно противостоять врагам. Расстегнул рубашку, что больше походила на рубище бездомного, и показал плечо. Сначала Тэя вскрикнула, и я уже думал, что помощи от неё не дождусь, как, вздохнув, она собралась и начала действовать. Это больно. Казалось, что плечо и часть груди объяты пламенем. Сжал зубы, но один стон всё-таки вырвался наружу. Когда всё закончилось, был мокрым от пота, а стоящая рядом Тэя выглядела белее снега, и у неё ощутимо дрожали руки. Зато теперь я снова чувствовал свою руку, и лишь лёгкий дискомфорт напоминал, что недавно я словил мерзкое заклятие.

— Прости, — произнесла она чуть ли не плача.

— Перестань, — улыбнулся я, застёгивая рубашку. — Лечение редко бывает безболезненным, а тут вовсе была какая-то чёрномагическая дрянь. Что бы ты ни сделала, я снова могу пользоваться рукой. Спасибо.

Посветлев лицом, Тэя робко улыбнулась в ответ. Затем я перетащил противников в нашу камеру и двоих живых связал их же балахонами, предварительно порвав их на ленты.

— Надо выпустить остальных, — выдала Тэя, когда я нашёл у одного из бесчувственных тел связку ключей.

— Зачем? — уставился на неё в непонимании.

— Чем больше будет хаоса и шума, тем больше шансов, что именно у нас получится удрать.

Пока я переваривал сказанное и даже соглашался с её аргументами, Тэя отпирала другие камеры. Пленники, которых оказалось неожиданно много, уговаривать себя не заставили и устремились прочь. В отдалении послышались звуки ожесточённой схватки, какой-то грохот и ругань на разных языках.

Пока Тэя была занята освобождением пленных, я тоже решил не терять время даром. Увы, магия работала только в коридоре, и сесть там из-за толп убегающих людей и нелюдей не представлялось возможным, потому пришлось звать клинки стоя. Отклик был, но слабый. То ли что-то глушит связь, то ли это из-за магического опустошения.

Но мне нужно оружие! Вопрос жизни и смерти! Потому я продолжал взывать к ним, вспоминал то удивительное чувство, которое возникает, когда в руках оказываются рукояти древних клинков. Не могу я уйти отсюда и бросить мечи. Это равносильно преступлению. Как предать близкого друга. Совершенно невозможно. Когда я уже отчаялся и думал, что придётся искать их так, оббегая это проклятое место, ладони чуть закололо, и я ощутил знакомую тяжесть в руках.

Открыв глаза, увидел напротив Тэю и какого-то парнишку, рыжего, щуплого, с хитрющими глазами уличного пройдохи. Правда, краски были приглушёнными, что выдавало в нём простолюдина.