Не верь мне.

Вася понимающе улыбнулась и я, улыбнувшись в ответ, отправилась на следующую пару. История, как было написано в расписании. Прибыв в аудиторию, я убедилась, что там сидит моя группа и так же, уселась за пустующую парту. Мой внешний вид произвел и на эту преподавательницу довольно ожидаемое впечатление, вызвав немой шок.

– П-посмотрим, что вы помните об истории из школьных тем, - с запинкой начала она, все так же покосившись на меня. Последующие полчаса она спрашивала многих, но не меня. Мои губы растянулись в довольной улыбке. Мне определенно нравились некоторые заслуги моей роли. Никто не хотел общаться со мной, а поскольку большая часть группы были девочками, то это было мне на руку. Заводить подружек не хотелось. Что же касалось мужской половины, то с ними я явно не сдружусь.

– Мишутка, - послышалось сзади.

Почему не сдружусь? Очевидно, поэтому.

– Ми-ишка-а-а, - протяжно завыли.

– Чего?
– повернулась я к воющим одногруппникам.

Ты весь день сегодня ходишь дутый,

даже глаз не хочешь поднимать.

Мишка, в эту грустную минуту,

Так тебе мне хочется сказать:

Это было мне ответом. Эти дебилы не придумали ничего лучше, как включить какую-то идиотскую песню. Черт, меня еще в школе ей дразнили.

Мишка, Мишка, где твоя улыбка

Полная задора и огня?

Они радостно улюкали, подпевая. Мое настроение смело к чертям собачьим.

– Ну что же ты, улыбнись страшилище, - гнусненько хихикал один из парней. Как их звать не помнила, да и даже не напрягалась запоминать, честно говоря.

– И полетят сейчас головы, - прошептала, прикрывая глаза и потирая виски. Отвернувшись от них, постаралась не обращать внимания.

– Чего бубнишь, Мишаня? Для тебя, чудища, тут песню исполняют, стараются.

Вздохнув, начала считать до десяти.

– Эй, ты там не плачешь от счастья? Растрогалась?
– с соседних парт послышались смешки.

– Не поверишь, но да, - ответила, не поворачиваясь.
– Может еще раз, на бис?

Очевидно, парнишка не уловил моего злорадного тона и сарказма, сочившегося в нем, и продолжил завывать. Друг же его, напротив, уловил в моих словах прозрачную угрозу и хотел ему уже что-то сказать, но его опередили. Точнее опередил мой учебник по истории. Знала же, что пригодится книжечка когда-нибудь. Старенькая была и толстенная.

Через секунду все замолкли. Озадаченный одногруппник смотрел на своего друга, в которого была кинута иною книга.

– Певец из тебя не важный, - бросила, повернувшись, но долго мне просидеть спокойно не дали.

– Что ты сейчас сделала?
– меня схватили за футболку и грубо потянули на себя.

– Повторить?
– подняв бровь, уставилась на покалеченное "историей" лицо. Мысленно усмехнулась, поставив пять себе за меткость. Очевидно, уголок книги прошелся по щеке моего певца.

– Гадина готическая, - прошипел он, хватая меня за волосы.

– А ну успокойтесь!
– раздался возглас преподавательницы.

– А я думала, что за волосы при драке хватаются только бабы, - поморщилась от боли и, не желая тянуть время, что есть силы, ударила парню под дых. Я упоминала, что в детстве мы с Женькой часто дрались, и поэтому у меня уже имелся опыт "отдирать" свои волосы из рук противника. Ловко извернувшись, обхватила его руку ладонями и повернула в разные стороны с силой, от чего у парня издался еще один выдох. Волосы мои он все же выпустил, но, недолго прибывая в "ауте", начал надвигаться на меня.

– Бегом!
– я услышала запыхавшийся голос преподши только тогда, когда нас разнимали одногруппники.

– Сука!
– шипел мой противник.

– А ну-ка, спой еще раз, - рычала я, вися у кого-то на руках.
– Коз-зел!

Да, вот так и познакомилась с некоторой частью группы и чувствует моя пятая точка - не влилась я в коллектив студенческий.

– Этого больше не повториться, - пробормотала, опустив голову.

Евгения Вячеславовна, а так звали нашу историчку, с гневом взирала на меня сверху вниз.

– Ты хоть понимаешь, чем может закончиться для тебя это?

– Понимаю.

– Тебя могут отчислить за это!

– Но он сам начал, - попыталась оправдаться.

– Это не повод начинать драку. Ты же девочка!
– с детства часто слышимая от отца фраза была сказанная таким тоном, словно она пыталась мне доказать сей факт.

– Он тоже мальчик, но ему это не дает никакого преимущества оскорблять...

– Хватит! Он тоже получит по заслугам, - по голосу было похоже, что она устала.

– Я больше так не буду, - мямлила я. Черт, сразу вспомнилась школа.

– Здесь тебе не школа!
– отрезала женщина, словно читая мои мысли. Я ожидала что-то еще, наподобие гневной преподавательской лекции на тему "что такое хорошо и что такое плохо", но ничего не услышала. С удивлением посмотрела на молодую историчку, которая что-то обдумывала. Так. Это уже ни есть хорошо.

– Будешь отрабатывать, - на ее губах сверкнула победная улыбка.

Да, определенно не так я планировала провести первый учебный день в новом университете.

– Больше не буду пить. Не буду пить. И играть тоже. Не буду, - как мантру повторяла я, скобля щеткой шкафчики в раздевалке. После всех пар, меня оставили наедине с мужской раздевалкой, щеткой, чистящим средством и ведром с водой.
– Швабру еще зажала, - с остервенением оттирала черную надпись от шкафчика. Женскую я уже помыла, теперь мучилась, драя мужскую. Идиотская надпись не поддавалась мне, и, обессилено зарычав, вскочила с колен.

– Твою мать, - ругалась я, опрокинув ведро. Сегодня, очевидно, день-неудача, так как, сделав шаг, тут же поскользнулась и плюхнулась на пол.
– Ненавижу этот университет!
– отчаянно завыла, лежа на полу в грязной луже. Для полной картины осталось только ручками по воде пошлепать. Оставалось надеяться, что моему "певцу", как я прозвала его про себя, повезло не меньше.

– Гандон, - обозвала я его. Да, увы, красноречием я не блистала, зато отборный русский мат знала в совершенстве и сейчас, половина моего словарного запаса, из этих знаний, обрушился на голову этого брюнета. Пусть знает Климову.