(Не) верные

Хотя…

Я таким же был. Может потому и решил взять молодняка к себе в команду. Надежный, немного сорвиголова, но человек порядочный, с навыками, что немаловажно, обучению поддается. Че еще надо?

—Во сколько?— спрашиваю, паркуясь возле ворот.

—С утра пораньше. Созвонимся еще.

—Принято. Отбой.

ГЛАВА 11

ВИКА

—Вик, ты чего? Смотри, вся промокла, — Сережа говорит укоризненно, не без удовольствия сжимая меня в объятиях. Его крупные ладони как влитые упираются в мое тело, многих из присутствующих в гостиной дома укладывая таким образом на лопатки.

Это же такой прекрасный повод для гордости/зависти и просто любования.

Я понимаю, что на нас смотрят. Разумеется, жених на руках внес невесту в дом. Очень выразительно, ЗАПОМИНАЮЩЕСЯ и даже звучит высокопарно, да? Мы ведь смотримся и правда хорошо, тут даже не надо сомневаться.

—Все хорошо, — сипло шепчу я, все еще всматриваясь в одиноко стоящую фигуру вдалеке. Он тоже смотрит на меня, по-особенному глубоко вгрызаясь в душу, отчего кажется, что еще мгновение, и случится самый масштабный взрыв.

Но не случается. И вряд ли случится, потому что спецназ не ублюдок.

Боюсь ли я, что он все расскажет? И да, и нет, потому что я давно уже отрешенно рассматриваю всю ситуацию, что сложилась между мной и будущим супругом. Да, мой брат для меня главное, конечно, но даже если допустить вероятность раскрытия нас, остается один упрямый факт: Сережа на мне сдвинулся, и он скорее откажется от друга, причинит ему вред (любой, поверьте, этот человек может все в силу своей должности).

Он кладет на меня на пол, резковато улыбается и помутневшим взглядом, такой у него почти всегда рядом со мной, смотрит прямо в душу, читая эмоции, коих много. Так много, что я в них захлебываюсь.

—Целуй! Целуй! Целуй! — начинает скандировать зал, и Сережа улыбается, довольно и дьявольски, как будто верит в искренность происходящего. Ну не может же он не понимать, что я абсолютно ничего не чувствую.

Не может же ему это не причинять дискомфорт!

Но он обхватывает мое мокрое от дождя и слез лицо и тянется к губам, которые до этого наглым образом сминались другим. Мелкая дрожь не то от перепада температур, не то от эмоций начинает бить тело.

Аж передергивает от отвращения к самой себе, и в последний момент я съезжаю в его ладонях так, что поцелуй приходится в уголок рта, практически в щеку. Со стороны кажется, что мы целуемся, всем видно только то, что они так хотят видеть.

Кроме меня и Сергея. Мы ведь в курсе настоящего положения.

—Я все равно сделаю тебя своей, и это будет навсегда, — в его глазах я читаю абсолютную уверенность, и меня пробирает ужас до самых костей.

Это будет навсегда.

Это пожизненное, да? Без права на помилование?

—Зал аплодирует, милая, — губы шевелятся, цепляя мою кожу.

А я замираю в этих руках, не испытывая при этом ничего, кроме отвращения, укрывающего волной все тело.

После недопоцелуя Сергей обхватывает мою ладонь и ведет куда-то в сторону, но я не понимаю даже куда, пока не оказываюсь в гостевой уборной. Он рывком закрывает двери и прислоняется к стене, устало всматриваясь в меня.

Больше нет смысла показушничать. Карты на стол.

Стою молча и смотрю прямо перед собой, считывая, конечно, недовольные фибры со стороны своего жениха.

Он же берет полотенце и сует его мне в руки, а сам закрывает крышку унитаза и садится сверху, складывая руки перед собой замком.

Я промачиваю лицо, отмечая, что потекла только тушь. Кто ж такую тушь использует для невесты, способной обреветься в любой момент? Невесты вообще плачут? Наверное, я точно буду рыдать.

—Ты специально? Вик? — удрученно спрашивает Сергей, протирая лицо ладонями. Сейчас замечаю вымученность и усталость, которую на людях он так эффектно скрывал. Мастерски, я бы даже сказала.

—Специально ли попала под дождь?

Мне даже удается улыбнуться, вполне себе сносно, если судить по отражению в зеркале.

—Не перекручивай, ты же понимаешь.

—Нет, Сереж. Жаль, что я тебя выставила в неудачном свете, правда, жаль.

Нет. Мне пофиг на то, как я его выставила. Моя б воля, я бы еще и по лужам побегала, а на общественность чихать.

—Брось, мне плевать, что подумают люди. Мне не плевать на тебя. И если ты думаешь, что я настолько свихнулся, что не вижу очевидного, то ты ошибаешься. Да, я люблю тебя, но понимаю, что ты меня нет. Более того, ты не можешь допустить вероятность пересмотреть свое решение и хотя бы попытаться проявить благосклонность. Сделай ты хотя бы маленький шажочек навстречу, удивишься, сколько всего для тебя будет открыто.

—Это я буду покупать твое отношение через постель?

—Бл*ть. Если бы дело было только в сексе, оно бы закончилось слишком быстро, так что прекрати, пожалуйста, — уже срывается он, на что у меня рождается тривиальная реакция — она всегда одна и та же в моментах напряжения, я не могу не смеяться. Я ржу как конь, сгибаясь в три погибели.

—Сереж, я не понимаю, что ты хочешь. Я сказала тебе «да», выйду за тебя замуж. Кажется, именно это стало твоим условием для того, чтобы ты смог помочь моему брату не стать зэком. Кажется, именно это ты и хотел. Ты это получишь.

Он встает, медленно подходит ко мне и упирается грудью в мою. Дышит прерывисто, словно пытается не сорваться. Выходит или нет, посмотрим. Я поднимаю на него слегка растерянный взгляд.

—А чего хочешь ты? — по слогам цедит он, не отпуская меня от своего внимательного взгляда.

—Какая разница?

Он кивает и ухмыляется, опуская взгляд на мои губы. В том, что он меня хочет, сомнений нет. И в принципе он давно мог бы взять свое, но хотя бы тут проявляется его «гибкость», как он любит говорит. Не принуждать к сексу.

—Я хочу тебе это дать, чтобы не видеть в твоих глазах настолько сильного отвращения. Возможно, прояви я гибкость, ты тоже проявишь ее. Я открыт для переговоров, и я хочу, чтобы ты стала моей женой не по принуждению, а по симпатии, влюбленности, любви впоследствии.

Именно поэтому ты меня заставил стать своей женой.

ГЛАВА 12

ЛЕША

Мои парни всегда отличались своеобразной оригинальностью, но то, что я сейчас вижу перед собой, — это финиш. Приехав в госпиталь, я первым делом во что взглядом упираюсь? Вот что я могу видеть?

Надувные сиськи. Много надувных сисек. И спецназ, который лыбится до самых ушей. Думаю, это картина маслом.

—Вам не кажется, что это слегка детсад? — вместо приветствия, бурчу как старый дед. Противно морщусь, пытаясь навести фокус на форменное безобразие перед собой. У нас тут офицеры или как? Мимо проходили?

—Батюшка, ну че ты так сразу? Мне кажется, это весело, — Хохочет Мекс, но ему-то всегда весело.

Может я слишком стар уже? Может мне не до того, как бы? Хотя многих я тут буквально на пятерик лет перешагнул, так что с одной стороны рано еще ласты склеивать. Форму ведь могу дать любому молодняку.