(Не) верные
Шрифт:
Мы оказываемся в деревянном доме и моментально ныряем в пучину порока, сталкиваясь губами, языками.
Леша всасывает мою нижнюю губу, а затем с силой прикусывает ее, подхватывая меня на руки. От такого напора я теряюсь, цепляясь в широкие плечи, и начинаю неловко ерзать на руках, что удерживают меня буквально за ягодицы, восьмерками придавливая меня к себе.
Ближе. Еще ближе, пока мое оголенное бедро не проезжается по стальной пряжке ремня, заставляющей дернуться.
По телу разливается лава, плотно локализуясь внизу живота, ударяя безумным напором точечно в одно место, от которого импульсами расходится
Мой спецназ. Будто бы у меня над ним точно есть власть. Или я очень хочу в это верить…
Жесткие губы съезжают по скуле, цепляя косточку еще и зубами. Клянусь, мне никогда не было так жарко, как сейчас, чтобы каждая клеточка полыхала и просила большего.
Я прикрываю глаза и стараюсь дышать глубже, но не выходит, потому что слышится щелчок змейки, расстегиваемой так быстро, что начинают закрадываться сомнения в отношении ее целостности.
Плевать. Я сбегу в его футболке.
Алчные поцелуи больше походят на укусы и причиняют слабую боль, смешиваясь с истинным наслаждением. По коже снуют разряды тока, когда платье полностью оголяет меня, показывая стоящую грудь. В тонкую ткань были вшиты чашки, и это позволяло носить его без белья.
—Охуеть, — шепчет Леша и сразу присасывается к груди, одним своим движением вырывая из меня сдавленный крик.
Словно бросило в кипящий чан, а затем в ледяную прорубь. Волосы продолжают липнуть к телу, а проворные мужские пальцы отодвигают трусики в сторону, скользя мозолистыми подушечками по губам вверх-вниз, прокручивая влагу по пульсирующей горошинке. Я задыхаюсь от ощущений и понимаю, что у меня начинает закладывать уши от давления внутри.
По ушам оглушительно бьет пульс, отрезая от реальности, где за несколько минут я превращаюсь в желе.
Мой спецназ совсем не знает, что такое учтивость. Здесь он больше не церемонится, продолжая кусать, лизать, грубо целовать и вторгаться в меня пальцами, языком. Беспощадно, до потери сознания.
И все это время мы стоим, вернее он стоит, а я прижата к нему практически в чем мать родила, в огромном холле, где всюду развешаны шкуры зверей и пахнет деревом и сандалом, но это я начинаю понимать не сразу. Он сотворяет со мной все это, даже не уложив на кровать…
Обжигающие касания оставляют на теле нестираемые следы, словно меня стараются пометить, оставив неискоренимое напоминанием о нашей встрече.
Мы сталкиваемся лбами, мутным взглядом впиваясь друг в друга. Кажется, что в его глазах сейчас разливается лава, совершенно точно он на грани того, чтобы не дойти больше никуда. И не доходим.
Рывок, и я уже лежу на мягком ворсе, не догадываясь даже на чем, это не ковер. Неужели…шкура? Спиной тону в ее мягкости.
Задыхаясь от эмоций, пытаюсь дышать, несмотря на поцелуи, что точно мешают мне сохранять разум, несмотря на придавившую плиту, распластавшую по мягкой поверхности. Мужское дыхание оседает на коже особым видом трепета.
Жадные пальцы снимают белье, не прекращая ласкать губы, вынуждая меня слегка сдвигать ноги от неловкости, на что в ответ действует равное противодействие. Пятерня тут же отодвигает их так, что теперь я обхватываю широченные бедра. Леша фиксирует
их, а сам начинает стягивать майку, оголяя то, при виде чего у любо девушки пропал бы дар речи.В какой-то момент кажется, что это все нереально, и я тяну руку к косым мышцам, утопаю в кубиках пресса, дрожащими пальцами прикасаясь к слегка влажной коже. Теперь без верха он снова ложится на меня, прикасаясь своей грудью к моей, протираясь по соскам особенно грубо, без намека на нежность.
Поддев бедра, по-варварски резко приподнимает и меня чуть выше, впиваясь наглым образом в губы. Они скоро лопнут от того, с каким напором их таранят.
Взрыв вселенной прямо тут от его напора.
Следующее касание заставляет рвано выдохнуть в его губы, потому что пахом он проезжается по моим складочкам. Еще и еще, пока я не извиваюсь под ним змеей, скользя руками по бугристой спине. Иррационально впиваюсь в кожу, не позволяя оттолкнуться от себя. Танец тел на грани фола, моего, полного проигрыша в том, что я изначально боялась. Больше не боюсь, сама хочу и прошу продолжать.
Леша ведет поцелуями к груди, всасывая в рот один сосок, а рукой сминая второй, снова и снова пуская импульсы вниз живота, где давно уже пожар.
—Ты такая чувствительная, пиздец, я уже и забыл, что такое может быть, —шипит мне в живот, обводя языком пупок.
Снова ныряет в складочки, обводя по клитору, слегка надавливая и снова обводя, пока я не хрипну от криков. Большим пальцем продолжая массировать, указательным он ныряет в меня, создавая вибрирующие движения внутри, от этого я подскакиваю, запрокидывая голову. Меня разрывает на части, поднося в воздух.
Рождается стойкое ощущение, что это предел, до которого я так долго стремилась. Тело слабеет, во взгляде плывет что-то белое, мешая мне распознать эту реальность.
—Прекрасно, — похвалой звучит в ответ, и слышится шорох фольги.
Горячий член умещается вместо пальцев, размазывая влагу. Ее так много, что кажется, будто бы я после душа не вытерлась. Все тело покрыто бисеринками пота, а тяжесть внизу живота полностью меня отпускает.
Леша ложится на меня, удерживаясь на локтях, касаясь членом бедер, клитора. Ударяясь то по складкам, то по внутренней поверхности бедра.
—Полетаем? — шепчет в губы, наконец-то снова впиваясь в них и одновременно с этим грубо, рывком пронзает меня как будто пиком. Секундная боль сковывает тело. Язык ныряет в рот, когда я хрипло пищу. Меня снова бросает в холодный пот, а Леша резко приподнимается, оставаясь глубоко внутри меня.
—Нина? — он смотрит в мои глаза, а я в его, но молчу, лишь сама тянусь к губам, проглатывая стон боли. Лишь секунды, это надо перетерпеть, но Леша не отвечает и не двигается. —Ты девственница, — звучит приговором.
—Леш, продолжай, пожалуйста, — моя рука обессиленно ложится на его щеку, и я вижу в глазах, что он на грани того, чтобы не сделать это. Желваки играют, взгляд расфокусирован, но держится.
—Кто так делает, на*уй? Я еще и с разбегу залетел. П*здец, Нина, лупить тебя по заднице розгами, чтобы сидеть не могла.
А следом ладони обхватываю мою голову, натягивая волосы назад и заставляя меня смотреть прямо в глаза. Глаза увлажняются, не то от боли, не то от наслаждения. Понять пока сложно, ведь все тело представляет собой открытую рану.