Не видя любовь

— Я оставлю вас, — сказал врач и вышел.

Я медленно подошел к кровати и дотронулся до руки сестры.

— Деми. Это я, Алекс! — сказал я.

— Алекс! — прохрипела Деми и слегка сжала мою руку.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, осторожно присаживаясь на край кровати.

— Все тело болит, — прошептала она — Лекс, скажи, что все это не правда! Скажи, что они живы! — шептала Деми.

Я повернулся к Джейку и Несси. Они с болью в глазах смотрели то на меня, то на сестру.

— Лекс! — позвала сестренка.

Я повернулся к ней лицом и посмотрел в ее замутненные глаза, блуждающие по комнате.

— К сожаления, это правда, малыш, — сказал я.

Деми сделала глубокий судорожный вдох и по ее щекам побежали слезы. Она закрыла глаза и что было сил, сжала мою руку. Я сидел и смотрел на плачущую сестру и не мог сказать ни слова. А что я могу ей сказать? Что все будет хорошо? Но хорошо уже не будет, по крайней мере, не так как раньше.

Не знаю, сколько мы так просидели, когда я почувствовал, что рука сестры начинает расслабляться, а всхлипы стихать — она начала засыпать. Так даже и лучше. Я осторожно высвободится из ее руки, тихонько встали с кровати, и подошел к Ренесми и Джейкобу, которые все это время стояли в углу палаты. Несси приобняла меня и стало чуть легче. Вскоре к нам подошел Карлайл, который поговорил с врачом.

— Что сказал доктор? — спросил Джейк.

Карлайл посмотрел на Деми и повернулся к нам.

— У нее сильное сотрясение мозга, но она все помнит, память не пострадала. Это радует. Вывих правой ноги. С левой стороны сильный ожог. Сломано одно ребро. Ну и синяки и ссадины, — уставшим голосом закончил он.

— А зрение? Его можно восстановить? — спросил я.

— А вот со зрением дела обстоят сложнее. От удара произошло смещение глазных нервов и…

— Карлайл, — перебил его Джейк, — Давай без медицинских терминов. Скажи просто «да» или «нет»!

— Это неизвестно, — выдохнул Карлайл.

— Ты что-то говорил про операцию, — вспомнила Несси.

— Да, но это опасно. Я посмотрел тамограмму. Повреждения в…. Очень чувствительной области. Одно неверное движение и ее состояние может ухудшиться. А так, остается надежда на….

— На чудо, — закончил я за него и посмотрел на спящую сестру.

— Да — ответил Карлайл.

Надежда! Вот все, что нам остается. Значит, мы будем надеяться на то, что в один прекрасный день Дамиана снова сможет увидеть этот мир.

Комментарий к Глава 2 Не ленитесь. Напишите пару слов о том, что думаете по поводу происходящего)))

====== Глава 3 ======

Глава 3. Боль. Дамиана.

В себя я пришла из-за неприятной, пульсирующей боли в висках. Чем яснее становилось мое сознание, тем сильнее начинала болеть голова. Я попыталась пошевелить рукой, но движение далось мне с трудом, отдаваясь ноющей болью в каждой клеточке тела. Глаза не открывались – веки будто свинцовые. Я попыталась вспомнить, что произошло. Первое что пришло в голову – это жар, затем появилась боль. копнув глубже, я вспомнила брата – светловолосый мальчишка, чьи карие глаза сморят на меня с притворным ужасом… Внезапно он срывается с места и мчится от меня к машине, в которой нас ждут родители… Я иду следом за ним… А потом…..Взрыв!

– Нет!!! – хочется кричать, но голоса нет. Может это просто сон? Игра воображения?

Я пытаюсь сесть, но по телу проходит ужасная боль. и я опускаюсь обратно. Усилием воли я открываю глаза, но ничего не могу рассмотреть. Вокруг темнота… Откуда то издалека до меня доносится голос.

– Мисс Стоун, вы меня слышите? Мисс, скажите что-нибудь, – звучит где-то рядом мужской голос.

– Где я? – спрашиваю я мужчину. Моего голоса почти не слышно. Сипловатый писк – вот все, на что способны мои голосовые связки.

– Мисс Стоун, я доктор Льюис. Вы находитесь в больнице, – отвечают мне.

– В больнице? – переспрашиваю я.

– Да, – говорит доктор, – Можете сказать, что у вас болит?

– Все, – немного подумав, прохрипела я, и закрыла глаза.

– Понятно. А поконкретнее? – просит он.

– Голова. И почему здесь было темно? – спрашиваю я.

– Темно? – удивленно переспросил врач.

– Да.

– Странно. Откройте глаза, Дамиана, – попросил доктор Льюис.

Кое-как, разлепив тяжелые веки, я открыла глаза.

– Все еще темно? – спросил он.

– Да, – сказала я.

– Вы меня видите? – голос врача стал очень серьезным.

– Нет. Я ничего не вижу! – у меня началась паника. Почему я ничего не вижу? Что происходит? Тут я почувствовала на своем лице руки и от неожиданности вздрогнула.

– Спокойно, Дамиана, это я, – сказал доктор. Сначала он осторожно приподнял одно мое веко, затем второе. После этого я услышала недовольное «Хм» и непонятный шелест.

– Дамиана, я отойду на минутку, – сказал доктор Льюис и вышел из палаты. На меня, вдруг, накатила слабость, и я провалилась в сон.

Проснулась я снова от боли в висках. Я открыла глаза и снова ничего не увидела, лишь темнота. Я услышала быстрые, но легкие шаги и чья-то нежная рука легла мне на лоб. Невольно я вздрогнула.

– Тихо, тихо, – проговорил нежный женский голос, – меня зовут Тина, я медсестра. Тебя что-нибудь беспокоит? – поинтересовалась она.

– Голова очень сильно болит, – сказала я уже более внятно. Голос потихоньку возвращался.

– Ну, это поправимо, – сказала Тина и застучала стеклянными бутылочками.

– Я сделаю тебе укол обезболивающего, хорошо? – спросила она.

– Ладно – отозвалась я.

Тут в нос ударил запах спирта, и я почувствовала на правом плече влажную вату, за ней последовала резкая секундная боль от укола, а затем снова вата.

– Ну, вот и все, – пропела медсестра – сейчас будет полегче.

– Спасибо, – прошептала я и почувствовала руку Тины на своей щеке. Ее прикосновение напомнило мне о маме. Мама! Как я могла о них забыть?!

– Что с моими родителями и братом? Где они? Они в порядке? – скороговоркой выпалила я.

– Дамиана, успокойся, пожалуйста! – испуганным голосом проговорила Тина.

– Что с ними? – не унималась я., – Тина! Скажи мне! – умоляюще я обращалась к медсестре.

– Они… Мне очень жаль, но они погибли, – на выдохе сказала Тина.

– Что?! Нет, нет!!! Это не правда! Я не верю! – кричала я во весь голос. Из глаз потекли слезы. От резких движений все тело заболело. В висках снова появилась пульсирующая боль и, казалось, что голова сейчас расколется. Я согнула правую руку, и игла катетера капельницы еще глубже вошла в кожу. От боли я закричала еще громче. У меня началась истерика. Тина пыталась меня успокоить, но у нее ничего не получалось. Душевная боль заглушала боль физическую, и я продолжала биться в истерике. На мои крики прибежал врач.